Вопросы представительной демократии и языкознания

Писатель и журналист Игорь Мальцев — о том, надо ли бороться с нецензурной лексикой.

Отстаньте от русского языка. Отдзыньте, отвалите, отчальте, отцепитесь. Не для вас (наша роза расцветала) матерился Державин и Пушкин. Не для вас, ментально несостоятельных, матерились Чехов и Кшесинская, не для вас, серых, как штаны пожарника, не прочитавших ни одной книги, кроме азбуки и партийного устава, наши деды, прадеды и весь этот юбилейный список погибали за то, чтобы на этой территории от Кенигсберга до Анадыря русский язык был самым главным, языком-объединителем народов. Русский язык во всем своем великолепии и богатстве.

Вы, вообще, кто такие, чтобы пытаться искорежить, опошлить, огнуснить, обюрократить, отупить все то, что изучали великие ученые вроде Даля, то, что формировали великие писатели, озвучивали великие актеры и поэты, режиссеры и герои всех войн? Люди с пустыми глазами и черепной коробкой, читайте великую поэму «Буратино» до пенсии, чтобы не дай бог (с маленькой буквы, как при советской власти) чье-то яркое словцо или даже целое предложение не ввело ваш вечнодетский мозг во искушение, и вы вдруг не стали бисексуалами, как Есенин, и голимыми геями, как Чайковский. Который тоже любил мат.

Мы же знаем, что вы — неграмотные двоечники, дорвавшиеся до какой-никакой власти. Кстати, слово «никакой» тут ключевое.

И нам с вас умереть как смешно.

Этот язык мы выпестовали из словенских, финно-угорских, тюркских и прочих. С англицизмами, а также с германскими, арамейскими и галльскими включениями. Наш язык имеет больше общего с такими как бы родственными языками, как финский и венгерский, чем они имеют между собой (а они вообще не имеют, на минуточку) и т.д. Читайте книжки.

Я понимаю, что вам было некогда — надо было шестерить и делать карьеру, тут не до знаний и не до книжек.

Но если вы ни черта не знаете, то слушайте иногда, что вам говорят люди образованные и профессионалы в филологии и лингвистике. Выучите слово «ономастика» и сойдете за умных. Звучит плохо, но оно не матерное. Слушайте, что вам говорят читавшие книги. Хотя бы три.

И не пытайтесь разрушить единственное, что связывает этот народ, великий народ, и слушайте молча. В отличие от вас мы можем найти к каждому матерному слову еще миллион слов, которые не будут матерными (или как вы там себе придумали), но будут еще более оскорбительными, обидными и унизительными. И чтобы вашу деятельность не оценивали так, как она этого заслуживает, — даже без мата, вам придется не только прикрыть весь интернет, но придется заодно запретить письменность — вплоть до берестяной грамоты. Потому что для дурака в русском языке есть гораздо больше слов, чем у эскимосов для снега, хотя это самое количество — это выдумки таких же троечников, как вы. Там всего корня 3–4. Когда вы запретите нам писать матом в интернете, мы будем писать на стенах домов. В ваших подъездах, хоть там и сидят охранники — потомственные вертухаи, которые гноили в Магадане цвет отечественной науки, внучки тех, кто стрелял в затылок образованным и умным на Бутовском полигоне.

Пофигу. По барабану. Наплевать. До лампочки, пнем об сосну, ни тепло ни холодно, ни холодно ни жарко, хоть трава не расти, что с горы, что под гору, хоть бы что, до девятого этажа, что в лоб, что по лбу, мочиться с высокого дерева и до фонаря.

Профессионалы знают, что я говорю матом, пишу матом. Я работаю с человеком, который говорит матом, и мы всегда говорим на одном языке. И этот язык — русский.

При этом я работал с начальниками, которые, не говоря ни одного матерного слова, только и делают, что унижают, оскорбляют сотрудников, умудряясь хапать себе все деньги инвесторов, оставляя журналистам и не журналистам крохи. И такую историю может вспомнить каждый, кто работает, а не просиживает кресла. И каждый может помянуть в своем бложике всяких там начальников таким недобрым, но при этом совсем не матерным словом, что мало не покажется. А вы, борцы с матом, ничего с этим сделать не сможете. Оскорбили — да, и еще как, а нецензурную лексику не использовали. Как тогда быть с вашими законами?

Вы бубните на своем суконном наречии, что, дескать, «а если дети прочтут слова», которые они, если будут мало-мальски образованными, рано или поздно прочтут в словаре русского языка всё того же Даля, которого вы готовы уже обозвать нерусью.

А я думаю — господи, а если дети прочтут всё то, что вы тут несете про наш русский язык, воспользовавшись секундой своей власти? Это еще хуже, чем мягкая порнография.

Секунда кончится.

И вы будете просить судно у медсестры на своем чиновничьем новоязе, который придумали безграмотные комиссары в 1920 году.

И тогда мы плюнем на ваши филологические могилы, которые вы сами себе и выкопали.

P.S. Сегодня я обошелся без мата. И чо?