Инсайд. Таджикистан: у власти остался Кулябский клан
Выборы в Таджикистане прошли, неожиданностей не принесли, у власти остался Рахмон. Если взять шире – у власти остался Кулябский клан. Худжандский и Хатлонский кланы в стороне, да и собственно ярких лидеров там нет.
Короче, власть осталась, остались и проблемы. Которые не решались годами, и которые обязательно рано или поздно выскочат. Прежде всего религиозные. Проблема радикализации таджикских суннитов была еще в СССР, в конце 70-х годов, ей занимался даже союзный КГБ.
Рахмон сумел зачистить поляну исламизации. Или посадил лидеров, или втащил во власть, как случилось с Ходжи Акбаром Тураджонзадой. Исламскую партию возрождения Таджикистана в 2015 запретили. ЕЕ лидера Мохамадшарифа Химматзоду до самой смерти держали под жестким. ИПВТ, это собственно та структура, которой занимался КГБ СССР, 1986 году громил в Вахшской долине проводили операцию с привлечением армейских подразделений.
В десятые годы в Таджикистане был пик зачисток радикалов. Тогда силовики давили "Джамаат Ансаруллах", в ответ те устроили теракт в РУБОПе уджанда, потом расстреляли военную колонну в Раштской долине. В итоге боевиков частично ликвидировали, частично члены ДА переместились в Афганистан, где курировались пакистанской разведкой. В апреле 2011 года в Раште убили бывшего лидера бывшей Объединенной таджикской оппозиции Абдулло Рахимова, он же Мулло Абдулло. Тогда же добили последние ячейки "Исламского движения Узбекистана" в Таджикистане. Но проблема радикализации никуда не делась. Сотни таджиков уехали воевать на Ближний Восток, вступив в ИГИЛ. Интересно, куда они если что вернутся? И кстати, по некоторым данным, часть из них уже переместились в Афганистан.
Вторая негаснущая проблема – Памир. Там вообще живут не таджики. Рушанцы, ваханцы, шунганцы, и так далее. Этнически ближе к калашам, хунзам и пуштунам, чем к таджикам. Они шииты-исмаилиты. Памирский исмаилизм, очень и очень специфичен, на Памире традиционно сильно влияние даже не шиитского Ирана, а Ага-хана – мирового лидера исмаилитов. Поэтому Памир всегда, даже в СССР, был полунезависимым регионом. Сейчас тем более.
В годы гражданской войны, власть в ГБАО перешла в руки полевых командиров. Да так и осталась, просто командиры получили официальные должности. Базировалась их власть, и базируется, на наркотрафике. Летом 2012 на Памире почти две недели шла небольшая война. Медлу местными и армией. Началось с того, что на Памире убили генерала Абдулло Назарова, начальника регионального управления Государственного комитета национальной безопасности. А убил его, подполковник пограничных войск, уроженец Хорога Толиб Айембеков (брат некогда знаменитого наркобарона Леши Горбатого). Толиб – один из четырех теневых лидеров Памира, и сам глава наркоклана. Поэтому нынешние выборы в Таджикистане, это по сути выборы, в которых мнение Памира особо не учитывается.
И третье. Памир и вообще Таджикистан – это зона серьезных геополитических интересов Китая. Китай уже забрал за долги территории Таджикистана. И будет забирать экономику.
А есть еще тесные связи памирских кланов и южнокиргизских накобаронов. Потому что трафик он где идет? Там, где безопаснее.
А еще есть оставшиеся без работы в России из-за коронавируса взрослые мужчины. А еще есть элита, которые недовольна тем, что семья Рахмона и кулябский клан забрали под себя львиную долю экономики страны.
Одним словом, результат выборов в этом случае, не слишком определяет вектор развития страны. Это просто безликие цифры, которые мало что значат.
