Имитация науки и смехотворные выводы

Когда наука в России требует от государства и общества денег на свои работы, то неизбежно встает вопрос о качестве сдаваемой научной продукции. Потому как нередко бывает, что продукция, выдаваемая за научный результат, чрезвычайно низкопробная, вплоть до смехотворности.

Можно разобрать один конкретный пример явно некачественной научной продукции. В свежем № 2(3) журнала «Корееведение» за 2023 год, издаваемом Институтом Китая и современной Азии РАН, была опубликована статья аспиранта факультета мировой политики МГУ Романа Калинина «Космическая программа Южной Кореи: аспекты международной безопасности». Кто-то, может быть, ничего не заподозрит, а я поперхнулся, увидев лишь само заглавие. Статья в открытом доступе, все желающие могут справиться.

Автор в самом начале статьи утверждает, что Южная Корея — молодая и перспективная космическая держава, поскольку южнокорейцы запустили 30 января 2013 года спутник своей ракетой-носителем. Все бы хорошо, но автор указал название спутник с ошибкой: у него TSAT-2C, а в действительности спутник назывался STSat-2C. Какая разница? Такая, что спутник можно найти в базах данных и отследить его полет. Правда, именно это спутник, отработав на орбите более шести лет, в ноябре 2019 года сошел с орбиты и сгорел.

Отличное начало, ничего не скажешь. Потом автор вспомнил про ученого XIV века Чхве Му Сона, который ввел в Корее пороховые ракеты, в качестве... заложившего успех ракетно-космической деятельности Южной Кореи.

Дальше становится интереснее. Автор утверждает, что в Южной Корее космическая сфера важна. К этому можно добавить, что космическая сфера занимает 79-е место в списке 120 национальных задач, составленных президентом Юн Сок Ёлем. А что в этом списке стоит на первых позициях, то есть наиболее важное? Пункт 1 — восстановление малого бизнеса и самозанятых, пострадавших от коронавируса; пункт 2 — усиление системы реагирования на инфекционные заболевания, пункт 3 — отказ от политики отказа от ядерной энергетики. Вот что власти Южной Кореи беспокоит больше всего. Приоритеты политики вполне очевидны.

Разговоры про важность и перспективность южнокорейской космической программы маскируют тот факт, который автор не пожелал ни отметить, ни изложить, что Южная Корея делает лишь первые шаги в космосе. У них всего три запуска ракеты «Наро-1» (в том числе один успешный и три запуска ракеты «Нури» (в том числе два успешных). Всего шесть запусков, 50% успешные. Это на период с августа 2009 по май 2023 года или за 14 лет.

Причем в одном случае, в июне 2022 года, южнокорейцы запустили имитатор спутника весом 1,3 тонны, то есть болванку, а не полноценный аппарат. У Южной Кореи на орбитах находится 32 спутника, часть из которых уже не функциональна. Для сравнения, Япония имеет 204 спутника, Китай — 617 спутников.

В общем, как ни крути, а южнокорейская космонавтика находится в начальной стадии своего развития и, судя по темпам, выйдет из нее очень нескоро.

Тезис про важность и перспективность южнокорейской космической программы был нужен автору, чтобы перейти к вопросам национальной безопасности. Без этого тезиса и переходить было бы не к чему. Потому как запуск первого военного спутника состоялся только в июле 2020 года. Это был ANASIS-II. Только автор забыл указать, чтот этот спутник входил в соглашение по приобретению Южной Кореей 40 истребителей F-35 и, скорее всего, предназначался для обеспечения связи с самолетами. Кроме него есть запущенный в августе 2006 года телекоммуникационный спутник Koreasat-5 (ANASIS-I), транслирующий телеканалы и предоставляющий спутниковую связь для военных и гражданских операторов. В общем, с военными спутниками у Южной Кореи очень негусто. Все остальное — в планах. Тут были и планы запуска военных спутников дистанционного зондирования земли, и своей системы позиционирования из семи спутников, запуск которой планируется на 2027-2034 годы. Полтора военных спутника и куча планов — вряд ли можно сказать, что южнокорейская космонавтика сильно влияет на безопасность.

Но после всего этого автор делает феноменальный вывод: «С точки зрения рисков для международной безопасности намерения Южной Кореи создать крупную спутниковую группировку мониторинга за Корейским полуостровом в сочетании с развитием ракетных технологий может привести к формированию иллюзии превосходства неядерной военной мощи страны над ядерным сдерживанием КНДР» (с. 67).

Сногсшибательно смехотворный вывод! Крупной военной спутниковой группировки у Южной Кореи нет, и появится она не раньше, чем лет через десять, если ничто не помешает. Вот как появится, так и будем рассуждать, ведет она к иллюзиям или нет. Сам предмет обсуждения отсутствует и не факт, что появится в обозримом будущем, поскольку за это трудно поручиться. Если затрагивать тему южнокорейских военных иллюзий, то она должна быть изучена намного более широко и фундаментально. Так что научного содержания в этой статье нет; это не более чем имитация научной публикации.

Мне могут сказать, что я прицепился к аспиранту. Однако же, принципы научности действительны для всех, без скидок для аспирантов. Если знания предмета и навыки научного мышления недостаточны — не порть бумагу. Потом, у журнала есть редакционный совет, председатель которого директор ИКСА РАН Кирилл Бабаев; есть главный редактор журнала, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИКСА РАН Константин Асмолов; есть редакционная коллегия с рядом товарищей. Куда они смотрели? Вместо того, чтобы статью завернуть на доработку, главный редактор пропустил ее в печать.

И меня, как налогоплательщика, участвовующего в том числе в финансировании науки, это не устаивает. За мои деньги мне дают грубо сработанную, ни на что ни годную, кроме, пожалуй, как пяти минут смеха, имитацию научной публикации. По моему убеждению, с подобного рода «наукой» надо уже покончить. И побыстрее.