Синдром болотного кулика (Избранные переписки из мест отдаленных не столь)
«Виталий Алексеевич, здравствуйте! Надеюсь, в Ваших палестинах все спокойно и поступательно, и буквы по-прежнему с разной степенью неторопливости ложатся на лист в правильном порядке, отчего возникает приятное ощущение "всеполучилоськакхотелось" сначала у автора, а потом оно уже передается читателю в виде ощущения "надожекакскладнополучается". Впрочем, я отвлеклась.
Помните, не так давно Вы предлагали мне вариант небольшой интернет-переписки, разумно полагая, что обновленная эпистолярность может привести к неким если уж не философским, то филологическим открытиям? А почему бы нам с вами не побеседовать на тему иркутской провинциальности, например? Это было бы весьма в предъюбилейном духе, когда город готовится к тому, что на него выльют бочки елея. Включаться в елейно-кисельный (или все-таки квасной?) патриотический хор не слишком хотелось бы. Но поразмышлять об истоках – отчего нет?...»
«Привет, Анастасия! Отвечаю сходу и по существу. Если проект сей не есть дело срочное, при котором надобно отложить все текущие дела и воткнуться с головой в новое, то можно и взяться за него - не спеша. Вопрос - ответ, вопрос - ответ...Поехали?»
"Гагарин! Чистый Гагарин! Конечно, не срочное. Тут в неспешности - самое то может как раз и получиться.
Для начала мне всегда было интересно. И этот интерес я разными способами удовлетворяла. А именно - всегда приезжим (разной степени дальности, от россиян до не-россиян во всевозможном выражении) задавала такой вопрос:
«Вот вы все говорите: "Ах, Иркутск! Ах, старинный сибирский город! Ах, какая у вас тут замечательная ни на что не похожая аура!.." и т.п. Вы, приезжие, говорите об этом из вежливости? Или на самом деле это "ах!" чем-то обосновано, на чем-то держится, за что-то незримое, но настоящее цепляется. На самом ли деле Иркутску присуща некая особость - в сравнении, скажем, с другими провинциальными городами?»
Вот Вы же не иркутянин по рождению, но в Иркутске уже много лет живете, как Вы оцениваете такую чужестранную вежливость? Как вежливость? Или как правду - самую правдивую из всех правд, когда в Иркутске на самом деле есть что-то такое, что город выделяет? Или не город выделяет, а городишко (уж больно грязен и неухожен)?.."
"Российская провинция издавна встречает своих гостей с таким сверхъестественным радушием, что его уже и радушием-то назвать нельзя. Это что-то другое, исторический бутерброд из традиций вроде приезда барина в своё поместье и визита из центра проверяльщика любого ранга. И чего в том восторге больше: общечеловеческого "чем богаты, тем и рады"? тоски от собственной неполноценности? самообольстительного бахвальства? синдрома болотного кулика?.. - не в этом дело, всего помаленьку...
Приезжайте к финнам. Войдите в дом. Вас усадят за стол и угостят тёплым хлебом и молоком. Войдите гостем в дом иркутянина. Стол будет завален едой и питьём в таком фантастическом изобилии, от которого гости теряют дар речи, а хозяева делают вид, что у них уже и сил нету так хорошо жить, причём - каждый день, дело обычное...Но умного гостя не обманешь, а дурак - он и в Африке дурак. И когда гость начинает публично и безмерно возносить до небес хозяев, то он, по существу, оплачивает показушное гостеприимство той же монетой, адекватной ценой. Вежливый человек от оценок воздержится. Гость лукавый рассыпает похвалы, что зачастую является составляющей его гостевого шоу: "Вы знаете, я объездил с концертами весь мир, но нигде - поверьте моему честному слову! - нигде не встречал столько музыкальной (культурной, литературной и так далее) публики, как в вашем прекрасном городе!" Зал рукоплещет. Зал охотно вступает в игру и безмерно рад самообольщению. И чем больше этого самообольщения, тем выше градус провинциально-колониального патриотизма, а городская грязь и неухоженность выдаются за уникальность, которую (чуть ли не единственную в мире!) надо сохранять и лелеять, что мы и делаем, сломя голову...
Общеизвестно общероссийское - сколь чудное, столь и чудовищное: не выносить сор из избы! С тем и живём. Невыносимо - на удивление соседнему человечеству. И горделиво - со ссылкой национальных эстетов на Анну Ахматову."
"Синдром болотного кулика, надо полагать, и является отличительной чертой (или даже признаком) провинциальности... тут я хотела написать в худшем смысле, а потом задумалась: применимо ли вообще к провинциальности позиция "лучший-худший". Понятно, что если мы берем географический показатель, с провинцией все просто: не столица, и чем дальше не столица, тем более провинция. Но - провинциальность ведь в головах, и от места жительства не зависит? И как раз в том, метко подмеченном Вами синдроме, она и кроется. Именно отсюда истоки навязшего в зубах (и мозгах) цитирования Чехова. "Совсем Европа" - то есть, уже есть, чем гордиться - САМ назвал нас "совсем Европой". А ведь наша "Европа" совершенно такая, как небезызвестный одноименный отель на Байкальской: розовое, аляповатое пироженко-безе, колонны с финтифлюшками, как признак стиля по-иркутски. Но ведь и у Иркутска все же есть свой стиль - не в болотно-куликовом смысле? Или нету?"
"А вот представьте себе на миг... На один фантастическо-жутковатый миг! Здесь, в Восточной Сибири, в Прибайкалье и Забайкалье есть всё, что есть, но нет самого Байкала. Нет этого моря-озера, несущего на себе бремя святости. Что, в таком случае, будет выделять Иркутск из череды провинциальных населённых пунктов? Месторождения полезных ископаемых. Всё! Но и это "всё", равно как и Байкал, есть не черты и признаки стиля, а сущая география, точнее - приложение к географии, которая даётся людям даром, без каких-либо инициативных усилий с их стороны, как щедрый подарок природы. И вот с этим подарком люди живут, приспосабливаясь к нему, но не зная, на что толком употребить. Если это "приспосабливание" считать стилем, то, возможно, так оно и есть. Это во-первых.
Во-вторых, стилевой чертой Иркутска я назвал бы постоянное запаздывание во внедрении, освоении и развитии современных культурных ценностей, а отсюда - конгломерат несоединимого, стилевая неразбериха, "из-под пятницы суббота", безвкусие, "всё в одном"...
Почему так? Думается, по причине простой. Столица выдаёт россиянам образцы, модели, стереотипы жизни, обустройства и поведения; провинция с необычайной лёгкостью усваивает новое, но жить по новым образцам не может: условия не те, природа не та, погода не та, денег, в конце концов, маловато. А что из этого вытекает в поведение провинциала: всеобщая ненависть (или, мягко говоря, нелюбовь) в первую очередь - к столице, во вторую очередь - к своей "малой родине"...
Спросите по этому поводу у сотен талантливых иркутских ребят, знаю таких, которые нынче шляются по европам, бесприютно и без особых надежд на лучезарное будущее, но ни за какие коврижки не вернутся домой. Они видят её, малую родину, как бабищу в соболином манто и в кирзовых сапогах. Да и не хотят они, невозвращенцы, такой малой родины. Хотят жить в большой: будь то хоть самый Крайний Север, хоть бескрайний, воспетый несчастным спившимся Бельды, - должен быть оплот российский, а не крайняя плоть империи, по определению известного иркутского блогера; уточняю: крайняя плоть не женственной (по бердяевскому определению) империи, но - самого Ивана Великого, колокольно вздрюченного в центре Кремля.
Но меня в данном случае и в болотно-куликовом смысле всё же утешает мудрость русского языка, в частности, этимология слова "околоток (околодок)" - группа изб вблизи одного общего колодца. Традиции, стили, моды и прочие финтифлюшки приходят и уходят, а колодцы - вечны...
Кстати, как вообще закладываются новые города? Олег Базильский (вспоминайте скрипача-гастролёра из вампиловской пьесы "Двадцать минут с ангелом") на днях рассказал мне, как он во главе проектно-изыскательской партии закладывал площадку для строительства Краснокаменска. Три главных составляющих непременно должны были быть в новом городе: водозабор, тюрьма (колония) и кладбище. Тоже стиль. Ещё тот. И уже этот."
"Допустим. Слово "стиль" и само по себе - европейское, от него веет чем-то высоким и аристократическим. Что-то такое есть в нем... архитектурно-дизайнерское, из серии эталонов. (Не поэтому ли словосочетание "русский стиль" представляется этаким оксюмороном - изысканная изба, например). Но может, в приложении к Иркутску тогда стоит говорить о самобытности? Когда самостоятельность бытования проистекает из того известного "мы сами с усами", и никакие столицы нам не указ. Хотя до тех самых столиц дотянуться хочется (пусть даже и втайне от самих себя)."
"Самобытность - образ жизнеустройства, определённый множеством факторов...В лесу строят деревянное жилище и топят печь дровами. В песках лепят домик из саманных кирпичей и топят очаг кизяком. Местоположение дома порождает привычки, манеры, традиции, обычаи, фольклор, небесную мораль и земную нравственность (нрав, норов), богов и ассортимент пропитания..."Об отеческих гробах с пепелищем говорите? Это когда покойников закапывают в землю на прожор червям? Ну, вы прямо дикари какие-то! Разве это по-человечески? У нас, - говорят в дебрях современной Центральной Африки, - покойников кушают, чтобы ихние ум, таланты и добродетели в мясном виде перешли к тем, кто ещё живёт, а не пропадали, как с белых яблонь дым. В противном случае, зачем и куда живём? Зачем нас мама родила?..."
Самобытность? Ага. Что с ней делать, с такой людоедской? Да всего-то и делов, что переменить условия проживания.
Иркутская самобытность ничего общего не имеет с самостоятельностью. Иркутская самобытность - без усов, которыми можно было бы гордиться.
И снова - стиль. Отсутствие стиля - тоже стиль. Вот был же некогда московский стиль. Был - да сплыл. Был петербуржско-ленинградский стиль? Был. Сейчас исчез. То же - в Иркутске... Вожди рапортуют: всё путём, потому что у России особый путь.
Стиль касается не только градостроительства и архитектуры. Стиль растворён во всём. Стиль на столе - любом, обеденном или письменном.
От стола к столу. От стила к стилу. Стиль - на плечах и на ногах...Впрочем, это уже мода. Как камень за пазухой. Или - как камень с плеч долой. Приходят моды и уходят моды. Внешние стили. Но как и в каких единицах хранения оценить перемены, которые происходят внутри самого человека? Были же типичные горожане: москвичи, ленинградцы, иркутяне...Сейчас их можно по пальцам перечесть в нынешнем всё более возрастающем сообществе ветеранов отечественной войны временных правительств с собственным народом."
"Впрочем, все эти и подобные им рассуждения - не есть ли признак оправдания: что и делать, если ничего не поделать (НЕ ХОЧЕТСЯ поделать), как не взяться за оправдание своего действия (оно же бездействие) внутри городской жизни - все-таки здесь "отеческие гробы", которые любить положено по уставам патриотизма.
"Почему мы живем в куче дерьма, хотя могли бы жить, например, в яблочке? - спрашивает маму маленький червячок. - Потому что есть такое понятие, как родина, сынок, - отвечает мама".
Вот я тоже мама, в том числе тех в перспективе "молодых иркутских ребят", про которых Вы говорите. ЧТО мне им говорить относительно Иркутска? "Есть такое понятие, как родина, сынок"?"
"Есть! Есть сынок. Есть родина. Есть понятие. Есть жизнь по понятиям. Есть просто жизнь. "Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам"... Новый век вдруг преподнёс тебе шанс выбора, право и возможность выбора. Выбирай - но помни, что есть мама, а мама и есть настоящая родина; и есть точка на географической карте, означающая место твоего рождения; и есть ограниченное пятно на глобусе - государство, которое выдало тебе гражданский паспорт на послушание; жить гражданином или послушником - тебе решать. Это очень серьёзно и трудно. Будь готов. Вот такое яблочко, мальчик!"
Виталий ДИКСОН – Анастасия ЯРОВАЯ.
Из Иркутска – в Иркутск.
май, 2011
