Третьесрочная зависимость

Избранный сегодня на третий срок спикером Совета федерации Сергей Миронов первым делом предложил оставить на третий срок и президента Владимира Путина. Кроме того, по мнению главного сенатора, следует с 4-х до 7-и лет увеличить президентский срок. Это совершенно не новые предложения, которые уже неоднократно обсуждались и отвергались в разных форматах и уровнях. С соответствующими законодательными инициативами выступали как отдельные думцы и губернаторы, так и целые региональные парламенты, а североосетинское общественное движение «Согласие и стабильность» в прошлом году обращалось в вешняковский ЦИК с предложением провести на профильную тему всенародный референдум.

Сам Миронов ранее уже предлагал увеличить президентский срок и до 5, и до 7 лет. Кроме того, пару лет назад он в красках живописал возможность второго пришествия Путина даже не в 2012 году (если все будет идти по плану, именно в этом году должны состояться следующие после рокового 2008 года президентские выборы), а значительно раньше. В случае, например, если для нового президента окажется «тяжела шапка Мономаха», он подаст в отставку, а Владимир Путин сможет вернуться на пост №1 на совершенно законных основаниях.

Идею же третьего срока всего несколько месяцев назад Миронов категорически отвергал, уверяя, что «два срока достаточно, и третьего быть не может». А попытки разрешить Путину остаться на третий срок через поправку в Конституции спикер СФ называл «первым шажочком к диктатуре». Возможно, глядя на опыт ближайших соседей (на постсоветском пространстве многие президенты намерены править если не вечно, то хотя бы, как Туркменбаши, до гробовой доски), Миронов решил, что «не так страшен черт, как его малюют».

То есть «диктатура Путина» все же лучше туманности курса любого из его возможных и до сих пор не определенных преемников

Но речь идет не только и не столько о самом Миронове. И не о его личной карьере, которая с уходом большого кремлевского друга, скорее всего, тут же закончится. Хлопочет спикер не только за себя, да и идею переписать по быстрому Конституцию толкает тоже не от себя лично.

Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на комментарии к мироновским предложениям, которые стали появляться, едва умолк глава СФ. Впору делить политиков и экспертов по строевому принципу: «На первый (согласные), второй (несогласные) рассчитайся!». Председатель Госдумы Борис Грызлов немедленно заявил о готовности до последнего депутата -единоросса «стоять на страже действующей Конституции». Его первый заместитель, главная единоросс-дама Любовь Слиска, напротив, с жаром поддержала чужого спикера. А околокремлевский политолог Глеб Павловский заметил, что «предложенные корректировки не решают никакой политической проблемы».

В этих словах вполне прозрачное объяснение главного вопроса и главной интриги текущего момента. Одни люди, входящие в окружение президента (это не только всевозможные преемники и их клевреты, но и вся ориентирующаяся на них тусовка – от представителей бизнеса и политических деятелей до интеллектуальной обслуги), уже представляют свою жизнь после Путина и активно заняты превращением эскизных набросков будущего в генеральные планы.

Другие себя в этой постпутинской эпохе не видят. Либо видят совсем не там и не так, как хотелось бы. Отсюда разночтения.

Одна команда (команды, потому что нынешняя элита делится на большое количество то враждующих, то сотрудничающих между собой группировок) хочет сохранить Путина во власти любой ценой. Другая считает, что ей выгоднее была бы смена декораций.

В политике, как и в истории, ничего и никогда не повторяется дословно. Но нынешняя ситуация отчасти напоминает 1996 год – промежуток между первым и вторым туром президентских выборов. Коржаков сотоварищи убеждали Ельцина отменять второй тур, Чубайс и компания, напротив, настаивали на том, что надо дать Зюганову «последний и решительный бой». И тогда, как и сейчас, главная интрига была не в том, как победить Ельцину, а в том, кто воспользуется плодами этой победы.

И сейчас, как тогда, каждая сторона находит весьма весомые аргументы в пользу своего плана действий. Противники третьего срока, наверно, через день поминают Путину об изгое Лукашенко. Сторонники продления полномочий, возможно, с выражением читают выдержки из западных газет. Например, из «The Sunday Times», в недавнем интервью которой проживающий в США бывший сотрудник российских спецслужб Юрий Швец заявил, что Путин «должен опасаться, как не превратиться во второго Пиночета». По мнению этого экс-чекиста, Путин, когда закончится его президентский срок, может попасть под следствие за рубежом за организацию убийств российских журналистов и Александра Литвиненко. «Путину нравится путешествовать, и однажды, посещая лыжный курорт в Европе, он может оказаться за решеткой».

Подобные заявления, пусть даже из уст мелкого с высоты Кремля человека, действуют на подсознание куда сильнее конституционных споров между двумя главными парламентариями страны.

Да и не в Конституции вовсе дело. А в решении самого Путина. Недаром и Миронов, и поддержавшая его Слиска особо подчеркнули, что надо еще раз узнать, что думает о третьем сроке президент.

Хотя, чтобы внести соответствующие поправки в Основной закон, как раз его согласия-то и не требуется.

Согласно 136 статье Конституции и ее толкованию (оно еще в 1995 году было дано Конституционным судом), поправки к 3–8 главам Основного закона, принятые большинством в не менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета федерации и не менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы и одобренные двумя третями региональных законодательных собраний, «подлежат подписанию президентом Российской Федерации и обнародованию».

Не по Конституции, а по нынешней жизни понятно, что эти две трети, три четверти и т.п. откроют рты, поднимут руки и нажмут на кнопки только в том случае, если так решит Путин.

То, что тема третьего срока, несмотря на многократные заявления президента об уходе в 2008 году (пресс-служба Кремля уже отреагировала соответствующим образом на заявление Миронова), всплывает снова и снова, говорит о том, что вопрос о жизни после власти все еще открыт и для него самого.

А тендер на лучшие предложения по устройству этой самой жизни по-прежнему продолжается.