Людей накрыло «Снежком»

59 лет назад, 14 сентября 1954 года, на полигоне «Тоцкий» СССР испытал ядерное оружие на собственных гражданах.

29 сентября 1953 года на секретном совещании Совета Министров СССР было принято постановление «О действиях населения и армии в особых условиях». Под «особыми условиями» понимались ядерные бомбардировки. В мае 1954 года по железной дороге Москва-Оренбург началась переброска бронетехники и военнослужащих, завершившаяся в середине августа.

План «Dropshot» и реакция Советов

В 1949 году Управление «С» МГБ СССР докладывает Сталину о разработанном в США плане «Dropshot» («Молниеносный удар»). По сведениям разведки, страны НАТО планируют 1 января 1957 года начать ядерную бомбардировку семидесяти советских городов, включая Москву, Красноярск, Новосибирск и Омск. Всего на территорию СССР планируется сбросить до 300 атомных бомб.

Управление «С», однако, отмечает, что «Dropshot» не является планом нападения и разработан Пентагоном на случай советской военной агрессии. Вот четыре основных этапа реализации плана:

1. Оборона от наступления советских войск в Западной Европе на рубеже Рейн-Альпы-Пьяве. Оборона от советского вторжения на Ближний Восток через Иран и Турцию. Оборона от вторжения СССР в Японию.

2. Продолжение обороны, активизация подпольной борьбы в советском тылу.

3. Массированное наступление в Европе.

4. Вход войск на территорию СССР и его союзников, ведение войны до капитуляции Советского союза.

Получив доклад, Сталин вызвал директора Института атомной энергии Игоря Курчатова. Сам академик вспоминал об этом так: «Показывая мне секретный американский план атомного нападения на Советский Союз (план «Дропшот»), он сказал: «Вы должны знать… Если мы не успеем, то нам будет очень тяжело. Тяжелее, чем в июне сорок первого».

Советский Союз испытал первую атомную бомбу уже 29 августа 1949 года.

В 1953 году, 12 августа, СССР проводит испытание первой в мире водородной бомбы мощностью 400 килотонн на полигоне Семипалатинск (для сравнения – на Хиросиму была сброшена бомба «Малыш» мощностью 18 килотонн).

В ночь с 28 на 29 апреля 1954 года три самолета «Боинг-47» ВВС США пролетели над территорией СССР по дуге Балтийск-Новгород-Минск-Киев-Кишинев. Для перехвата были поднято 92 истребителя, но с поставленной задачей они не справились: все три самолета НАТО вернулись на базу в Западной Германии. Этот «перелет» был расценен советским командованием, как провокация с целью проверки готовности СССР к войне. Проведя совещание с министрами обороны и госбезопасности, Хрущев издает указ о проведении масштабных военных учений с применением ядерного оружия. Кодовое название – «Снежок». Место проведения – Тоцкий артиллерийский полигон в Оренбургской области. Выбор места объяснялся просто: ландшафт Тоцкого района напоминает ландшафт Западной Германии, где, по предположению Хрущева, и должна была начаться Третья мировая война. Командовать учениями было приказано Георгию Жукову.

Подготовка к испытанию

К августу 1954 года к работам на полигоне были привлечены 45 тысяч солдат, 600 танков и артиллерийских установок, 500 минометов, 600 бронетранспортеров и 320 самолетов-бомбардировщиков. И главное, на самолете-носителе Ту-4А на место учений была доставлена ядерная бомба РДС-3 («Татьянка») мощностью 40 килотонн.

Из воспоминаний рядового Ивана Мажарова:

«Нас начали готовить к этим учениям заблаговременно. Первым делом привезли грузовик новеньких противогазов. Проверяли мы их пригодность, проходя через большую армейскую палатку, куда пускали газ. <…>

<…> Офицеры всё время говорили, что боятся нечего, потому что это учения и взрыв тоже будет учебный. Что мы тогда понимали?! У меня образование, например, четыре класса. И других таких же много было…»

С мирной стороны

- Мне было тогда 15 лет, - рассказывает житель поселка Тоцкое Валерий Фролович Астафьев. – Был выпускной. Нам дали аттестаты об окончании школы и мы с ребятами побежали в лес. Заходим в лес и видим – ходят солдаты. Это было в мае. Мы еще не знали, в чем дело. Стали разбираться: оказалось, недалеко от нашего поселка сделали железнодорожный разъезд, который вел в сторону полигона.

По словам Астафьева, военных разделили на два лагеря: западный и восточный. В западном лагере расположились части Белорусского военного округа, в восточном – Уральского военного округа. По легенде учений, западный лагерь должен был держать оборону при ядерной атаке, а восточный – наступать с применением ядерного оружия.

- Ближе к августу военные стали ходить по деревням и рассказывать, что здесь будет происходить, - вспоминает Валерий Фролович. - Нам сказали, что опасности бомба не представляет, но взрывной волной могут быть повреждены дома. Поэтому попросили в 6 утра 14 сентября уйти в огороды, которые находились далеко от домов, и залечь. Первоначально планировали взорвать бомбу уже 1 сентября, но погода не позволила.

13 сентября военные еще раз обошли все населенные пункты и предупредили о необходимости покинуть дома.

Взрыв

- 14 сентября нас разбудили около пяти утра, - вспоминает Астафьев, - и объявили режим четырехчасовой готовности: приказали открыть все окна и двери, чтобы их не выбило взрывной волной, собрать всю еду в погребе и засыпать землей. За полчаса до взрыва нам велели покинуть дома и залечь в огородах ногами к полигону. Потом военные отсчитывали: 15 минут до взрыва, 10 минут до взрыва, пять… Вспыхнуло что-то ярко-красное, раздался треск, как у рвущегося железа. Землю тряхануло. Мы лежали еще 10 минут, потом солдаты приказали встать и идти в помещения. Я поднялся и увидел ядерный гриб.

Из архивных воспоминаний гвардии майора Сергея Крылова:

«Вот как это выглядело:

• «9 ч 32 мин 30 с. Ярчайшая вспышка над горизонтом в районе выложенного белого креста;

• 9 ч 33 мин – 9 ч 35 мин. Ярко-красный огненный шар, увеличивающийся в размерах с образованием темно-серого облака по периметру;

• 9 ч 35 мин 40 с. Ударно-звуковая волна в виде сильного, штормового порыва ветра...;

• 9 ч 36 мин. Образование грибовидного облака...;

Ударно-звуковая волна прошла над нами, качнув стоявшие неподалеку самолеты. И тут же начались «боевые действия». Первыми по опорным пунктам «противника» нанесли удар с высоты 5 тыс. м бомбардировщики Ил-28, прикрываемые истребителями МиГ-17. Через 5 мин после атомного взрыва поднялись оба полка нашей дивизии и штурмовали макеты боевой техники в натуральную величину, расставленные по другую сторону эпицентра. Летчикам запретили входить в радиоактивное облако, а также пролетать под и над ним, однако за 40 - 45 км от цели местность застелило серовато-черным дымом. Возвращавшиеся пилоты «плюхались» на землю вслепую - над полигоном бушевала поднятая взрывом пылевая буря.

Так же вслепую и мне пришлось искать приземлившиеся машины, чтобы опросить летчиков о самочувствии и определить степень радиоактивного заражения их самих и самолетов. Оказалось, что оно по бета-излучению у людей не превышало 100-1200 распадов в минуту, по гамма-излучению - 0,05-0,36 миллирентген, то есть находилось в пределах действовавших в то время норм. На истребителях внутри кабин было 0,03-0,08 рентген в час, особенно повышенный фон наблюдался у приборной доски, где стрелки и цифры приборов были покрыты флюоресцирующим составом.

За два часа я успел обследовать только 5 самолетов. На остальные сил не хватило. Представьте: земля пышет жаром, в лицо бьет ветер, нагретый до 40°С, рот пересох, голова трещит, пот течет по спине в сапоги, но противогаз и защитный костюм снимать нельзя».

На сорок лет решением военного командования СССР на Тоцкие учения был наложен гриф «Секретно».

Последствия

- Альбину Ламбину, девочку из нашего класса, мы похоронили на следующий год зимой возле школы, - вспоминает Валерий Астафьев. – Врачи не говорили нам, почему она умерла. Смерть многих больных объясняли просто: сердечная недостаточность. Директор машинотракторной станции Попов умер через полгода после взрыва – в марте. Главный агроном колхоза – ему было около сорока – умер через два года. Мои друзья умерли в течение пяти лет. Только Толя Казачук прожил еще 22 года после взрыва. Умер в 37 лет от раковой опухоли на шее.

Оренбургские врачи, по словам Астафьева, отказывались верить, что на людях была испытана ядерная бомба.

- У меня спустя два месяца после взрыва, - рассказывает Астафьев, – начались сильные головные боли. Пришел к врачу в Оренбурге, рассказал все. Он не поверил, сказал: «Не придумывай». И прописал мне анальгин.

Спустя два года после проведения тоцких войсковых учений, оренбургские ученые обследовали местность. Выяснилось, что концентрация плутония в поселениях, расположенных в радиусе 70 километров от полигона, превышает допустимые нормы в 5-8 раз. В три раза возросло число онкологических заболеваний и в пять - количество детей с врожденными заболеваниями, в частности – с пороком сердца. Число умерших от болезней, вызванных облучением, неизвестно - архивы Тоцкой районной больницы с 1954 по 1980 годы были уничтожены.

По данным Оренбургской медицинской академии, проводившей в 2002 году радиоэкологическую оценку последствий тоцкого ядерного взрыва, в районах, расположенных вблизи полигона, с 1985 по 1993 год наблюдался прирост онкозаболеваний органов дыхания - на 225%, щитовидной железы - на 260%, лимфатической и кроветворной систем - на 670%, кожи - на 131,1%.

Полураспад плутония на тоцком полигоне и в его окрестностях завершится к в 6454 году.