Школа коррупции

С введением ЕГЭ школьная коррупция выросла в 20-25 раз, обогнав коррупцию вузовскую. К таким выводам пришли эксперты интернет-библиотеки Public.Ru, проанализировав факты из СМИ.

- Мы исследовали только региональные и центральные печатные СМИ, - рассказала "Известиям" сотрудник Public.Ru Валерия Королева. - По каждой выборке вручную отсматривалось от 600 до 1200 сообщений, из которых формировались таблицы, куда заносились факты коррупции во всех отраслях с цифрами. А уже из всего этого "богатства" были выделены все факты, связанные со злоупотреблениями в сфере образования.

По оценкам исследователей, общая сумма коррупционных сделок, составившая 12 млрд рублей, складывается из двух потоков - это злоупотребления чиновников и управленческого аппарата учебных заведений, а также коррупционные сборы с учащихся или их родителей.

Например, по данным СМИ, глава департамента образования Перми подписала муниципальный контракт с фирмой на сумму 84,6 млн рублей на установку систем пожарной сигнализации. Однако работы по этому контракту не были выполнены, в итоге же информация о пожаре от школ на пульт не передается, отсутствуют паспорта на оборудование и программное обеспечение. В Оренбургской области на протяжении пяти лет должностные лица администрации незаконно, без проведения конкурса, пролонгировали с компанией, не имеющей лицензии, муниципальный контракт на оснащение школ "тревожными кнопками", нанеся бюджету ущерб в 11 млн рублей.

Первое место по количеству коррупционных фактов, упомянутых в СМИ, прочно удерживают школы. "По итогам года их доля составляет 43% от общего количества фактов взяточничества и злоупотреблений в образовательном сегменте", - говорится в отчете исследователей. По оценкам экспертов, в эпоху ЕГЭ школьная коррупция выросла в 20-25 раз, частично переместившись из приемных вузов в кабинеты школ. Вторую позицию с 37% от общего количества упомянутых в СМИ фактов занимает российская высшая школа. А среднее профессиональное и дошкольное образование, по данным Public.ru, идут почти вровень - на их долю приходится соответственно 11% и 9% коррупционных преступлений.

КОММЕНТАРИИ

Виктор Панин, зампред комитета Общероссийского общества защиты прав потребителей образовательных услуг:

- Мне интересны подобные исследования: с одной стороны, они в определенной степени отражают состояние дел в системе, а с другой - дают возможность сравнить полученные данные с результатами работы других экспертных групп. Впрочем, в данном случае любые сравнения будут некорректны, поскольку в исследовании Public.Ru анализировались только фигурирующие в СМИ факты коррупционных сделок без учета Москвы и Санкт-Петербурга. Сильно заниженной кажется мне и цифра 12 млрд рублей, даже если не брать в расчет два мегаполиса, в которых в совокупности сосредоточена значительная часть российских образовательных учреждений всех уровней, особенно высшей школы. Вопрос в другом. Как известно, далеко не все факты становятся достоянием широкой общественности и далеко не обо всем рассказывают СМИ. Подобные истории - как правило, лишь вершина айсберга.

В аналитическом обзоре Общероссийского общества защиты прав потребителей образовательных услуг "Коррупция в образовании современной России" за 2009 год приводились данные по общему ежегодному теневому обороту денег в отечественном образовании. Цифры там совсем другие: 5,5 млрд долларов, или около 160 млрд рублей, что вполне сравнимо с бюджетом небольшого государства. В исследовании использовались данные департамента экономической безопасности МВД России, согласно которым примерно 1,5 млрд долларов россияне ежегодно платят только на этапе поступления в вузы. Тем не менее нельзя не отдать должное людям, которые не поленились проанализировать более 1500 публикаций на такую острую тему.

Марк Левин, профессор ГУ - ВШЭ:

- С введением ЕГЭ коррупция при приеме в вузы снижается, это показывают экспертные опросы. Причина проста: значительно уменьшилось количество приемных испытаний в вузах. Но при этом ряд вузов "темнит" с уровнем ЕГЭ, достаточным для поступления. Старательно затушевывают эту информацию, чтобы максимально скрыть ее от абитуриентов. И порой очень непросто докопаться до того, каков же реальный уровень отсечения тех, кто не принят. Кроме того, всякий раз начинаются всевозможные пересмотры, корректировки и т. д. Все это открывает двери для коррупции. Разумеется, есть коррупция и при приеме текущих экзаменов. Оплата оценок, фиктивное репетиторство и другие подобные вещи практикуются во многих вузах при псевдообучении студентов.

Отдельная тема - ЕГЭ. Мы знаем немало случаев подтасовки результатов, фальсификаций, нарушения процедуры его проведения. Причем часто в этом участвуют сами учителя. Они помогают исправить результаты ЕГЭ, подсказывают, открывают информацию и даже порой решают за учеников экзаменационные задания. Помимо этого в школах есть коррупция, не связанная с ЕГЭ. Я, например, знаю случаи, когда оценки в невыпускных классах просто исправлялись задним числом. Коррупция при записи детей в детсад или в первый класс связана с дефицитом хороших школ и детских садов. Местная администрация зачастую препятствует созданию частных детсадов, обостряя тем самым дефицит государственных "дошколок". А кое-где открыть частные детсады просто невозможно без взяток чиновникам.

Директора школ и руководители вузов поставлены в очень непростые условия. Их сотрудники получают, как правило, весьма невысокую зарплату, поэтому взятки являются неким дополнительным средством удержания преподавателей на такой низкооплачиваемой работе.