Под взглядом духов

Представьте себе — вы живете, а за каждым вашим шагом наблюдают десятки глаз, пусть даже не угрожающих, а вполне нейтрально настроенных. Однако хакасов это не смущало: их верования предполагают наличие разнообразных духов, привязанных к лесам, рекам, горам, дому и очагу.

Традиционными занятиями представителей этого этноса были скотоводство, охота, рыболовство и земледелие. Вся деятельность осуществлялась в пространстве, которое, как представлялось, населено сверхъестественными хозяевами и другими сущностями. В мифологическом сознании хакасов пантеон невидимых обитателей во многом определялся самим географическим ландшафтом. «Все природные объекты имели своих незримых владельцев, причем в ведении последних находились все имеющиеся на подконтрольной им территории животные и растения. При этом потусторонние обитатели окружающего мира были подобны человеку не только внешне, но и по образу жизни и потребностям. Как и простые смертные, они желали получить хорошую пищу, услышать добрые слова и так далее. В результате людям волей-неволей приходилось выстраивать соответствующие договорные отношения с невидимыми жителями — патронами тех или иных мест, ведь от благосклонности духов в полной мере, как считалось, зависят успех и благополучие хозяйственной деятельности, а значит, и жизнь самого человека», — рассказывает старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН, старший научный сотрудник Лаборатории гуманитарных исследований НИЧ НГУ и преподаватель кафедры археологии и этнографии Новосибирского государственного университета кандидат исторических наук Венарий Алексеевич Бурнаков.

Хакасы были глубоко убеждены, что в зависимости от выстраивания отношения с миром сверхъестественных обитателей будет полностью определена судьба не только одного субъекта и его семьи, но и всего родового коллектива, а в целом — и этнической общности, проживающей в какой-либо местности. Считалось: в отсутствие конструктивного диалога и взаимопонимания между человеком и миром природы существование первого становилось просто невыносимым. Потусторонние хозяева, не желающие видеть на своих территориях людей, старались всевозможными способами выжить неугодных гостей. Во власти духов было вызвать неблагоприятные явления — начиная с длительных дождей или засухи и заканчивая землетрясениями, а также напустить на смертного и его хозяйство различные бедствия и несчастья, в том числе всевозможные болезни и даже смерть.

«У каждого хакасского рода был свой сакральный объект, с которым связывалось либо происхождение, либо какое-то важное событие в жизни, — поясняет Венарий Бурнаков. — Безусловно, существовали и общие надэтнические святыни — реки Абакан и Енисей, горы Борус, Ергаки и другие».

Вообще, представление о бытии у хакасов было вполне традиционное, его придерживались многие другие сибирские народности. «Это универсальная троичная система, — объясняет этнограф. — Верхний мир с его обитателями — небожителями и светлыми божествами, средний — тот, в котором мы сейчас живем, и нижний, подземный, где обитали духи умерших и иные».

С каждой областью была связана определенная концепция и мифология. Боги назывались чаянами, то есть в буквальном переводе — творцами. По фольклорным данным их численность разнится: в одних текстах называется число семь, в других — девять. В традиционном миропонимании они, как и другие живые существа, в том числе и люди, являлись лишь частью Вселенной, хотя и весьма значительной. «В круговороте жизни всё определялось принципом взаимосвязи и взаимозависимости, — добавляет Венарий Бурнаков. — Поэтому боги и духи, несмотря на свою возвышенную сакральную природу, в процессе вынужденного взаимодействия с человеком в немалой степени и сами нуждались во внимании и почтении и со стороны смертных — считалось, что это кратно умножает священную энергию. Вместе с тем, божествам приходилось расходовать часть своей сакральной силы на обеспечение благополучной жизни людей».

Главой нижнего «яруса» считался Ирлик (или Эрлик)-хан, владыка загробного мира (причем он не являлся абсолютным злом, как дьявол в христианской парадигме, а выступал естественной частью мироздания, выполняющей свою функцию, подобно Аиду у древних греков или Хель у скандинавов). В частности, Ирлик-хан покровительствовал шаманам, а также нередко благоприятствовал плодородию. Однако одна из его главных функций — подобно египетскому Анубису, он выносит приговор человеческой душе. Считалось, что после смерти она претерпевает те муки, которые заслужила в результате своих неблаговидных мыслей и поступков, совершенных при жизни. Отделения «ада» в представлении хакасов были разными, с дифференцируемыми наказаниями — в зависимости от грехов, как и в ряде других мифологических и религиозных традиций. Те же, кто вел чистый образ жизни, не вредил людям и прочим живым существам, творил добро, успешно миновали эти страдания, и их загробная жизнь протекала вполне хорошо.

«Со временем умершие переходили в ранг духов-предков, — говорит Венарий Бурнаков. — Причем в традиционной культуре хакасов, как и у других народов, красной линией тянется идея взаимосвязи человека, его пращуров, окружающего пространства и всего, что населяет мир. Смертные нуждались в силе, помощи, поддержке своих предков, как и последние — во внимании потомков. Кстати, существовало (и до сих пор существует) верование, что в качестве праотцов выступали не просто родственники, некогда жившие, но и мифические существа вроде духа-хозяина горы».

Венарий Бурнаков: «В потустороннем, нижнем мире всё построено наоборот. Даже когда человека хоронили, никогда не клали вместе с ним вещь в ее полной сохранности — всегда надрезали, переворачивали, то есть ломали инвентарь, потому что считалось: на том свете все будет, напротив, целым».

Говоря о верованиях хакасов, нельзя обойти вниманием фигуру шамана. Несмотря на то, что, как говорит ученый, термин «шаманизм» не объемлет и не отображает всю суть традиционного мировоззрения этого этноса, человек с бубном и способностью общаться с высшими силами играл очень важную роль в системе обрядов. «Тем не менее были сферы, в которые он обычно не то чтобы не допускался, но люди обходились без него, — комментирует Венарий Бурнаков. — Многие семейно-родовые действа — например, связанные с детским или брачным циклами, а также похороны — не предполагали участия шамана, за исключением отдельных экстраординарных случаев. К числу таких явлений относились несчастья, приключавшиеся с душой человека. Например, хакасы верили, что она могла быть похищена шаманом или духом. Кроме того, встречались случаи, когда кто-то умирал, а его душа, будучи сильно привязана к своей семье и жилищу, после смерти порой не хотела отправляться туда, где ей необходимо быть. Она задерживалась в доме и волей-неволей своим незримым присутствием причиняла вред домочадцам и хозяйству, так как по религиозно-мифологическому статусу находилась в промежуточной стадии, то есть в полной мере не принадлежала ни миру живых, ни мертвых. Тут, конечно, вызывали «специалиста». Кроме того, существовали обряды, в частности, поклонения небу — одно из самых крупных и ярких ритуальных действ — куда шаман если и допускался, то в качестве либо обычного исполнителя, либо просто зрителя».

Почему так сложилось — вопрос непростой. По словам этнографа, обрядность, связанная с жизненным циклом человека, как и культ неба, были одними из самых архаичных. Вероятно, они зародились в ту эпоху, когда шаманизм как мировоззренческая система и практика еще не сформировался, и по своей сути имели семейно-родовой характер, закрытый для посторонних. В результате чего обозначенные ритуалы могли отправлять уважаемые члены рода, старейшины, эрудированные в вопросах традиций — обычно это были старики. «Со временем получил развитие шаманизм. Как отмечал известный исследователь Леонид Павлович Потапов, люди с бубнами и колотушками монополизировали многие области духовной жизни хакасов, но не все, — говорит Венарий Бурнаков. — Поэтому соответствующий термин хоть и в определенной степени отражает систему верований этноса, но полностью не охватывает все сферы бытия и не объясняет большое многообразие и богатство культуры народа».

Шаман — медиатор, посредник, постоянно находящийся в движении, поддерживает контакты с верхним и нижним мирами и осуществляет баланс между всеми тремя пластами жизни. Считалось, что после смерти он никуда не уходит, а остается на земле, превращаясь либо в покровительствующего шаманам духа, либо в духа-хозяина местности и др.

Действительно, даже если вынести шамана за скобки, то у хакасов останется множество обрядов, исполняющихся обычными людьми. Например, культ духа огня. Хозяйка дома и без посторонних прекрасно справлялась с общением и подкармливанием потусторонней сущности, жившей у нее в очаге. Кстати, антропоморфный облик этого сверхъестественного обитателя юрты был женским: утром — молодая девица, днем — зрелая дама, вечером — седая старушка. Она считалась одной из самых главных хранителей дома. «Символика огня — тепло, свет, защита, еда, конечно, его почитали», — отмечает Венарий Бурнаков.

Очаг и покровительствующий ему дух составляли центр юрты, находясь в ее середине и являясь ключевым культовым объектом. В традиционном сознании внутреннее пространство жилища выступало в роли своеобразного форпоста человека на границе с окружающим миром. Совершенно не случайно подобная мысль нашла свое яркое воплощение в известном высказывании британского юриста, ставшем поговоркой: «Мой дом — моя крепость». В этом месте люди, как нигде, чувствовали себя комфортно и защищенно, и огонь очага был главной и мощнейшей линией защиты. Более широкий круг обороны, если так можно выразиться, держали так называемые тёси (божки, идолы) — фигурки, имевшие самый разнообразный вид: зооморфный, антропоморфный либо абстрактный. Женская или мужская рубаха, деревянные рогатины с кусочками тканей, скульптурки, лапа медведя, всевозможные изделия с использованием звериных шкурок — все это олицетворяло собой семейно-родовых духов-покровителей, выполнявших различные религиозные функции, в том числе и защитную. Каждый из тёсей имел строго отведенное для него положение в юрте и сформированную лично для него определенную обрядность.

По словам Венария Бурнакова, в традиционном хакасском обществе случаи воровства происходили крайне редко: «Я даже сам помню: когда в детстве приезжал в гости к своей бабушке в деревню Отты, ее юрта никогда не закрывалась на замок, хотя там находились и бытовые ценности. Почему так? Потому что местное население хорошо друг друга знало и доверяло своим, а чужих практически не было. Кроме того, существовала укорененная вера: всё охраняется. Если ты украл, хозяин тебя, может, не найдет и не покарает, а вот духи — всегда. Многие исследователи XIX века — Николай Алексеевич Костров, Иван Петрович Корнилов, Дмитрий Александрович Клеменц — отмечали честность как одну из характерных черт хакасского народа. Впрочем, единичные случаи воровства были, а к началу 1990-х годов ситуация уже кардинально поменялась».

Связь с богами и с потусторонним миром в традиционном хакасском обществе, по сути, велась 24 часа в сутки. Вся жизнедеятельность людей проходила на территориях, принадлежащих духам. Сверхъестественные существа, как уже говорилось, обитали повсюду — на природе и в домашнем пространстве. Дымоход юрты почти всегда держали открытым, соответственно, он представлялся прямым путем к небу, одному из самых высших и сакральных объектов. Кроме того, солнце, луна, звезды и атмосферные явления — тоже почитаемые божества. Во время сна человек, опять-таки, контактировал с духами. К ним относились, как к естественному природному явлению и неотъемлемой части жизни. Было уважение и негласное правило — в других культурах озвученное Христом и Конфуцием — не делай другим того, чего не желаешь себе. «Не хочешь получить каких-то бедствий, болезней, чего-то неприятного — относись соответственно к другим, в том числе и духам», — говорит Венарий Бурнаков. Он отмечает, что в ходе экспедиционных поездок убеждается: подобные прежние верования до сих пор существуют, не являясь уже, конечно, стройной и выверенной системой, как раньше, но все же проявляясь в некоторых вещах. В сельской глубинке Хакасии сохраняется почитание предков и «хозяев» местности. К примеру, отправляясь в дальнюю дорогу, современные деревенские жители по-прежнему кормят духов, в том числе и огонь, а достигнув священных мест, совершают обряды чествования местных сверхъестественных сущностей, как и пращуры. «Вы же сами из Хакасии, — улыбается этнограф, — и видели сакральные коновязи, особенно по Аскизскому тракту — там всегда останавливаются, кладут монетки, просят, чтобы дорога была открытой и беспроблемной».

Фото предоставлены Венарием Бурнаковым