Черная харизма
Упрощение рождает тиранию.
Постоянный автор нашей газеты Григорий Померанц — выдающийся русский философ, культуролог и публицист, участник Великой Отечественной, сталинский зэк, впоследствии реабилитированный. Читайте ниже сокращенный вариант его статьи, посвященной черной харизме упрощения. Полностью статья печатается в вышедшем на днях 139-м номере журнала «Континент».
Мысль о черной харизме подсказал мне Проханов. Ему все равно 1/7 или 1/3 русского народа сидели при Сталине в лагерях. Иван Грозный и Петр Великий тоже были деспотами. Но это были, переводя мысль Проханова на язык Шварца, — свои драконы. И Сталин завершил линию своих драконов, любимых драконов.
На память о драконах-спасителях легла и память ветеранов о победах 1943—1945 годов, оставив в тени разгром, которого хватило бы на всю Западную Европу, дважды повторенный разгром: летом 1941-го и летом 1942 года. Армия, созданная Сталиным и подчиненная его раболепным слугам (Буденному, Ворошилову, Тимошенко), была почти уничтожена. Но Россия велика, и сами победы Гитлера создали неслыханно растянувшийся фронт с ахиллесовыми пятками, ждавшими удара меча. На этом материале мы, ополченцы, научились побеждать, а потом Сталин присвоил себе наши победы.
Годы спустя вопрос о драконе–спасителе снова вызвал бурные прения. Для гостей из Германии ответ был ясен. Но не для русских.
Взгляд сквозь бренное в вечность даже во времена Конфуция давался нелегко. А сегодняшняя образованность — призрак, знание нескольких поверхностных схем. И глобальная цивилизация — это глобальная пошлость. Это парик, надетый на лысую голову, а под ним — темная пустота, и в темноте — бесы подсознания. Пока дорога не тряская, парик держится. А начнет покрепче трясти — того гляди свалится. Благодушная пошлость очень легко переходит в агрессивное хамство, и хам Смердяков, хам Калибан предлагают свою программу: запихнуть всю сложность в прокрустово ложе и лишнее отрубить. Эту программу пытались выполнить Сталин, Гитлер, Мао Цзэдун, Пол Пот. Ни у кого в XX веке не вышло. Но мы не гарантированы от новых попыток.
Обернемся назад на сотню лет, взглянем на мир до 1914 года. В один миг приличный, цивилизованный национализм стал зверским. Обе коалиции трещали от напряжения. Россия, управляемая ничтожествами, выходит из игры, но ее заменяет Америка. И Германия побеждена, пять лет, с 1918-го по 1923-й, она мечется от кризиса к кризису, от коммунистического к фашистскому путчу. Но кризис не затронул Америку, и парик снова утвердился на голове, но ненадолго. Начался мировой кризис. Некому было помогать Германии, все оказались в беде. И Гитлер стал набирать очки, стал расти на дрожжах безработицы и голода. Отчаявшиеся люди массами сбрасывали парики и давали волю хамству. По улицам, еще помнившим шаги Гете, зашагали штурмовики, распевая людоедские песни. Число немцев, голосовавших за Гитлера, перевалило за 40%. Поджог Рейхстага, запрет оппозиции… Вырвалось наружу черное подполье. Два дракона приготовились к схватке. Заклятые друзья, косясь друг на друга, поделили Польшу — и через два года сцепились между собой. Каждый хотел всего, всей Европы, власти над всем миром. Германия, объявив войну Соединенным Штатам, сама себя изолировала и рухнула. Сталин дал приказ готовить войска к «освобождению Европы».
Между тем западным немцам стали промывать мозги. Сперва, в 1946 году, подавляющее большинство опрошенных называли Гитлера величайшим политиком в истории Германии. Но каждую неделю журнал «Шпигель» выходил со статьей о гитлеровских зверствах. И конечно — не только «Шпигель». Таких журналов, газет, телевизионных и радиопередач было много. И в 1990 году — через 45 лет — я увидел другую страну, разговаривал с другими школьниками. Два года спустя я был гостем академии информации и коммуникации бундесвера и как-то сразу нашел общий язык с молодыми офицерами. Только одно я не мог им объяснить — почему у нас сохранилась такая заваль, как общество «Память», из какой почвы выросли допотопные уроды. Задним числом приходит образ авгиевых конюшен, которые мы так и не вычистили. И образ старого одеяла, которое невозможно залатать. Зашиваешь одну дыру — расползаются две другие. Все гниет… Власть не могла перейти к новым силам — они еще не сложились. Наверх вышли циники, поменявшие свои привилегии на частную собственность. Тогда, в 1992 году, еще не видно было (мне по крайней мере) общего гниения, захватившего и остатки крестьянства, и то, что называется привычным словом «интеллигенция». Помнится только, что я дважды высказывал мысль, казавшуюся странной, что школа для нас важнее экономики; что состояние полуобразованности неустойчиво, взрывоопасно и грозит новым культом новых вождей…
И лжепророки нас убеждают: ты сам — дерьмо, но ты часть славной традиции Александра Невского и Иосифа Сталина. И придет день, когда Православная церковь причислит Сталина к лику святых. Так Проханов кончил свое выступление на международной конференции в Москве 3 декабря 2008 года, и я своими ушами это слышал.
Мне хочется думать, что призрак дракона-спасителя — только призрак и вчерашняя трагедия не повторится. Однако невозможно предсказать, какие судороги даст растерянность масс, выбитых из деревенского быта и не нашедших себя в пятиэтажках. Массы не подготовлены к поискам внутреннего противовеса хаосу.
