В поисках кукловода. Кто стоит за протестами в Монголии?
Коррупция в важной для монгольской экономики сфере угля всколыхнула в Монголии сильнейшие с 2018 года протесты, достигшие своего пика 5 декабря, когда несколько тысяч человек собрались на центральной площади Улан-Батора и даже пытались взять правительство штурмом.
Монгольские события отлично вписались в парадигму «свой-чужой», возведенную в России в абсолют в условиях геополитического кризиса — разномастные эксперты и политологи уверены, что «просто так ничего не бывает», и попытку монголов свергнуть свое правительство рассматривают не иначе как попытку абстрактного запада установить свои порядки в очередной близкой к России (как географически, так и исторически) стране.
Правда, есть и другой лагерь — тех, кто считает, что беспорядки могут быть выгодны хитрым китайцам, виртуозно плетущим очередную многоходовочку, недоступную умам простых смертных европейцев. А может, до Монголии и вовсе внезапно добрался тот самый русский мир?
Всплеск конспирологии, да и интереса непосвященных в принципе, немало удивил специалистов по Центральной Азии и Монголии в частности (которую, впрочем, и к ЦА относят с большой натяжкой, что еще больше отдаляет эту страну от какой-либо области изучения — этакая ничья земля).
Этот интерес достиг даже уровня, когда он касается Монголии напрямую — именно в русскоязычных СМИ появились сообщения о том, что власти Китая якобы расстреляли своих чиновников, причастных к монгольской угольной афере, что, само собой, еще больше подогревало толпу на площади. Из-за этого же интереса крайне сомнительные спикеры стали получать эфиры на российских федеральных каналах, где под соусом экспертности продвигают совершенно нелепые и некорректные тезисы по монгольской теме.
Между тем неосведомленность, а порой и откровенная неграмотность российских медиа уже приводили к проблемам в отношениях двух стран — а они, эти отношения, напомним, декларируются Кремлем как приоритет в условиях потери большей части союзников в мире. Нынешняя же волна спекуляций на фоне протестов может еще больше усложнить ситуацию. Так, отдельным отечественным монголоведам приходится даже проговаривать, что называется, словами через рот истину, в идеале знакомую каждому пятикласснику — о суверенности страны и недопустимости вмешательства России в ее дела. Такие времена.
По этим же соображениям не будет лишним разобраться в природе декабрьских событий в Улан-Баторе и выяснить, замешана ли в них «рука запада» или чья бы то ни было.
Для начала стоит определить две особенности страны, которые и привели к протестам 2022 года (и, впрочем, почти ко всем предыдущим). Первая — в Монголии установлена демократия (62 место из 167 в рейтинге Democracy Index за 2021 год). Вторая — Монголия тотально коррумпирована (113 место из 180 в Corruption Perceptions Index за 2021 год).
Реакция гражданского общества на проблемы страны — обычная ситуация, и она всегда происходит по похожей формуле. Нормальные для демократического общества независимые СМИ, не скованные ограничениями и популярные у граждан, сообщают о факте злоупотребления властью, а граждане выражают свой протест публично.
Масштаб реакции может разниться в зависимости от того, как болезненно на проблему отреагирует монгольское общество — от одиночных пикетов и народных сходов в несколько десятков человек по локальной проблеме (например, закрытие детского сада) до больших выступлений вроде тех, что прошли в Улан-Баторе 4-7 декабря 2022 года. Но даже их можно градировать — эти события не сравнятся с протестами декабря 2018 года, когда не меньше 20 тысяч человек вышли на улицы перед самым Новым годом. Те, в свою очередь, и рядом не стояли с «юрточной революцией» 2008 года, когда протестующие закидывали машины камнями и подожгли несколько государственных зданий.
Поводы тоже разные, и по тому же принципу градируются в пределах одной большой проблемы — коррупции. В ходе «юрточной революции» граждане Монголии отстаивали «купленные» Монгольской народной партией результаты выборов, в апреле 2010 года десять тысяч человек требовали роспуска коррумпированного правительства и справедливого перераспределения доходов от продажи сырья, в 2018-м — из-за коррупционной схемы по продаже мест в парламенте. Бывают и исключения — в январе 2021 года большой митинг произошел из-за неэффективных мер по борьбе с пандемией коронавируса.
И это только наиболее крупные события — в принципе монголы практически всегда выходят на улицы, когда их что-то не устраивает. Вполне самоорганизованно — достаточно бросить клич в наиболее популярной здесь соцсети, запрещенной, разумеется, в России.
Причина популярности протестов проста — они эффективны. В 2008 году их результатом стала отмена результатов выборов, в 2018-м — отставка спикера парламента, главной политической силы страны, в 2021-м в отставку ушло правительство. В 2022 году судьба и кабинета министров, и парламента висела на волоске, но они сумели перевести протесты в русло мирного диалога. Правда, пока имена виновных в хищениях угля не названы, говорить о «конце угольной революции» рановато. Как мы уже знаем, в случае если монголы посчитают, что их обманули, от возобновления протестов их не остановят даже праздники.
Во всех вышеперечисленных случаях во время протестов у власти были разные люди. Разные партии, разные спикеры парламента, разные правительства и разные президенты. Разными были и проблемы, отличалась и ситуация в мире. И конечно, ни разу никто так и не сумел выявить никакой «руки запада» в лице правительства США или европейских стран. Там, к слову, и правительства, и представляющие их люди тоже беспрестанно менялись, как и политика по отношению к России, Монголии и Китаю, да и диспозиция в этих странах в принципе.
При этом Евросоюз и США действительно косвенно причастны к развитию гражданского самовыражения в Монголии — за счет грантов некоммерческим организациям и фондам, независимым от власти общественным организациям. Но это нерегулярные и незначительные суммы для того, чтобы можно было говорить о серьезном вмешательстве в дела страны — так, последний, анонсированный в конце ноября 2022 года транш от Еврокомиссии составит два миллиона евро. Достаточно для того, чтобы поддерживать правозащитников и антикоррупционные инициативы, но явно не бюджет «оранжевой революции».
И события 2022 года в этом смысле мало отличаются от предыдущих. Бушующая Монголия может транслировать не самые приятные смыслы для ее вечно стабильных соседей, однако искать там «кукловодов» — самообман, удобный для тех государственных мужей, которым даром не сдались ни демократия, ни гражданское общество на своей территории.
Фото: REUTERS; AP
