Блогнот. Такая загадошшшная иркутская культура…

Продолжаем исследовать любимую нашу тему – о столичности и провинциальности Иркутска. Почему любимую? Ну как-то вот так сложилось: из года в год ничего не меняется по сути, а хочется, чтоб менялось. Оч. хочется. И мы понимаем, что не меняется только и именно потому, что некоторому количеству влиятельных людей как раз не хочется, чтобы менялось. Хочется, чтоб всё было так, как есть. И мы пытаемся до городского сообщества донести мысль, что… Впрочем, об этом ниже!

Думается, что главная проблема иркутской культуры – это ее совершенно глубокая местечковость.

Иркутск – город большой, но он большой только для жизни. Для культуры он маленький. Тут все друг друга знают, в культурном отношении это всего лишь деревня. Здесь негде особо размахнуться, здесь в театры ходят одни и те же люди, причем одни в драматический, другие в музыкальный, и они редко пересекаются.

Основная же проблема заключается в том, что круг деятелей культуры чрезвычайно узок. Они все крутятся среди своих, причем в круг «своих» входят в том числе и родственники из власти, и чиновники, желающие оказаться причастными к культуре, и влиятельные люди, и религиозные деятели. Узость круга причастных неизбежно создает конкуренцию за внимание, за статус, за деньги, за печеньки от власти. За возможность публиковаться, играть в престижных спектаклях, участвовать в выставках.

Достаточно вспомнить всю богатую на личности семью писателя Ивана Молчанова-Сибирского. Ничего плохого в такой большой семье, конечно, нет, но вот по пробивной способности ее членов (и отторжению «чужаков») она однозначно ставила рекорды. Которые к культуре как таковой имели мало отношения – зато имели прямое отношение к тем самым «печенькам» от власти.

Из-за этой местечковости в иркутской культуре происходит то, что происходит. Культура – для «своих», любое что-то выдающееся сначала принимается публикой на ура, как свежее веяние – но затем исподволь начинается сначала слабое, а затем все более сильное давление. И цель этого давления – вот это выдающееся явление или сравнять с общей массой, или вообще выдавить наружу.

Примеры всем известны. Выдающийся руководитель Театра пантомимы Валерий Шевченко – был вынужден уехать, похоронив дело всей жизни. Режиссер Вячеслав Кокорин был именно выдавлен из Иркутска. Поэт Анатолий Кобенков уехал сам, но – из-за невостребованности здесь. Многие тоже уехали сами, а кто-то отправился добровольно и в мир иной, не в силах противостоять серости и обыденности.

Безусловно, были и есть в Иркутске редкие самородки, гениальные писатели, актеры, режиссеры, художники, музыканты. Но они живут и работают вне сферы общественного внимания. Их знают (и признают) где угодно, только не в родном городе. О них не пишут журналисты. Их не замечают чиновники. Они живут в лучшем случае в своем узком кругу – а в худшем вообще в одиночестве. Очень редко кому удается пробиться к известности – как это произошло когда-то с группой Extrovert. Но только профессионалы знают, чего это стоило и кому это стоило...

Можно было бы сослаться на тупоголовых чиновников, которые не понимают и не хотят понимать в культуре. Но в других регионах точно такие же чиновники, и тем не менее там случается так, что своих одаренных музыкантов или художников прекрасно знают, их зовут на фестивали, им помогают финансово. Их как минимум просто признают.

К тому же не надо забывать о том, что чиновники тоже люди (хотя кто-то в этом сомневается). Они тоже читают СМИ, они живут в обществе, они общаются с другими людьми. А это значит, что на них можно влиять, их можно учить, им можно объяснять, что В. – это графоман, а не писатель, С. – куплетист, а не поэт, а вот К. – как раз поэт, хотя власти его не любят, потому что он не бегает перед ней на задних лапках.

Кто будет объяснять это – и чиновникам, и всему обществу?

А вот это как раз вопрос главный.

Самый естественный и цивилизованный способ – объяснять это через СМИ. И для этого нужны лишь две малости. Нужно, чтобы главный редактор и владелец СМИ хотели это делать. И нужно, чтобы журналисты могли об этом компетентно писать.

Первый вопрос в профессиональной среде обычно вызывает горький смех. Потому что любой главный редактор знает, что отлично читаются криминальные новости, деньги платят за политические статьи, а вот за статьи по культуре почему-то не платят. Да и качественных статей таких практически нет. И на этом всё и заканчивается: потому что живем мы в капиталистическом мире, и у владельца СМИ ежемесячная головная боль, из каких денег платить зарплату журналистам.

При этом любой главный редактор знает, что отлично написанную статью про культуру будут читать запоем и она резко повысит рейтинг издания. Вот только кто будет эту статью писать?

Тут есть очень важный момент, о котором редко говорят и которому не учат на журфаках. Чтобы писать о культуре и не быть посмешищем, нужно в этой культуре очень хорошо разбираться. Для того чтобы в ней разбираться, нужно, что называется, «жить» в ней. Дружить с актерами, художниками, музыкантами. Годами. Обсуждать с ними все события. Быть максимально компетентным. Быть человеком, которому доверяют и которому рассказывают секреты.

Но вот только писать после этого правду в конкретном городе Иркутске будет невозможно. Писать после этого можно только дифирамбы, и то очень аккуратно.

Вернемся к началу: Иркутск город маленький и очень местечковый. Это большая деревня. Если журналист честно напишет, что спектакль провальный, а великий актер В. был с похмелья и забыл роль – он очень быстро перестанет быть своим в актерской среде. Его отвергнут как минимум из солидарности с тем самым обиженным В. Если он напишет, что художник К. просто бездарность и ему впору идти в маляры – будет то же самое в художественной среде. Среда рок-музыкантов, конечно, более толерантна, но и там будут не рады жесткой критике.

Иркутск не Москва и не Питер. Это в больших городах можно быть жестким критиком и при этом не быть отверженным. В Иркутске, как показывает опыт, тоже можно – но тут нужны высочайший авторитет журналиста и его огромная гражданская смелость. Много ли таких наберется? Я знаю только одного.

Ну и еще один момент, о котором тоже не принято говорить. Большинство главных редакторов тоже считают себя культурными людьми. И пытаются проталкивать через СМИ свою личную точку зрения. Они тоже крутятся в этой среде родственников, хороших знакомых, «нужных» людей и в целом в том, что называется термином «местечковость». И любой выход за пределы того, что им кажется нормой, воспринимается ими (и их окружением) в штыки. Достаточно вспомнить скандал 2009 года со спектаклем «Летучая мышь», когда именно с подачи такого главного редактора к травле постановки были подключены Валентин Распутин, епархия РПЦ, а дальше, уже по накатанной – и чиновники минкульта.

И так повсеместно. Давно известно, что чем меньше населенный пункт, тем большее значение в нем имеет и власть, и СМИ. В «столицах», где много и людей, и разного рода структур, гораздо проще. Гениальный актер, незаслуженно обиженный в одном театре, без труда найдет себе место в другом. Хороший писатель, посмевший возразить какому-нибудь корифею, найдет другого корифея, которому нравится его жизненная позиция.

В провинции же другого корифея, другого театра, просто нет. Деваться некуда. Или терпеть, или бороться с ветряными мельницами, или уезжать.

Есть ли из этого выход? Вряд ли. Даже если министром культуры станет человек из театральной среды (а это уже было), он все равно погрязнет в местечковых интригах и интересах кланов. А на это ведь еще и накладываются деньги, вокруг которых начинаются совсем другие пляски. И в целом культурная среда формируется не одним десятилетием, даже при полном единении всех причастных. Так что – не при нашей жизни такое счастье.