Диктатор Монголии
Барон Роман Унгерн-Штернберг является самой страшной фигурой в истории Гражданской войны в Сибири. Никто из ее героев не пролил столько крови, не загубил столько жизней, да еще с такой нечеловеческой жестокостью, как этот прибалтийский аристократ, потомок рыцарей-крестоносцев и пиратов.
Сам он утверждал, что в его жилах течет кровь гуннов, германцев и венгров, что один из его предков сражался вместе с Ричардом Львиное Сердце и погиб под стенами Иерусалима, двое нашли смерть в Грюнвальдской битве, что род его насчитывает восемнадцать поколений, и 72 представителя фамилии Унгернов пали в многочисленных войнах.
Свет с Востока
Роберт-Николай-Максимилиан Унгерн-Штернберг родился 29 декабря 1885 года в австрийском городе Граце. Его отец был доктором философии Лейпцигского университета, поэтому Роберт, впоследствии ставший Романом, в юности почитывал Ницше и Шопенгауэра, но с детства мечтал стать военным. В одиннадцатилетнем возрасте мать отдала его в Морской корпус в Петербурге. Когда началась война с Японией, молодой Унгерн за год до выпуска оставил корпус и поступил рядовым в пехотный полк. Пока ехал на Дальний Восток, война закончилась. Пришлось возвращаться в Питер и поступать в Павловское пехотное училище.
Поскольку он хотел служить в кавалерии, после окончания ему присвоили звание не подпоручика, а хорунжего и отправили в Аргунский полк Забайкальского казачьего войска. После пьяной ссоры, закончившейся рубкой на шашках, суд офицерской чести предложил Унгерну покинуть полк, и он перевелся в Амурское казачье войско. Без проводников и продовольствия он проехал по тайге четыреста километров от Даурии до Благовещенска и на коне форсировал вплавь реку Зею.
Через три года он стал сотником и решил поменять судьбу — возродить империю Чингисхана и стать владыкой Монголии. В 1911 году в Китае пала династия Цинь, и Монголия провозгласила свою независимость. Китайская республиканская армия вошла в непокорную провинцию, и в Халхе началось восстание монголов под руководством Джа-ламы. Унгерн вышел в отставку, чтобы присоединиться к его армии. В августе 1912 года по монгольским степям скакал одинокий всадник. В его удостоверении, выданном консулом на границе, было сказано, что вышедший в отставку сотник Унгерн-Штернберг отправляется в монгольский город Кобдо "в поисках смелых подвигов".
В начале минувшего века в среде российской интеллигенции распространились мистические настроения, интерес к буддизму и Востоку, легенды о Шамбале и Агарте. Вкратце теория панмонголизма сводилась к следующему: Запад разложился под влиянием наживы и безнравственности, результатом этого стали социалистические идеи, несущие гибель всем монархиям, включая Россию и даже Японию. Спасение придет из Монголии, не затронутой так называемой цивилизацией.
Ужас Даурии
Вступить в армию Джа-ламы Унгерну запретил русский консул, поэтому барон, прожив полгода в Кобдо, вынужден был вернуться в Ревель. К тридцати годам он остался без службы, без денег, без семьи. Он почти не имел друзей и с глубокой неприязнью относился к женщинам. Аскет по натуре, он представлял собой тип монаха-воина. Среди вождей Белого движения ему был сродни атаман Анненков — потомок декабриста, известный своей храбростью и свирепостью, холостяк, презиравший женатиков и уважавший казахов так же, как Унгерн — монголов, за их воинственность и верность.
Война с Германией открыла для Унгерна новые перспективы, и он с радостью отправился на Юго-Западный фронт. Храбрость его была общеизвестна, и тем не менее, проведя три года на передовой и получив четыре ранения, он был награжден только одним Георгиевским крестом и орденом Святой Анны 3-й степени и из сотника стал есаулом. Очевидно, полководческими талантами он не обладал. В атаку он скакал, как пьяный или лунатик, с застывшими глазами и качаясь в седле. Такие храбрецы невыносимы в нормальной жизни, незаменимы на войне, но опасны даже там. В начале 1917 года он был делегирован в Петроград на съезд георгиевских кавалеров, по пьянке выбил зубы коменданту, не предоставившему ему квартиры, и попал под арест. От суда барона спас его полковой командир Врангель — будущий вождь Белого Крыма.
Осенью Унгерн появился в Забайкалье у атамана Семенова и приступил к формированию Азиатской дивизии, состоящей из монголов и бурят. Его ставкой стала станция Даурия, где находилась гауптвахта, представлявшая собой застенок времен Ивана Грозного. Здесь пытали и казнили не столько пленных партизан, сколько своих же провинившихся казаков и офицеров и вообще подозрительных.
Палачами у Унгерна служили китайцы, которые довели искусство пытки до восточного совершенства. Недаром китайцы часто занимали те же должности и в ЧК. Трупы казненных не закапывались и не сжигались, а бросались в лесу на съедение волкам. По ночам окрестные сопки оглашались леденящим душу волчьим воем. С наступлением темноты барон любил в одиночку объезжать верхом эти сопки, усеянные черепами, скелетами и гниющими телами. Он ездил на свидание к филину, обитавшему в лесу. Однажды, не услышав привычного уханья, Унгерн решил, что его любимец болен, прискакал в военный городок и приказал лекарю немедленно отправиться в сопки, найти филина и лечить его. Стоит ли уточнять, что барон Унгерн-Штернберг был параноиком.
Азиатская дивизия состояла из трех конных полков — Монголо-Бурятского, Татарского и полка атамана Анненкова. Атаман Семенов присвоил барону чин генерал-майора, а уж генерал-лейтенантом Унгерн сделал себя сам. Он решил захватить Верхнеудинск, но его дивизию начали окружать отряды матросов и красных мадьяр, а самым грозным противником был Таежный полк партизан-анархистов под командованием Нестора Каландаришвили. Унгерн развернул дивизию и ушел в Монголию. Куда он пропал, не знали ни белые, ни красные.
Монгольский ван
В то время Монголия была захвачена китайцами, которые заняли ее столицу Ургу и держали духовного и светского владыку Богдо-гэгэна — "живого Будду" — под домашним арестом. Унгерн решил изгнать из Урги китайцев и восстановить монгольский престол. После осквернения китайцами буддийского монастыря сопротивление монголов приобрело характер священной войны, и Унгерн появился вовремя. В Степи несколько веков жила легенда о великом белом воине, который придет с севера и возродит империю Чингисхана. К Унгерну начали стекаться отряды монгольских князей и простые араты, а его потрепанные сотни стали ядром будущей армии.
К тому времени барон из политических соображений вступил в свой первый и последний брак с китайской принцессой, которую после крещения нарекли Еленой Павловной. Отец ее принадлежал к императорской фамилии и после падения Циней бежал в Маньчжурию. После свадьбы князья Монголии присвоили Унгерну титул вана — князя 2-й степени. Брак был недолговечным. Через месяц барон отослал жену к ее родителям, а перед походом на Ургу прислал ей официальное извещение о разводе.
При всех его симпатиях к желтой расе китаянки и монголки не были исключением среди женщин, коих Унгерн терпеть не мог. Гарнизон Урги насчитывал более 12 тысяч китайских солдат, у барона же было чуть больше тысячи. Тем не менее после двухмесячной осады Урга была взята, Богдо-гэгэн возведен на престол, а Унгерн стал освободителем Монголии и получил титул цин-вана, доступный лишь потомкам Чингисхана. На следующий день после взятия столицы унгерновцы устроили еврейский погром. Началось четырехмесячное правление "безумного барона" в Урге.
Офицеры и казаки разгромленных белых армий, нашедшие приют в Монголии, с восторгом встретили весть о появлении Унгерна. Вскоре эйфория сменилась ужасом. Окружив себя палачами и садистами, такими как полковник Сипайло, Бурдуковский, Безродный, Хоботов, барон превратил город в филиал ада.
Его контрразведчики не щадили ни чужих, ни особенно своих, изощряясь в изуверстве. Офицеры колчаковской армии и казаки Оренбургского войска, три года воевавшие с красными, были для унгерновцев людьми второго сорта и предавались мучительной смерти по малейшему подозрению. Само слово "колчаковец" было бранным. А палач Сипайло дошел до того, что захватил племянницу атамана Семенова — 17-летнюю Дуню Рыбак, сделал ее своей наложницей и через несколько недель собственноручно задушил. За время правления Унгерна были убиты сотни русских беженцев и колонистов, купцов и чиновников, офицеров и казаков. Узнав об этих "художествах", каппелевцы заочно приговорили Унгерна к повешению.
В конце концов "освободитель" надоел и самим монголам. Ему недвусмысленно дали понять, что пора нести знамя "желтой веры" в Забайкалье, а благодарная Монголия век его не забудет.
Последний поход
В Азиатской дивизии служили представители 15 национальностей: монголы, буряты, харачины, китайцы, башкиры, калмыки, татары, были даже отборная Тибетская сотня, присланная Далай-ламой ХIII, и японские военные специалисты, а также колчаковские офицеры и забайкальские, алтайские и оренбургские казаки. Офицеры носили русские погоны с буддийским знаком свастики. Численность дивизии была 3300 сабель, вооружение — два десятка пулеметов и 8 орудий. С этим воинством барон, которого монголы сначала называли богом войны — воплощенным Махагалой, а потом — пожирающим людоедом, решил вторгнуться в Советскую Россию. Возле Кяхты его встретили части 5-й армии и головорезы из партизанского отряда Щетинкина. С большими потерями Унгерн вырвался из окружения и снова ушел в Монголию.
К тому времени Урга уже была взята красными монголами Сухэ-Батора, и деваться барону было некуда. Он кинулся на Гусиноозерский дацан, разбил красных, захватил четыреста пленных, из которых больше сотни казнил, из остальных красноармейцев сформировал отдельную часть.
В походе его изуверство достигло апогея. По его приказу солдат и офицеров дивизии живьем сжигали в стогах сена, вешали, топили в реках и забивали палками-ташурами, которые казаки назвали бамбуками. Унгерн не делал различий между рядовым и генералом и лично избивал своих воинов. Командиры полков ехали верхом с перевязанными головами. Началось массовое дезертирство.
В конце концов в дивизии созрел заговор. Командиры многих частей, в том числе старший брат известного художника Владимир Рерих, командовавший дивизионным обозом, решили убить Унгерна и уйти в Приморье, где еще оборонялись каппелевцы. Унгерн хотел вести дивизию в Тибет через пустыню Гоби, что было равносильно самоубийству. 21 августа 1921 года кровавая эпопея барона закончилась. Ночью заговорщики подняли все войско и, обстреляв палатку Унгерна, пошли на север.
Барон в одиночку догнал "дезертиров" и пытался вернуть их под свое начало, но вновь был обстрелян из десятков стволов. Только одна пуля оцарапала ему бок, и он ускакал к своему верному Монгольскому дивизиону. Монголы тоже не хотели идти в Тибет, да и баронские казни им порядком надоели. Поэтому ночью они связали спящего Унгерна и передали его войскам Красной армии, сдавшись на милость победителям. После допросов в Чите и Иркутске Унгерн был судим в Новониколаевске и 15 сентября 1921 года расстрелян.
