Приватизация Вампилова, или как загубить фестиваль

“Он чувствовал себя там как дома, а дома он чувствовал себя скверно” Кажется, именно эту фразу сказал бы Александр Вампилов, увидев родной Иркутск в дни Всероссийского фестиваля современной драматургии имени себя. Впрочем, не буду говорить за Вампилова. Слишком много людей в эти фестивальные дни норовили ляпнуть что-нибудь значительное от имени великого драматурга. Благо, он возразить уже не может…

Еще год назад устроители фестиваля (среди коих ярким праведным нимбом сиял Валентин Распутин) заявили, что намерены взять в свои мозолистые творческие руки отбор спектаклей на фестиваль. Главный критерий – нравственность. Откуда ветер наносит нравственный дух, ясно. Не будем упоминать апологетов местного болота “а-ля искусство”, дабы не вызвать гнев иркутской прикультуренной мафии. В свое время за роскошь иметь талант в этом городе уже поплатились многие. Немудрено. “Создают – голодные, сытые -- разрушают”.

Несовременный современный

Отбирали спектакли, отбирали… И наотбирали. Валентин Распутин, поездив по стране, со свойственным ему чувством справедливости констатировал: “Российский театр достаточно низко пал. На фестивале нам нужен дух самовыражения, но не дух самовыражения скотства”. Под скотством писатель понимает “грязь постмодерна”. Фокус в том, что все молодые драматурги для пожилого писателя ходят под одной общей фамилией. Эдакие Сорокино-Ерофеево-Петрушевские. Это не вина Распутина, это его беда. Разглядеть современного Вампилова ему уже не под силу.

Такое ощущение, что конкурсную комиссию фестиваля обуял не только ревностный гнев против “грязного постмодерна”, но и обыкновенный склероз. Драматургия-то заявлена на фестивале “современная”! А у нее свежесть бывает одна – первая и она же последняя. Сравните две программки фестиваля – 2001 и 2003 года. Одни и те же драматурги, причем не первой (и не второй) молодости – Коляда, Володин, Гришковец. И, конечно же, Вампилов. Куда нам без него. В очередной раз нам два раза предлагают посмотреть “Старшего сына”, еще один вариант “Утиной охоты”, “Провинциальные анекдоты”. Никто не мешает почитателям Вампилова отдавать должное его таланту. Но тогда логичнее было бы в названии фестиваля обозначить “Пьесы Вампилова”, а не “Современная драматургия”. Фестиваль современной драматургии, на котором нет ни одного современного автора, можно считать фарсом. Не более.

Не сметь трогать Вампилова!

Общее настроение фестиваля можно было понять по реакции на первый спектакль – “Старшего сына” Санкт-Петербургского театра имени Ленсовета. Играли студенты Санкт-Петербургской академии театрального искусства -- Алексей Торковер (Бусыгин), Станислав Никольский (Сильва), Дмитрий Лысенков (Сарафанов). Молодым свойственно, дописывать, доигрывать и переигрывать. А потому в спектакле появились новые сцены, и даже реплики, которые в пьесах Вампилова не найдешь. А еще -- музыка современных рок-групп. Все это в совокупности и вызвало бурный гнев ревнителей творчества Вампилова. А постановка, между прочим, 2002 году получила гран-при на Международном театральном фестивале в Варшаве. Хотя, какая там Варшава, когда у нас в Иркутске есть повыше критики! “Не извращайте Вампилова!” -- кричат те, кому когда-то удалось подержаться за полу его пиджака. Современный мир слишком груб для нежного лирика, вторят бородатые критики. И кто-то уже сравнивает драматурга с божеством. Как-то незаметно право на память о Вампилове захватили люди, которым сам драматург этого права не давал. Это что за оголтелая “приватизация” чужой жизни и чужого творчества?

Впрочем, из толпы “каким-то образом причастных к Вампилову” иногда раздавался и здравый голос. Известный критик Валентин Курбатов так оценил главную премьеру фестиваля – “Прощание с Матерой” Валентина Распутина:

-- То, о чем писал Распутин, было давно. Это было искренне, это было больно, я даже плакал. Но ведь это – времена Эсхила, это прошло! Нами можно посыпать дорожки, а молодых драматургов и молодых зрителей, для которых могли бы работать эти драматурги, я не вижу! Зритель стал аморфен, сегодня мы можем прокричать что угодно, но адресата нашего гнева просто нет!

Это ли не признание бессилия фестиваля? Все критики сошли во мнении, что открытий на фестивале попросту не было. И немудрено, все открытия были тщательно отсеяны чуткой конкурсной комиссией. Спектакль Ленсовета за открытие не признали априори. А зрителям понравилось…

Пожалуй, мнения и зрителей и критиков сошлись после просмотра ТЮЗовской постановки. Люди плакали, несмотря на явную затянутость (более 2-х часов!) и явное буйство художника-декоратора, который устроил на сцене просто свалку из оконных наличников, калин-ракит-верб, самоваров и кладбищенских тумбочек. Все критики признали, что исполнительницы женских ролей этого спектакля показали настоящую игру. ( Людмила Стрижова (Дарья), Нина Олькова (Настасья) Это настоящий Распутин, не тот, официальный и нравственный, а простой и скорбящий. Такому Распутину хочется верить.

Связанный драматург

Организаторы фестиваля, сами того не ведая, сотворили своему действу прекрасный символ. Памятник Вампилову почти весь фестиваль простоял обернутый в тряпицу и обвязанный веревками. Для надежности еще и досками был заколочен. Вот такая у нас память о Саше Вампилове. Живая народная память, тщательно оберегаемая от народа.

Наконец памятник явили народу. Современники Вампилова были явно разочарованы. Пожилые старушки сокрушенно сетовали: “Ну уж посерьезней надо было памятник-то делать, да постарше, да руки из карманов у Вампилова вынуть”. Сразу вспоминается фраза самого драматурга “Я с тобой такие метаморфозы сделаю… Я тебя пенсионером сделаю”. Чего, собственно, и добиваются его ровесники. Валентин Распутин простенько так, но с угрозой в голосе заявляет: “Покушаться на Вампилова мы не позволим!”. А, собственно, кто давал Распутину право делать какие-то там заявления от имени Вампилова? Сам драматург? Разве что на спиритическом сеансе…

Скульптор Михаил Переяславец признался, что во время работы над памятником Александру Вампилову он ощущал необыкновенную легкость, чье-то присутствие. Скульптура, надо признать, замечательная – драматург изображен шагающим, вместо помпезного постамента – байкальский берег. Хотя и здесь без ляпов не обошлось – Вампилову изваяли бронзовый галстук. Тут уж возмутились даже самые ревностные хранители памяти великого драматурга. Никто из ровесников не помнит, чтобы Вампилов ходил в галстуке. Бывало это редко, не его стиль. Да и на байкальском берегу как-то не часто встретишь россыпь ракушек. А у изножья памятника припаяна славная ракушечка! Прямо Черное море какое-то…

Это первый за последние 90 лет монумент, построенный иркутскими меценатами. Событие неординарное. Пожалуй, самая искренняя фраза на всем фестивале была произнесена одним из предпринимателей, давших деньги на установку памятника : “Приятно вкладывать деньги в искусство, а не политику”.

Победила дружба!

Все с нетерпением ждали последнего дня. Кому достанутся «слоны»? Как оказалось, хоботастых раздали всем. Чтобы не обидно. Организаторы и тут проявили небесную мудрость. Мол, сам факт того, что спектакль отобран на фестиваль, свидетельствует о его неоспоримом лауреатстве. Согласно этой железной логике, в лауреаты попал и незабвенный иркутский Театр народной драмы. Несмотря на то, что иногородние участники фестиваля от этого коллектива были просто в шоке, изумленно восклицая: «Это не театр, это цирк!». А у нас эти «циркачи» награды регулярно получают, обласканы и обогреты.

… По итогам фестиваля какой-то “аноним из толпы” предложил помирить “классиков” и “современников”. Как говорится, и рыбку съесть и аквариум выпить. Оставить для ревнителей нравственности основную площадку фестиваля, а для молодежи создать экспериментальную. Где спокойно может резвиться “грязный постмодерн”. Более того, выделить на фестивале молодежное направление. А мне кажется, что ни экспериментальной сцены, ни молодежного направления не будет. Слишком полюбились организаторам слова “Нравственные принципы, кристальная чистота, прозрачность образа”. Что ж, “у дураков всегда больше принципов”. Я – на фестиваль больше ни ногой. Да нет, спектакли ничего. Нафталином больно тянет…