Аккорды и рекорды Михаила Клейна
Все прекрасное делает нас вдохновенными - думаю, эта мысль вполне отвечала атмосфере благоговейного восторга, который испытывали все, кто пришел в тот январский вечер в концертный зал Иркутской филармонии. Здесь состоялось событие, которое можно назвать знаковым в музыкальной жизни областного центра, - презентация концертного рояля фирмы "Стейнвей".
Право взять первые аккорды на великолепном инструменте было предоставлено солисту филармонии заслуженному артисту России Михаилу Клейну. Можно представить волнение человека, открывающего, без преувеличения, новую яркую страницу в музыкальной летописи Иркутска.
- Что верно, то верно, - согласился Михаил Леонидович, когда мы встретились с ним в кулуарах после праздничного концерта. - Хоть я, как говорится, тертый калач, поволноваться пришлось не на шутку. Еще бы! В Иркутске зазвучал один из лучших инструментов. Уверен, молва об этом облетит весь музыкальный мир, и можно не сомневаться, что многие известные концертные исполнители захотят побывать у нас, чтобы сыграть на этом великолепном рояле.
Нынче, когда мы договаривались о встрече по весьма знаменательному для моего визави поводу (в эти дни Михаил Клейн отмечает свое 60-летие), мне припомнился и тот концерт, и восторженные аплодисменты, и наш разговор. Так что нынешний мой визит в филармонические чертоги - это, можно сказать, продолжение предыдущего. Будто и не было промелькнувших, как один миг, без малого двух лет. Добавлю к этому, что с Михаилом Клейном мы знакомы многие годы, а сдружились где-то в начале 80-х, когда в составе иркутской делегации выезжали в Монголию.
- Насколько мне известно, Михаил Леонидович, ты коренной иркутянин...
- Да. Есть у нас такой переулок МОПРа, да ты помнишь, в свое время там находился знаменитый птичий рынок.
- Помню, конечно. Самому приходилось в юные лета бегать туда, чтобы поглазеть на разных пичужек, рыб аквариумных, на прочую животную мелюзгу.
- Так вот, именно там, в доме напротив, на МОПРа, 5, я и родился. И до сих пор, представь, живу в этом доме. В то время многие держали голубей, конечно, и я не был исключением. У нас во дворе была стайка, мы держали корову. А кругом только деревянные дома.
- Голуби и музыка, как-то не очень вяжется между собой...
- Музыкой я стал заниматься еще до того, как пошел в школу. Так хотели мои родители, тем более две старшие сестры уже учились музыке. Хотя, признаться, особого желания тренькать на пианино у меня тогда не было, но разве мог я ослушаться отца и не последовать примеру сестренок? Меня, скорее, к спорту тянуло: вот так на всю жизнь это двуединство - музыка и спорт - было и остается моей страстью. Работа музыканта, тем более солиста, требует огромного напряжения сил, и моральных, и физических. Так что я благодарен судьбе за эту гармоничную параллель. Ну, а голуби... Я был нормальным пацаном, этим все сказано.
- И все-таки музыка взяла свое?
- Да. Перелом в сознании произошел, когда стал заниматься у Любови Николаевны Семенцовой, она вернулась в свой родной город после окончания Московской государственной консерватории. Мне, должен признаться, повезло на педагогов. Но более всего мне повезло с моими замечательными родителями. Хотя ни отец, ни мать не имели прямого отношения к музыке, но прямо-таки обожали и хорошую песню, и талантливых исполнителей. У отца была страсть - цыгане и лошади. Хорошо ездил верхом, не пропускал ни одного концерта с участием цыган. Многие годы он работал заместителем директора завода им. Куйбышева, так что подмостками для цыганских ансамблей нередко был опекаемый им заводской Дом культуры. Но погоду в доме все-таки делала мама, очень веселая, добрая. Я никогда не видел ее в плохом настроении. А вообще, в семье главенствовал культ работы, оба они - и отец, и мать - были одержимы ею и этим счастливы.
Хочется сказать еще несколько добрых слов о моих педагогах. Многих из них уже нет, но они живут и в памяти, и в моей душе. Прежде всего это Владимир Федорович Сухиненко, тоже выпускник Московской консерватории. У него, кстати, училась, а потом стала моим педагогом Л.Н. Семенцова. Это и Елена Владимировна Савинцева, директор училища. Очень требовательная, строгая, она одновременно была добрейшим человеком, справедливым и отзывчивым. Она преподавала у нас гармонию и анализ музыкальной формы - это же блеск! - Твои любимые предметы, я имею в виду школьную программу?
- Физкультура, конечно! А любимый вид спорта - волейбол.
- Насколько я помню, ты входил в сборную команду Иркутской области, выступал на первенстве России...
- Сейчас не играю, осталась только музыка. Но старые пристрастия не отпускают. Выдается свободное время, еду в спорткомплекс "Динамо", в котором много лет занимался, встречаюсь со старыми друзьями. Разве это не счастье - я выходил на площадку вместе с такими великими мастерами, как Емельянов, Гидаспов, Коваленко, Колмыков, Крылов, Куницын... Это мои друзья по жизни. До сих пор.
- Закончив музыкальное училище, ты поехал покорять Москву?
- Покорять не покорять, но свою мечту реализовал, поступил в Московскую государственную консерваторию им. Чайковского. Учился в классе профессора Мержанова, музыканта с мировым именем. По счастью, Виктор Карпович до сих пор здравствует...
- А как случилось, что ты чуть было не сменил концертную пару на офицерский мундир. Было такое?
- Не совсем так. Через два с половиной месяца, не дав мне, так сказать, ощутить все прелести студенческой жизни, меня забрили в армию. По тем временам никаких отсрочек не полагалось. Так что три с половиной года отпахал в ракетных войсках. На совесть.
- Где довелось служить?
- В ПВО, на охране столицы. Армия, конечно, не вуз, тем более такой рафинированный, как мой. Служба очень непростая, проверки, комиссии постоянные. Но, с другой стороны, и тут мне повезло - среди проверяющих были и легендарные военачальники, прошедшие огонь сражений, в том числе маршалы Рокоссовский, Баграмян.
Может быть, кого-то удивлю, но служить в армии мне нравилось и даже очень. Мне даже давали направление в военную академию. Отказался. Очень много времени было отдано музыке, да и что сказали бы отец, педагоги. Словом, вернулся на учебу, снова на 1-й курс. Нелегко было, чего уж там. Три года не играть - кое для кого означало конец музыкальной карьеры, люди попросту ломались. О себе же скажу, что уже к третьему курсу вернулся на уровень, с которым пришел. Опять же благодаря хорошей физической подготовке, боевому настрою. Добавлю к этому, что с третьего курса стал заниматься в классе профессора Землянского, яркого представителя нового направления - школы Оборина.
- Как-то ты обмолвился, что довелось работать в Московском государственном театре эстрады.
- Жить-то надо было. Да и нравилось мне, работал пианистом в оркестре. У нас был очень хороший руководитель Олег Шимановский, тоже в свое время окончивший Московскую консерваторию. Олег Федорович всю войну отлетал на тяжелом бомбардировщике, знал истинную цену человеческим взаимоотношениям. Работали с самыми лучшими зарубежными исполнителями, выезжали на гастроли в крупнейшие культурные центры страны.
- Тем не менее московская жизнь не прельстила?
- Увы, сильно хотелось домой, к родителям, любимым педагогам. Так что в 1972 году, после окончания консерватории, попросил, чтобы меня направили в мой родной город. Хотя и были лестные предложения. Вот, считай, уже 33 года тружусь в Иркутской филармонии солистом. Ты спросил меня о наиболее ярких московских студенческих впечатлениях, скажу, что это несравненные концерты Святослава Рихтера, приезд западноберлинского симфонического оркестра под руководством Герберта фон Караяна, концерты большого джазового коллектива из Америки, знаменитого Дюка Эллингтона. К счастью, они работали на площадке театра эстрады, и мы имели возможность слушать все концерты.
- Не с тех ли самых пор ты увлекся джазовыми импровизациями?
- Нет, у меня к тому времени уже был интерес к джазу, хотя, как ты помнишь, этот пласт музыкальной жизни был в те времена чуть ли не под запретом: это не вписывалось в прокрустово ложе нашей идеологии. Это сегодня я имею возможность прикоснуться к джазу.
- Подробнее, пожалуйста.
- Можно сказать, что все получилось довольно-таки неожиданно, спонтанно. Вместе с Игорем Моисеевым, преподавателем музыкального училища, кстати, он лауреат многих джазовых фестивалей, и Валентином Овечкиным, директором музыкальной школы N 7, руководителем знаменитого ансамбля "Сибирячок", лауреатом многих конкурсов, мы создали свой коллектив, назвав его несколько неожиданно - "Мистер Икс". Встречаемся, играем (трио: контрабас, ударные и фортепиано), не совсем регулярно, правда, но душу, как говорится, отводим. Да и людям нравится.
- Да, тут грех не вспомнить концерт по случаю презентации рояля, выступление вашей тройки под самый занавес вызвало шквал оваций...
- Что и говорить, выложились мы до упора в тот вечер. Вдохновение - это ведь не только красивое слово.
- А вообще, если заглянуть в суть этого понятия, что еще вспоминается?
- Если говорить о работе в филармонии, то это мой самый первый концерт с нашим симфоническим оркестром. Дирижировал блистательный маэстро Игорь Александрович Соколов. Мы с ним крепко дружили, несмотря на разницу в возрасте. Играли Моцарта, концерт N 23. Потом было много выступлений с нашим оркестром, приезжали очень хорошие дирижеры народные артисты России Павел Ядых, Эмин Хачатурян. Из более молодых (в ту пору) Владимир Понькин, Сергей Скрипко и, конечно, наши Эдуард Гульбис, Петр Грибанов, Олег Зверев...
А что касается музыкальных предпочтений, то это, безусловно, Эдвард Григ. Он очень близок по характеру нам, сибирякам. Глубина, психологизм необыкновенный и одновременно тонкий лиризм, как и душа этого композитора - нежная и ранимая.
Приходилось бывать во многих странах мира, и могу сказать: русскую музыку люди воспринимают восторженно, с благоговением, с трепетом душевным. Думаю, этому непререкаемому авторитету в области музыки Россия обязана таким столпам, как Мусоргский, Рахманинов, Чайковский, Скрябин. Из современных очень близок Сергей Прокофьев, мне импонирует его ироничность, даже озорство - в самый серьезный момент хочется выкинуть что-нибудь этакое... Безусловно, это и музыка Арама Хачатуряна. К счастью, я помню его живым, полным сил и энергии. Он преподавал композицию в Московской консерватории. Остроумный, веселый, щедрой души человек.
- Нельзя не заметить, как ты отзываешься о своих друзьях. С большой теплотой и даже трепетом...
- Ничего удивительного. Дружба, настоящая дружба - это одна из тех ценностей, которая помогает жить, преодолевать трудности. На войне я не был, потому что родился в победном 1945-м, но тема Великой Отечественной войны волнует бесконечно - и в литературе, и в искусстве. Кто не знает песен знаменитых Анатолия Новикова, Соловьева-Седого, Мокроусова, Богословского? Помню, когда отмечалось 30-летие Победы, довелось в составе небольшой группы оказаться в Германии. В Рудных горах нам показали мемориал жертвам фашизма. Когда стоял у памятника, возникла мысль: приеду домой и обязательно сделаю фантазию на тему песен о войне. Позднее, к 40-летию, была еще одна фантазия. Одна из них прозвучит во втором отделении на моем юбилейном вечере. Исполнение этой фантазии я посвящаю светлой памяти моих друзей-фронтовиков. Это Герольд Александрович Константинов, бывший председатель облспорткомитета. Удивительный человек, светлый и очень мужественный. Один только эпизод из его жизни. На озере Балатон в числе других советских солдат он был расстрелян фашистами, но чудом остался жив, продолжал заниматься спортом. Никто и не догадывался, какие физические страдания он переносит... Он возглавлял спорткомитет, руководил обществом ветеранов спорта и войны - помогал всем, делал все возможное и даже невозможное.
А многие ли знают, что И.А. Соколов, прошедший всю войну с начала и до конца, - кавалер двух орденов Славы, многих других боевых наград? И еще об одном своем друге хочется сказать несколько теплых слов. Это дорогой для меня человек - он живет и здравствует - Иван Иванович Казаков. Прошел всю войну, был пулеметчиком, вернувшись из окопов, поступил в музыкальное училище по классу баяна, работал директором музыкальной школы, самостоятельно освоил орган. Я считаю его непревзойденным мастером по настройке музыкальных инструментов. Он и сегодня продолжает работать в музыкальной школе N 3, где и мне доводится проводить занятия с ребятишками. Дай Бог ему здоровья, да и всем ветеранам Великой Отечественной. Все мы, ныне живущие, в большим долгу перед ними.
Я хотел бы сказать и о коллегах, вспомнить своих больших друзей - Льва Ашотовича Касабова и Клима Георгиевича Самарина. Мы с ними много и интересно работали. По моему твердому убеждению, есть люди, жизнь которых сродни подвигу, хотя, как ты заметил, я не сторонник громких выражений и фраз.
Буквально в двух словах о тех, с кем встречаюсь в филармонии. В симфоническом оркестре, к примеру, всю свою жизнь работает прекрасный музыкант, арфистка Александра Ивановна Путятова. Ей довелось пережить ленинградскую блокаду, но ты бы знал, сколько душевной доброты в этом красивом человеке. А как самозабвенно она любит свою арфу, как работает! Уже никого не удивляет, что и на работе-то она появляется раньше всех, еще до прихода уборщицы.
Или, скажем, Петр Тауров, воспитанник детского дома. По приезде в Иркутск он поначалу жил в гостинице "Сибирь". Когда случился пожар (его номер находился на одном из верхних этажей), он выпрыгнул из окна, но не себя спасая, а свой поистине бесценный инструмент, он флейтист. Сам сильно разбился, но его, к счастью, "собрали", и он продолжает играть на божественной своей флейте. Ну как не восхищаться такими людьми!
- У меня еще куча вопросов, но пора и закругляться. Скажи, что ты любишь делать дома сам, а что оставляешь Валентине, своей жене?
- Англичане говорят: мой дом - моя крепость. Полностью разделяю этот постулат. Все люблю делать своими руками, стараюсь ничего не оставлять. Все, что может делать мужчина, хозяин. А больше всего люблю принимать гостей, моих друзей, когда можно посидеть за праздничным столом, хотя это и не часто бывает.
- Ты счастлив?
- Представь себе, да! Мне довелось встретить свою музу, человека, о котором мечтал всю жизнь. Я, конечно, сам далеко не ангел, совершил немало ошибок. Но только сейчас я понял истинный смысл того, что написано на иконе, подаренной мне другом еще в армии: "Заповедь новую даю вам: да любите друг друга". Моя Валентина понимает меня, она бесстрашный человек, как все русские женщины.
- Работать ты любишь. И умеешь. А как насчет атрибутов солидности - дачи, машины?
- Я и здесь, как говорится, на вершине счастья, поскольку ни того, ни другого у меня нет. Я не мыслю своей жизни где-либо, кроме как в Иркутске. Отдых - исключительно на Байкале, бухта Песчаная. Раньше дикарем, в палатке. Надоело. Все время находиться у костра, когда другие играют в волейбол. Поэтому перешел на базу. Разве это не здорово - волейбол, шикарная баня, Байкал и друзья.
- Тебе есть что сказать землякам?
- Люблю и свой город, и иркутян. Пользуясь случаем, приглашаю всех, кто любит музыку, в концертный зал филармонии на мой творческий вечер 27 октября в 18 часов. Буду рад встрече.
