Ледовитое море Фердинанда Врангеля
XIX век. После разгрома наполеоновских полчищ под Москвой в 1812 году Россия становится великой мировой державой как на суше, так и на море. Корабли русского флота бороздят воды многих океанов, совершают кругосветные плавания, завязывают тесные экономические связи, растет торговля с другими странами и материками, и географии предъявляются новые требования.
На "Камчатке" вокруг света
Фердинанд Врангель с юношеских лет был охвачен стремлением проникнуть в далекие моря, узнать чужие страны. Когда мичман военного фрегата "Австроил" на стоянке в Ревельском рейде узнает о готовящемся кругосветном плавании Головина на "Камчатке", он тайком покидает свое судно и с 15 рублями в кармане на небольшом финском каботажнике отправляется в Петербург, разыскивает Головина и настоятельно требует быть зачисленным в экипаж "Камчатки". Головин колеблется — ему нужны люди надежные, проверенные, на которых можно положиться в долгом и трудном плавании, а тут юноша, ничем еще себя не проявивший, молокосос. Как бы там ни было, Головин зачисляет Врангеля младшим вахтенным офицером на "Камчатку", да еще как-то улаживает дело о самовольной отлучке с военного корабля.
В августе трехмачтовый шлюп "Камчатка", вооруженный 28 орудиями, с экипажем в 130 человек выходит в открытое море. Путь через Атлантику, потом Перу, Тихий океан. 3 мая "Камчатка" встала на якорь в Петропавловской гавани. А потом — Командорские острова, остров Беринга, Медный Кадьяк, Русская Америка, колония Росс, Гавайские острова. 5 сентября 1819 года "Камчатка" бросила якорь на Кронштадтском рейде. Позади — серьезная школа мореплавания, и юный восторженный мичман стал зрелым, волевым и многоопытным путешественником.
Путь к белым медведям
Весной 1819 года Александр I распорядился произвести очередное исследование северных берегов Сибири. С середины семнадцатого столетия ходили упорные слухи, что против устья реки Колымы в Ледовитом океане существует земля, быть может, соединявшая север Сибири с Америкой. Для проверки гипотезы уже снаряжалась не одна экспедиция. Последнюю, многолетнюю (1808—1811 годы), возглавлял М.Геденшторм, служивший теперь в скромной должности верхнеудинского исправника под началом генерал-губернатора Восточной Сибири Михаила Сперанского. Ни одна из попыток отыскать эту землю не дала результатов. Но та, что теперь замышлялась, своей продолжительностью и масштабом исследования должна была превзойти все предшествующие.
В развитие императорского указа морской министр маркиз де Траверсе обратился к Сперанскому с просьбой сообщить все те сведения о северном побережье Сибири, какие известны ему и какие он в срочном порядке сумеет собрать. Министр прислал план экспедиции. В устье северных рек должны были слаженно действовать два отряда исследователей. Одному предлагалось отправиться от устья реки Яны, другой должен был продвигаться на север от устья реки Колымы. По мысли морского министра, успех экспедиции, к которой император проявлял необычный для него интерес, во многом зависел от усилий Сперанского, его знаний и распорядительности.
Сперанскому было поручено составить подробную смету экспедиции. К этой важной работе генерал-губернатор привлек Геденштрома, опытного путешественника, хорошо знавшего север Сибири.
В начале весны в Иркутск прибыли лейтенант Фердинанд Врангель, лейтенант Петр Анжу, а позднее — задержавшийся по болезни в пути Матюшкин. Все они оказались молодыми людьми (старшему — 24, младшему — 20), романтично настроенными, что, впрочем, не мешало им быть деловитыми.
"Ко мне прислали целых две партии молодых морских офицеров для открытий по Ледовитому морю, — сообщает Сперанский в письме к жене. — На сих днях отправляю их в путь к белым медведям. Есть действительно признаки большого острова, а может быть, и земли, соединяющей Сибирь с Америкой". Завершается письмо незатейливой шуткой. "Со временем можно будет ходить пешком через Иркутск в Бостон или Филадельфию".
Врангель в своей книге "Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю" отдаст должное сибирскому генерал-губернатору. Он был прав: "Без попечительства Сперанского успех экспедиции был бы сомнителен". Убедившись при более тесном знакомстве в достоинствах молодых офицеров, Сперанский предоставил им широкие полномочия в той области, куда они направлялись. И в то же время генерал-губернатор продолжал заниматься делами экспедиции вплоть до ее возвращения в столицу.
В поисках Земли Андреева
В очень трудных условиях экспедиция Врангеля в составе 7 человек в течение четырех лет обследовала и нанесла на карты побережья Сибири от устья Индигирки до Колючинской губы и часть Медвежьих островов, определила с большой точностью 115 астрономических пунктов. Трижды экспедиция на нартах по льду направлялась на север в поисках обитаемой земли, о которой сообщали местные жители. Однако неблагоприятная погода мешала дойти до цели. Анализ гидрометрических условий климата, движения льдов вселяли уверенность, что эта земля должна где-то здесь оказаться. Но только в 1867 году американский китобой Лонг в том месте, где Врангель предполагал наличие суши, открыл остров и назвал его именем Врангеля, желая отдать должную дань человеку, оказавшему такие огромные услуги полярным мореплавателям.
Экспедиция Врангеля провела ценные навигационные, гидрографические, геомагнитные и климатические исследования, сделала множество важных научных выводов, в частности доказала, что полярное море не покрывается сплошным крепким льдом даже в сильнейшие морозы; собрала ценные сведения о природных богатствах и народах Северной Азии.
Материалы экспедиции, собранные самим Врангелем и его помощниками, легли в основу книги "Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 гг. экспедицией под начальством флота лейтенанта Ф.П.Врангеля".
Научная ценность записок Врангеля очень велика. Особое значение имеют в них исторические обзоры предшествующих путешествий по Ледовитому океану между Карским морем и Беринговым проливом и состояния карт северного побережья того времени; подробные путевые заметки от Петербурга до Нижнеколымска, штабквартиры экспедиции; заметки о местных жителях, их образе жизни и экономике края; описание географии северо-востока Сибири с характеристикой рельефа, растительности, особенностей пролегания вечной мерзлоты, гидрографии и гидрологии; подробные описания всех поездок по льду океана в поисках Земли Андреева, а также некоторые теоретические выводы, вытекающие из сделанных наблюдений.
Личные наблюдения Врангеля дополняются главами, составленными мичманом Матюшкиным, а также материалами доктора Кибера, члена отряда Врангеля. Итоги экспедиции Врангеля помогли научно решить важнейшие для государства проблемы Северного морского пути, практически осуществленные только в советское время.
В Сибири не крадут
Но значение записок Врангеля не ограничивается только научным содержанием. Книга написана хорошим русским языком, дышит чувством истинной поэзии и любовью к природе Арктики. С любовью Врангель относился к коренным жителям севера, интересовался их нуждами, заботился о том, чтобы обслуживание экспедиции не слишком обременяло местное население. Врангель любил повторять слова, ставшие его жизненным девизом: "Фанатизм и национальная ненависть не сродни русскому характеру".
Демократизм и патриотизм Врангеля не оставил его и тогда, когда он достиг высоких чинов и званий: был назначен главным правителем Российско-Американской компании, директором гидрографического департамента, управляющим Морским министерством, стал полным адмиралом. Он настойчиво препятствовал злоупотреблениям местных властей, боролся с хищническим уничтожением пушного зверя, разумно регулировал пушной промысел. Впоследствии, когда царское правительство продало в 1867 году Аляску Соединенным Штатам Америки, Врангель горячо протестовал против этой продажи.
В своих записках Врангель удивительно наглядно умеет передать ощущение ширины России, ее огромных просторов, разнообразие природы.
"От Москвы до Иркутска на пространстве 5317 верст встречали мы несколько раз весну и несколько раз зиму: своротя в сторону на незначительное по сибирским размеру расстояние, мы могли бы найти столь же легко совершенное лето. В Казани зеленели уже деревья и луга украшались прекраснейшими цветами, а на высотах и долинах Уральских гор лежал еще глубокий снег. В окрестностях Тобольска едва пробивалась светло-зеленая трава по отлогим местам, между тем как в романтическом Красноярске улыбалась нам роскошнейшая весна, а в Иркутске стояли сады уже в полном цвету. К сожалению, спеша на место нашего назначения, мы только мимолетом удивлялись беспрестанно сменявшимся красотам природы и резким противоположностям всякого рода, которые делались еще более резкими от быстрой езды нашей и от того, что, не в состоянии будучи следовать за постепенными изменениями предметов, переносились мы из великолепных чертогов столицы белокаменной Москвы в юрты кочующих тунгусов, из необозримых дубовых и липовых лесов Казани на голые, снегом и льдом покрытые тундры по берегам Алазея и Колымы. Какая разность в климате, физиономии страны!"
Большое впечатление на путешественника произвели приветливость и гостеприимство сибиряков: "Вас поражает самым неожиданным образом редкое добродушие и приветливость обитателей сей страны, которую все еще представляют себе столь многие, особенно иностранцы, ужасной холодной пустыней, наполненной злодеями и преступниками. Вместо того путешественник встречает здесь, именно в южной части, роскошную растительность, хорошо возделанные поля, отличные почтовые дороги, большие хорошо устроенные деревни и совершенную безопасность, какую едва ли можно найти в образованнейших государствах Европы. Везде принимали нас с радушным гостеприимством и бескорыстием и без малейшей задержки тотчас отправляли дальше. При перемене лошадей, случалось ли то днем или ночью, вещи наши лежали на большой дороге без всякого присмотра, и часто при малейшем изъявлении насчет того опасения нам отвечали простосердечно: "Не боись! Тут ничего не украдут".
