Памятник русским воинам в Шэньяне

Моя первая поездка в Китай явилиась результатом многолетнего общения с китайским коллегой, коллекционером старых открыток Китая Юй Хуном.

Китай был известен мне по видовым почтовым карточкам Маньчжурии конца XIX — начала XX вв., Русско-японской войны и строительства Китайской Восточной железной дороги. Узнавая прошлое этой страны, мне хотелось увидеть ее современное состояние, особенно места былого русского присутствия в Маньчжурии (Харбин, Мукден и др.).

Я не буду описывать те впечатления, которые остались у меня от всей поездки (это отдельная тема), а остановлюсь на очень важном событии, которое произошло там с нами. Этому событию предшествовало интервью, которое я и мой коллега Юй Хун дали центральной газете пятимиллионного Шэньяна (в конце XIX - начале XX в. европейцам город известен как Мукден, главный город Маньчжурии и китайской провинции Шенцзинь. Наименование Мукдэн было усвоено только европейцами и совершенно не употреблялось местными жителями. Название Шэньян существовало со времени династии Юань (1280-1367). — Ред.). Темой разговора на страницах газеты было коллекционирование русскими и китайцами почтовых карточек с видами города Мукдена. После публикации статьи нам позвонили из редакции и сообщили, что с нами хочет встретиться местный историк-краевед. Мы дали согласие на эту встречу, которая и состоялась на следующий день. Местным историком оказался 35-летний молодой человек по имени Цан Хунт. Прошло теплое общение коллег. Говорили об истории Маньчжурии. Мы были удивлены тому, что в немалой коллекции Цан Хунта практически не было русских открыток с видами Маньчжурии, а были в основном японские и китайские издания. Разговор зашел о Русско-японской войне 1904-1905 гг. Он показал японские журналы, вышедшие сразу после окончания боевых действий. В них было описание войны японской стороной, естественно, прямо противоположное русским публикациям того времени.

В конце встречи он сказал, что есть памятник нашим соотечественникам, погибшим в Русско-японскую войну. Этот памятник находится в 30 км от Шэньяна и представляет собой большой крест, на котором написано «Доблестным Русским воинам, жизнь свою положившим за веру, царя и Отечество. 1904-1905».

Больше, по словам Цан Хунга, ничего русского в городе нет. Он сообщил, что есть еще одно старое сооружение, архитектура которого напоминает европейский стиль, но о нем никто ничего сказать не может.

Решили съездить посмотреть. Как только из-за угла близстоящего здания появилось то «европейское сооружение», я сразу понял, что это русский храм. Издали он смотрелся, как воин времен средневековой Руси, облаченный в шлем и кольчугу, по пояс вросший в землю. Когда мы подошли ближе, уже не было сомнений в моей правоте. Мы находились со стороны алтаря, который расположен так, что алтарная часть находится на территории местной школы, а его передняя часть со входом — на территории другой организации. Мы обошли школу, чтобы посмотреть храм со стороны входа. С этой точки картина была следующей: слева и справа от входа китайцы построили два небольших здания (слева — одноэтажное, справа — двухэтажное), вместе они значительно закрыли обзор церкви со стороны двора какой-то фирмы. Вход в храм располагается между этими строениями. Мы подошли к большой двухстворчатой двери, через ручки была продета цепь, и висел замок. Я спросил Цан Хунга, был ли он внутри сооружения. Он ответил отрицательно, насколько он знал, туда никого не пускали.

С мыслью, что нам не разрешат войти в храм, мы собрались, было, уезжать. Но тут я поймал себя на мысли, что приехать издалека и не посмотреть эту достопримечательность изнутри было бы непростительно. Я сообщил о своем желании Цанг Хунту и Юй Хуну. Они меня поддержали, и начался поиск хозяина этого здания. Через некоторое время он нашелся и после длительных уговоров дал согласие открыть двери храма. Причем, согласился он после того, когда ему сообщили, что русский приехал в Китай специально посмотреть этот храм.

Хочу сделать некоторое отступление.

Китайцы доброжелательно относятся к россиянам, они помнят о добре, которое русские сделали для их страны. Особенно теплое отношение чувствуется от китайцев старшего поколения, которые учились в СССР. Таковым оказался и этот хозяин, он доброжелательно поздоровался со мной и сказал, что я буду первым русским человеком, который посетит это здание за его долгое время работы. Он не имел никакого представления, что это за здание, кем и когда построено. Когда сняли замок и открыли ворота, внутри мы увидели множество коробок, занимавших почти все внутреннее пространство. Оказалось, что храм в течении 50 лет используется как склад. Благодаря этому его интерьеры практически полностью сохранены. Перед нами возвышалась стена алтаря, выложенная из камня, к которой мы с трудом пробрались. В правой части стены была видна дверь, ведущая в алтарь. Слева от входа в храм располагались два яруса стеллажей с коробками, а справа было свободное пространство, которое позволяло увидеть правую южную стену храма, в которой раньше было окно в виде креста, а ныне через проем видна кладка из кирпича вплотную к храму построенного здания. По обеим сторонам окна-креста на стене расположены памятные доски. Доска, что слева, была закрыта коробками, а на правой легко читался текст:

«Въ бояхь подъ гор. Ляояномъ:
Вост. сиб. стр. полки: 1-й, 2-й, 3-й, 7-й, Э-й, 10-й, 11-Й, 12-й, 13-й, 18-й, 19-й, 20-й. 21-й, 22-й, 23-й, 24-й, 33-й, 34-й, 35-й, 36-й.
Пех. сиб. полки: 5-й Иркутский, 6-й Енисейский, 7-й Красноярск., 8-й Томск. 9-й Тобольский, 10-й Омский, 11-й Семипалатин., 12-й Барнаульск.
Пех. полки:11-й Псковский, 12-й Ксанколуцкий, 33-й Елецкий, 34-й Севcкий, 35-й Брянский, 36-й Орловский, 85-й Выборгский, 121-й Пензенский, 122-й Тамбовский, 123-й Козловский, 127-й Воронежский, 138-й Волховский, 139-й Моршанский, 140-й Зарайский, 213-й Орованский, 214-й Мобланский (?), 215-й Бузулукский, 216-й Инсарский, 282-й Черноярский.
1-я 3-я 4-я 5-я 6-я бригады;

2-я сиб. арт. бригада;
3-я, 9-я, 31-я, 35-я арт. бригады;
1-я вост. сиб. горн,
арт. батар.;
6-я конн. горн. арт. батар.;
11-я, 20-я конные батар.;
отд. корп. заамур. окр. пограничной стражи;
51-и драг. Черниговский полк;
Терско-Кубанский, 2-й Дагестанский кон. полки;
7-й, 8-й сибирск. казач. полки;
1-й, 11-й, 12-й Оренбургские, 4-й, 5-й Уральские,
Уссурийск, казач. полки;
2-й Читинский, 1-й, 2-й Аргунские, 1-й, 2-й Нер-
4-й батальон забайкальского казачьего войска.

Въ бояхъ подъ Тюренченомъ:
Вост. сиб. стр. полки: Э-й, 10-й, 11-й, 22-й;
2-й вост. сиб. саперный батальон;
3-я, 6-я вост. сиб. стр. арт. бригады;
1-я вост. сиб. арт. парков, бригада.

Можно предположить, что эти памятные доски были отлиты из бронзы и помещены в храм-памятник в честь тех войсковых частей, которые участвовали в боях под Ляоляном и Тюренченом и понесли большие потери. Я вновь и вновь вчитывался в текст. Я обратился к хозяину склада с просьбой убрать коробки, чтобы прочитать текст на второй доске. Китаец развел руками, сказав, что не имеет права трогать коробки, так как они принадлежат арендатору этого помещения. Он сообщил еще, что на противоположной (северной) стороне,которую закрывают стеллажи, также есть окно-крест и две памятные доски с текстами.

Можете представить мое состояние, дорогие читатели. Переведя дух, мы продолжили осмотр храма. На потолке виднелись следы росписей, большая часть которых осыпалась. Под световым барабаном висит бронзовое паникадило, увенчанное электрическими свечами. Над выходом из церкви находится распятие, по обеим сторонам от него видны силуэты двух святых. Похоже, что они были выложены мозаикой, но с течением времени или событий были утрачены. Выход из храма украшен символикой с изображением андреевских лент и георгиевских крестов.

Я долго находился в состоянии первооткрывателя. Удивительная череда событий дала в итоге такой поразительный результат. Поездка в Китай с Юй Хуном, счастливое знакомство с историком Цанг Хунгом привели нас к открытию всеми забытого русского храма, поставленного памятником русским воинам на китайской земле. И неизвестно, как долго еще не знали бы о нем граждане и какова была бы судьба храма. А теперь есть возможность его сохранить. Дело в том, что хозяин помещения сообщил нам о своем намерении сдать это сооружение в долгосрочную аренду. Что может сделать новый арендатор с внутренним убранством, да и с храмом-памятником в целом, одному Богу известно.

Втроем мы поехали домой к Цанг Хунгу осмыслить увиденное. У себя в архиве историк обнаружил японскую открытку, на которой изображен именно этот храм, обнесенный вокруг роскошной каменной оградой. На территории его виднелись могилы. Основываясь на выходных данных открытки, можно было предположить, что храм-памятник был построен не позднее 1908 г. (Датировка не совпадает с датой Музея города Иркутска. — Ред.).

Мы втроем стали размышлять, что можно предпринять в этой ситуации. Решено было ехать в Российское консульство в Шэньяне и сообщить о находке. Приехав в консульство, мы с сожалением узнали, что рабочий день закончился, а так как на дворе была пятница, то встреча с сотрудниками консульства, практически, откладывалась на понедельник. А у нас билеты домой взяты на воскресенье. Взвесив все, мы решили с Юй Хуном приехать в Шэньян еще раз в ближайшее время. Поиск и исследование русских следов Русско-японской войны на территории Китая продолжается...

Возвращаясь к вышесказанному, могу добавить, что произошедшая наша встреча с памятником — символична. Счастливо обнаружен и опознан русский храм-памятник в китайском городе Шэньяне был в год исполняющегося 100-летия Русско-японской войны. Я думаю, что это единственный сохранившийся храм, построенный в память войны 1904-1905 гг. на территории Маньчжурии.