Смертельная лотерея ВИЧ – кто следующий?
По данным на 20 сентября, в Братске зарегистрировано уже 1834 ВИЧ-инфицированных, из них 143 человека выявлено в 2013 году. Однако статистика утверждает, что о своем статусе знает лишь четверть инфицированных (по другим данным - лишь один человек из десяти). Остальные относятся к категории «недообследованных».
Два года назад, в ноябре 2011 года, закончилось финансирование проекта по работе Братского отделения Российского Красного Креста с наркоманами и женщинами с рискованным поведением. В течение двух лет команда проекта выезжала на братские улицы, чтобы лично встретиться с наиболее уязвимыми по отношению к ВИЧ людьми. «Скорая консультативная помощь» стала палочкой-выручалочкой для тех, кто по разным причинам не обращался за медицинской помощью, ежедневно рискуя собственным здоровьем и здоровьем других людей. В мобильной лаборатории, оборудованной на базе микроавтобуса «Газель», все желающие могли анонимно пройти экспресс-тест на определение ВИЧ-инфекции, получить контрацептивы и консультацию по любым вопросам.
Отношение «благополучных» братчан к проекту было более чем неоднозначным. «Блюстители морали» гневно осуждали его (соответствующая тема на братском форуме называется «Городу деньги девать некуда? Автомобиль «Красного Креста в Братске»), здравомыслящие люди – одобряли, а прочие не замечали, как привыкли не замечать одетых не по погоде девушек на обочине улицы Южной. «Главное, не за наш счет!» - успокаивали себя экономные. Проект и в самом деле был весьма затратным, однако ООН не считала пустой тратой денег работу по предотвращению распространения ВИЧ-инфекции в мире.
Но вот Россия перешла из категории реципиентов (получателей финансовой помощи) в категорию доноров, и поток гуманитарных средств иссяк. Что же, государство, окрепнув экономически, «подхватило» успешные проекты? Не тут-то было! Сотрудники, прошедшие дорогостоящее обучение, отправились искать новую работу, а мобильная лаборатория на правах бедного родственника стоит на одном из предприятий.
«Если гора не идет к Магомету…
Председатель Братского отделения Российского Красного Креста Ирина Мерецкая сейчас занимается организацией лекций, праздников, профилактической работой совместно с волонтерами и сотрудниками СПИД-центра. И, конечно, не может не сожалеть о временах, когда Красный Крест приносил гораздо больше пользы.
- Девушки (те самые, с рискованным поведением) даже предлагали скинуться на топливо для нашей «Газели», только чтобы лаборатория продолжала работать. Но я на подобное пойти не могу.
Плохо, что проект не поддерживается городом и областью. Это ведь метод хоть как-то обезопасить общество от дальнейшего распространения ВИЧ-инфекции. Силами одной больницы с проблемой не справиться, необходимо подключать общество. Сотрудники СПИД-центра сидят в кабинетах и ждут, когда к ним придут пациенты. А девушки с рискованным поведением зачастую не имеют паспортов и прописки, не говоря уже о медицинских полисах, они никому не доверяют, не имеют достоверной информации о ВИЧ-инфекции – и в результате в СПИД-центр не идут. Я уже предлагала отдать СПИД-центру наш автомобиль, но принять его они не могут, так как не имеют гаража и находятся в подчинении у областного центра. Не знаю, ведется ли сейчас где-либо выездная работа?
«Легкие» деньги или ежедневный риск?
Завоевать доверие в среде «ночных бабочек» сотрудникам передвижной лаборатории удалось далеко не сразу. Помогли те, кто когда-то зарабатывал на жизнь этим «ремеслом», но оставил это рискованное занятие. В западной модели социальной работы есть понятие аутрич-сотрудников (англ. outreach – переходить предел, “активная работа с клиентами”). Суть аутрич-работы заключается в «наведении мостов», например, когда существующие организации не могут установить эффективного контакта с клиентами. «Засланные казачки» обучены работе с людьми из замкнутых групп, отторгаемых обществом, они становятся посредниками между социальными службами и наркоманами, бомжами и т.д. Так вот, в братском Красном Кресте такие сотрудники были. На них и по сей день «завязаны» контакты многих бывших пациентов мобильной лаборатории.
- Девочки звонят, делятся своими проблемами, и мы договариваемся с врачами о проведении обследования, выдаем им средства профилактики, выходим на Областную коллегию адвокатов, когда возникают вопросы юридического характера.
Когда работал проект, мы их анкетировали, собирали данные, осуществляли социальное сопровождение – некоторых буквально водили за руку по врачам, следили, чтобы они принимали лекарства. Регулярно проводили обследование, витамины выдавали. Ходатайствовали об оформлении документов. Три девушки получили профессии с нашей помощью – среди них часто встречаются и 16-летние, и те, кто даже 9 классов не окончил. Две девушки вышли замуж. Но нередко тех, кто хочет «завязать», не отпускают люди, которые на них зарабатывают.
Были случаи, когда к нам обращались родители, просили вытащить, вылечить, отправить в другой город. В Иркутске было проще – там имелась кризисная квартира для матерей. Не знаю, страх смерти толкает или желание начать новую жизнь, но были случаи, когда ВИЧ-инфицированные создавали семьи и рожали здоровых детей. У многих «подорожных» есть дети, но они не афишируют этот факт, боясь, что их заберет опека.
По моим данным, в числе наших клиенток было 117 девушек. Выявили много случаев гепатита, сифилиса, ВИЧ. Я не думаю, что девушки с рискованным поведением сознательно распространяют инфекции. Они просто не знают, что больны.
Всех ВИЧ-положительных мы направляли в СПИД-центр. Им тогда руководила Мария Абрамовна Гельфер, у нас с ней был налажен отличный контакт, лаборант СПИД-центра участвовал в работе нашей бригады. Мы с ними экспресс-тестами делились – им не хватало, а нам регулярно присылали.
Отрицать проблему – не значит решить
- Проблема проституции существует, и никуда от этого не денешься. Деревенские девчонки приезжают в город, но не всякая находит себя в этой жизни. В государственных организациях помощи не получишь, если документов нет.
У меня нет ненависти, отвращения к этим девочкам. В нашем обществе чаще стремятся осудить, чем помочь, хотя неизвестно, кто больше приносит зла – девочки, попавшие в трудную жизненную ситуацию, или их обличители. У меня трое детей. У них есть я, есть папа. А эти дети – беззащитные, почему надо на них клеймо поставить? Мы говорили им: «Да, это отрезок твоей жизни, но это – не тупик, можно все изменить!».
Последствия сексуальной революции
Два парня идут по улице. На футболке одного из них надпись: «Если хочешь меня – улыбнись!». Маленькая забавная провокация на рискованное сексуальное поведение. «Нет, ну есть ведь и нормальные девчонки!» - восклицает его спутник. Этот довод: «она нормальная», «он нормальный» - большое заблуждение, потому что определить ВИЧ-статус человека по его внешнему виду невозможно, это не ветрянка. И давно уже устарели данные, что ВИЧ можно получить только от наркоманов или проституток. Поэтому «нормальная молодежь» годами живет с вирусом в крови, не подозревая об опасности, которой подвергаются их партнеры.
- Ничего не болит и нигде не чешется! ВИЧ-инфекция протекает бессимптомно. Человек может иметь многочисленные половые связи и не заразиться, а может лишь однажды пренебречь защитными средствами и заполучить вирус. Сейчас нередки случаи инфицирования 40-50-летних, которые о ВИЧ и не знают. Вдовы в поисках нового счастья знакомятся с ровесниками, начинают встречаться – и становятся жертвами ВИЧ. Эпидемия «постарела».
Заведующая отделом профилактики и борьбы со СПИДом ОГБУЗ «Братский отдел кожно-венерологического диспансера» (КВД) Ангелина Шубенкина за время своей врачебной практики выслушала немало историй. Работа эпидемиолога подразумевает расследование случаев передачи ВИЧ, поэтому пациенту приходится вспоминать все свои «контакты». А те, кого он назвал, впоследствии получают приглашение на анализы – по телефону или почтой.
Бесплатно, конфиденциально, анонимно
Чтобы узнать свои иммунный статус, необходимо сделать бесплатный анализ крови в КВД или в поликлинике. В КВД результат сообщают уже назавтра, а в поликлинике – в течение недели. В любом случае, пациенту гарантирована конфиденциальность – медики несут ответственность за разглашение информации. Для совсем уж мнительных есть вариант анонимного тестирования, когда вместо имен используется цифровой код. Страховой полис для тестирования не нужен.
Все просто, однако в случае рискованного полового контакта человеку предстоит 3 месяца «грызть ногти» - в России применяются анализы, показывающие не наличие вируса, а реакцию организма на него – антитела. Они вырабатываются в период от 2-х недель до 3-х месяцев. Результаты иммуноферментного анализа (ИФА) в случае положительной или сомнительной реакции проверяются с помощью иммунного блотинга. Первый делают в Братске, второй – в Иркутском СПИД-центре. Но в любом случае, повторно сдавать кровь и куда-то ехать пациенту не нужно – медики оба раза работают с той же сывороткой.
В перинатальном центре используются экспресс-тесты, когда поступает роженица, не наблюдавшаяся в течение беременности в женской консультации. Минус этой методики в том, что работать с тестами должен специалист, иначе возможно искажение результата, кроме того, они недешевы. А в случае положительной реакции все равно придется сдавать кровь на иммунный блотинг.
В соответствии с законом тест на ВИЧ обязаны проходить: доноры крови, спермы и внутренних органов; лица, въезжающие на территорию России на срок более трех месяцев; медицинский персонал, работающий непосредственно с кровью; лица, находящиеся в местах лишения свободы. Стоит сдать анализ и пациентам, у которых есть на то клинические показания. Все остальные граждане сдают тест на ВИЧ добровольно. Требования пройти тестирование на ВИЧ для представителей прочих категорий населения незаконны.
Источник: Газета "Горожанин"
