Горностаевая моль обнажила системные проблемы администрации Иркутска

В Иркутске продолжается эпопея иллюзии борьбы городской администрации с нашествием горностаевой моли.

Мэр Иркутска Виктор Кондрашов оказался откровенным слабаком, побоявшимся признать очевидное: что выделенные на борьбу с членистоногими деньги были банально уворованы. Напомним, ни один человек в Иркутске не видел пресловутого опрыскивания деревьев, якобы проведенного в середине мая.

В худших традициях постсоветского чиновничества, мэр в унисон с главным по экологической безопасности Владимиром Чубуком сначала говорил, что от моли пострадали только необработанные федеральные земли и частные территории. Затем к высокопоставленному вранью прибавилось идиотическое заявление о том, что с обработкой поспешили: оказывается, для эффективного воздействия на личинки моли была необходима ночная температура в плюс 15 градусов, чего в середине мая в Сибири не бывает в принципе.

Наконец, Виктор Кондрашов и Владимир Чубук одной фразой восстановили против себя всех иркутян, предложив в целях борьбы с насекомыми просто вырубить яблони. Это заявление явилось, по всей видимости, апофеозом политической деятельности Виктора Кондрашова: оно безусловно войдет в анналы чиновничьей глупости иркутских летописей, так же как туда вошло заявление предыдущего мэра Владимира Якубовского о том, что снег на улицах убирать нет смысла - все равно растает.

Между тем вопрос уже заключается вовсе не в пораженных яблонях или уворованных деньгах. Под угрозой - вся экология Иркутска, который, как известно, бодро марширует в первых рядах печальной статистики онкологии, легочных и сердечно-сосудистых заболеваний. Как бы не умничал мэр, а каждое зеленое деревце на улицах города - это лишний плюс к чьей-то жизни и здоровью.

Но вот только моль об этом не знает. Моль хочет жрать. Каждая бабочка горностаевой моли откладывает не менее 150 яиц, которые в благодатном для паразита иркутском климате выживают почти полностью. А это означает, что в следующем году гусениц будет в 150 раз больше, чем в этом. То есть, если в 2013 году на иркутских деревьях паразитировало, по самым скромным оценкам, около полутора миллионов гусениц, то в 2014 их будет 225 миллионов. А в 2015 году - 33 миллиарда. Да, эти гусеницы любят яблони и груши. Но уже в этом году, сожрав всю листву на плодовых деревьях, гусеницы без проблем перешли на клены, лиственницы, тополя и просто на траву. Голод - не тетка.

Заложниками ситуации оказались и жители прилегающих в городу дачных и коттеджных поселков. Само собой, мэр ловко ушел от ответственности, заявив в мае 2013 года, что обработке будут подвергаться только деревья на городской территории. А частная территория - за свой счет, пожалуйста. Но это в принципе несправедливо: ведь моль летит на дачи как раз из города. Именно городские деревья, пораженные молью, заражают деревья дачников, лишая тех плодов упорного труда. Именно городские власти ответственны за то, что дачники лишаются законного урожая. Заставлять их при этом еще и оплачивать услуги дезинсекции - это просто подлость.

Теперь мэрия впала в натуральный ступор. Сразу после идеи вырубить все яблони, мэр выдвинул идею сбора гусениц «вручную». Само собой, силами горожан-добровольцев. МГЕР в составе пяти человек уже показала героический пример. Однако эффект от такого сбора гусениц - чисто попиарить деятельность мэра. Как уже было сказано, каждая бабочка отложит 150 и более яиц. Город обречен.

Для спасения зеленых легких Иркутска нужны срочные действия - причем не та иллюзия бурной деятельности, которую изображают Чубук и Кондрашов, а действия реальных специалистов. В Иркутске есть огромный академический институт, занимающийся как раз проблемами растений - СИФИБР. Есть Лимнологический институт, институт биологии, биологический факультет ИГУ. В Иркутске - сотни специалистов по вредным насекомым и способам борьбы с ними.

Однако мэрия старательно игнорирует научный потенциал региона. Борьбой с молью занимается потомственный санитарный врач Владимир Чубук. Судя по полной бестолковости этой борьбы - он даже не понимает, о чем речь.