«Бурятзолото»: безрадостные перспективы для Бурятии

В 2018 году прошло ровно 10 лет с тех пор, как «Бурятзолото» вошло в группу компаний Nordgold. С тех пор несколько районов Бурятии подсели на «золотую иглу», и их экономика непосредственно связана с деятельностью компании. Да и в целом «Бурятзолото» стало одной из опор бедной и дотационной республики.

Однако с каждым годом компания все больше дистанцируются от местной экономики. Более того, «Бурятзолото» в 2019 году — история не про золото, а про деньги. Деньги, которыми московский директорат с Бурятией делиться не очень-то хочет.

Бабр рассказывает, что не так с «Бурятзолотом» в контексте будущего Бурятии.

Опасность первая: у «Бурятзолота» кончается золото

Примечание: количество золота в тексте указывается в тройских унциях (одна тонна = 32 150.750 унций), в скобках указано значение в килограммах или тоннах. Большинство значений округлены для удобства читателей.

По всему миру группа компаний Nordgold либо наращивает, либо удерживает стабильные показатели производства золота. Так, в 2014 году компания произвела без малого 984 тысячи тройских унций золота (30,6 тонн), в два последующих года показатель упал сначала до 948,5 тысяч унций (29,5 тонн), а затем до 868 тысяч унций (27 тонн), но в 2017 году снова вырос до 996,7 тысяч унций (30,1 тонн).

Эта динамика, впрочем, неактуальна для российских рудников Nordgold. В 2014 и 2015 годах группа компаний произвела на свет примерно по 340,8 тысяч унций (10,6 тонн золота), в 2016 году — уже 266,8 тысяч унций (8,33 тонн), в 2017 показатель упал до 234,7 тысяч (7,38 тонн).

Бурятию тренд на снижение производства этого драгметалла также задевает. За четыре года производство «Бурятзолота» рухнуло в 1,5 раза — с 119,6 тысяч унций (3,72 тонны) в 2014 году до 77,2 тысяч унций (2,4 тонны) в 2017.

Размер доказанных запасов (то есть сырья, добыча которого технологически обоснована и экономически выгодна) «Бурятзолота» также уменьшается. Компания активно разрабатывает два месторождения — Ирокиндинское (Муйский район Бурятии) и Зун-Холбинское (Окинский район).

В Зун-Холбе дела идут получше, но только за счет того, что в 2018 году компания, по-видимому, смогла обнаружить на месторождении почти тонну доказанных запасов золота. Иначе трудно объяснить тот факт, что в первом квартале 2018 года доказанные запасы составляли 39,5 тысяч унций (1300 килограмм), а во втором и третьем кварталах — уже 56,3 тысяч унций (1750 килограмм), притом что каждый квартал здесь добывалось порядка 6,4 тысяч унций драгоценных металлов. Тем не менее, к концу 2018 года запасы Зун-Холбинского месторождения составляли уже 52,4 тысячи и продолжают сокращаться.

Доказанных запасов «Бурятзолота» на обоих рудниках — в зависимости от методик подсчета — хватит на два-три года. Этого мало, и компания ведет активные работы на уже разработанных и новых территориях. В 2018 году «Бурятзолото» вложило около 1,7 миллиарда рублей в геологоразведку и модернизацию производственных мощностей, но пока это не приносит результатов.

Опасность вторая: компания меняет приоритеты

Проблемы с запасами отягощаются нерентабельностью производства. Себестоимость производства унции золота в начале 2019 года составляла около 1,5 тысячи долларов за тройскую унцию, тогда как цена золота — 1250-1300 долларов за унцию.

Это приводит к убыткам. Согласно ежегодной аудиторской бухгалтерской отчетности по итогам 2017 года, убыток от продаж золота компанией составил 272,3 миллионы рублей, а чистый убыток без малого 377 миллионов рублей. По итогам 2018 года убыток от продаж перевалил за миллиард рублей. Зато общий баланс стал положительным, и чистая прибыль составила 275 миллионов рублей. Как так получилось?

Спасает компанию от банкротства оригинальная, но далекая от добычи золота деятельность: накопленные на счетах 11 миллиардов рублей капитала «Бурятзолото» занимает под проценты материнской Nordgold и ее компаниям-«дочкам». В бухгалтерской отчетности это пункт «прочие доходы». По итогам 2018 года бурятские золотодобытчики получили таким образом около миллиарда рублей и покрыли убытки.

Так крупнейшая золотодобывающая компания Бурятии превратилась, по сути, в кредитную организацию. Ее жизнеспособность поддерживается искусственно — с помощью вливаний из других подразделений компании.

Опасность третья: Бурятия все меньше получает от «Бурятзолота»

Шаткое финансовое положение и манипуляции ради сохранения ликвидности «Бурятзолота» приводят к тотальному сокращению вливаний в бюджет Бурятии. Речь даже не об инвестициях в экономику — золотодобытчики не справляются с банальной выплатой налогов, своей законной обязанностью.

Так, в 2017 году компания заплатила в бюджет Бурятии всего 82 миллиона рублей по налогу на прибыль. В «Бурятзолоте» это объяснили «производственными трудностями».

«По „Бурятзолоту“ в этом году, действительно, ожидается 82 миллиона. У них в этом году в течение девяти месяцев убытки получены из-за производственных проблем. Объем добычи у них составил порядка 72 процента к уровню прошлого года из-за снижения содержания золота на Холбинском месторождении, из-за истощения запасов...» — докладывала замминистра природных ресурсов Бурятии Марина Капустина на совещании в Народном Хурале в ноябре 2017 года (цитата gazeta-n1.ru).

Эти убытки в «Бурятзолоте пообещали с лихвой восполнить в 2018 году и заплатить налог на прибыль в размере уже 470 миллионов рублей. Но этого увеличения компания добилась не за счет наращивания своей прибыли, а с помощью уменьшения выплаты другого налога — на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Так, в том же 2017 году «Бурятзолото» заплатило около 700 миллионов НДПИ. А в 2018 пообещала только 140 миллионов.

Получается, что повышение выплаты налога на прибыль с 82 до 470 миллионов — фикция, так как на недополучении НДПИ Бурятия потеряла намного больше.

Но даже с учетом этой хитрости «Бурятзолото» не смогло выполнить обещания по налогу на прибыль. По итогам 2018 года стало известно, что компания вместе с «Улан-Удэнским авиазаводом» недоплатили в казну около 271 миллиона рублей из запланированных в начале года.

Выходит, что даже финансовые операции «Бурятзолота» не дают компании достаточного заработка, чтобы в полной мере выполнять свои обязательства перед Бурятией. При этом сколько-нибудь обоснованных предпосылок для улучшения финансовой ситуации в компании на сегодня нет.

Опасность четвертая: Nordgold задвигает Бурятию на периферию

Пока «Бурятзолото» проседает, материнская Nordgold изыскивает другие возможности для заработка. И делает это успешно как в России, так за ее пределами.

Во всех своих отчетах, в интервью и на конференциях представители Nordgold делают акцент на проектах Lefa (Гвинея) и Bissa-Bouly (Буркина-Фасо). Это неудивительно, так как общие запасы (и доказанные, и вероятные) золота на африканских рудниках по итогам 2017 года оцениваются в 3,5 миллиона унций (109 тонн) на Bissa-Bouly и в 2,2 миллиона унций (68,5 тонн) на Lefa. Для сравнения, потенциал обоих бурятских рудников по итогам 2017 года оценивался лишь в 480 тысяч унций (15 тонн). И это, напомним, самый радужный вариант, с учетом вероятных, то есть теоретически возможных запасов золота.

Но дело даже не в более перспективных африканских проектах. «Бурятзолото» куда менее выгодно смотрится рядом с другим рудником — Гросс в Якутии. Это новый и крайне перспективный проект, и в Nordgold его без стеснения называют ключевым для всей группы компаний. Рудник заработал на полную мощность в конце 2018 года и готов производить свыше 200 тысяч унций (6,2 тонны) золота в год на протяжении 17 лет. Напомним, что на обоих бурятских рудниках в принципе осталось 480 тысяч унций (15 тонн) золота, из которых 350 тысяч унций (10,9 тонн) оценены пока лишь как вероятные запасы.

Акцент на руднике Гросс крайне важен и в контексте перевода Бурятии из Сибирского федерального округа в Дальневосточный. На Восточном экономическом форуме, прошедшем осенью 2018 года, тема Гросса стала ключевой для Nordgold. Представители компании встречались руководителем Роснедр и с замруководителя Росприроднадзора, и представители обоих ведомств присутствовали на торжественном запуске рудника.

Помимо якутского проекта, долгоиграющие планы у Nordgold имеются и в соседней для Бурятии Иркутской области. После запуска Гросса компания намерена бросить все силы на проект Урях в Приангарье, оцененные и выявленные ресурсы которого предварительно составляют 1,4 миллиона унций (43,5 тонны) золота. Вплотную проектом займутся уже во второй половине 2019 года, в последующие годы Nordgold будет инвестировать в него миллионы долларов. Для бурятских рудников в этих амбициозных планах снова нет места.

Все это вызывает большие опасения в контексте будущего сотрудничества Бурятии и «Бурятзолота». Финансовая нестабильность предприятия уже привела к снижению потока налогов; ориентированность Nordgold на Якутию подрывает позиции Бурятии в ДФО в глазах Москвы.

В мае 2019 года также стало известно, что руководители «Бурятзолота» решили 12-й год подряд отказать своим акционерам в выплате дивидендов, притом, что ранее власти Бурятии выразили недоверие руководству компании по поводу подобных методы ведения дел.

«Бурятзолоту» нужен прорыв — как в текущем положении дел, так и в вопросе будущего сотрудничества с властями Бурятии и совместного укрепления экономики республики. Однако перспектив для подобного сценария пока не наблюдается.

Бабр продолжит цикл материалов о деятельности компании «Бурятзолото».

Читайте также:

«Бурятзолото» оказалось в списке предприятий, скрывавших несчастные случаи с тяжелым исходом

В принудительном порядке. Миллиардер захватит все акции «Бурятзолота»?