Можно ли простить халатность людям в белых халатах?

Сегодня Дамиру М. исполнилось бы две недели. Желанный и долгожданный ребенок любящих родителей, он смотрел бы на этот мир любопытными маленькими глазенками, будил недовольным плачем по ночам маму, папу и старшую сестренку.

У него была бы дружная семья, а бабушки и дедушки на цыпочках подбирались бы к его кроватке, чтобы полюбоваться на свое крохотное сокровище. И все у него было бы впереди – первые шаги и первое слово, первые успехи и первые огорчения. Если бы не страшное слово «бы»…

Нет для женщины трагедии страшнее, чем смерть ребенка. Как смириться с потерей того, кого носила под сердцем долгие месяцы, кого так ждала и уже любила всей душой? Сделать это неимоверно тяжело даже тогда, когда прогнозы с самого начала были неутешительны, когда врачи ничего не могли сделать для спасения малыша. А каково приходится тем, у кого были все надежды на благополучный исход? Каково 9 месяцев слышать, как замечательно протекает беременность, строить планы на будущее и… похоронить собственного ребенка после его появления на свет? Почему здоровый (по данным предварительных исследований) и доношенный мальчуган прожил на этом свете всего 2 дня, предстоит разбираться надзорным органам. Но мама Дамира твердо уверена, что виной всему – халатность сотрудников МАУЗ «Перинатальный центр».

Поскольку наша героиня в поисках справедливости обратилась с заявлением в прокуратуру, Росздравнадзор и Минздрав области, при подготовке материала нами было принято решение пока не указывать даты, имена и фамилии пострадавших. Корпоративная солидарность медиков широко известна, поэтому, во избежание возможной подтасовки сведений до проведения проверки надзорными органами, эти данные останутся в секрете. Но позже мы непременно вернемся к этой истории.

Роды, как жребий: «орел» или «решка»?

Своего первого ребенка – дочь Веронику, Маргарита родила в 19 лет. Беременность протекала без осложнений, роды прошли легко, малышка нормально росла и развивалась, так что впечатления о родильном доме и его сотрудниках у молодой матери остались хорошие. Поэтому когда дочка подросла, и супруги решили завести второго ребенка, оснований для тревоги у них практически не было. Разве что рассказы знакомых девушек, рожавших несколькими годами позже, заставляли задуматься: а так ли все благополучно?

- В июне 2013 года я была поставлена на учет в Перинатальном центре с долгожданным диагнозом: «беременность 7-8 недель». Все шло по плану: я сдавала все необходимые анализы, результаты которых всегда были в норме, анализы на инфекции были отрицательными. По результатам ультразвукового исследования (УЗИ) все показатели тоже были в норме, за исключением одного – последнего, в 32 недели (именно на этом сроке малыш занимает в утробе матери то положение, с которым потом придется работать акушерам, изменить его удается редко – примечание автора). Заведующий отделением лучевой диагностики Перинатального центра Виталий Морозов диагностировал у меня «тазовое предлежание плода». Несмотря на это, наблюдавшая меня врач Наталья Кравцова, опираясь на прощупывание и прослушивание с помощью стетоскопа, записала в карту: «головное предлежание». Не желая вступать в споры и подозревая некомпетентность врача, я задумалась о платных родах…

Не желаете ли «замотивировать» врачей?

- В Братске ни для кого уже не секрет, что многие врачи принимают роды за дополнительную плату. Чаще всего передача денег происходит неофициально – на руки доктору, без оформления чеков и квитанций (это дешевле, чем заключать договор через хозрасчетное отделение). Расценки варьируются от 10-ти до 30-ти тыс. рублей, в зависимости от специалиста. Знакомая посоветовала мне обратиться к Светлане Кожелиной (роды у нее стоят от 10 до 18 тыс., в зависимости от сложности) и дала мне ее телефон. Но принять окончательное решение - рожать платно или бесплатно, я так и не успела.

Разумеется, говоря о «бесплатных» родах, никто не имеет в виду врачей-альтруистов. Все медицинские услуги оплачиваются страховой компанией пациента, от которой роддом получает финансирование. А доктора – не продавцы, живущие на проценты с продаж, государство (то есть налогоплательщики – мы с вами) платит им очень и очень неплохую (как минимум, по братским меркам) зарплату. Так что, по идее, отдельно оплачиваются только дополнительные услуги – сопровождение определенного специалиста, более удобная палата и т.д. До 2011 года в этот «доп. пакет» входил и доступ родственников в родильный бокс, но потом за эту «услугу» роддомам запретили брать деньги.

Наедине с родами

- Мы с мужем заранее решили, что будем рожать вместе и прошли специальные курсы подготовки к партнерским родам (Эта практика получила широкое распространение, так как благодаря поддержке мужа женщина легче переносит роды. Супруг может сделать ей массаж, позвать врача или просто открыть форточку – на подготовительном этапе его участие неоценимо. Испытывать мужскую психику на прочность до конца необязательно - впечатлительные мужья выходят в коридор в момент начала родов. – примечание автора). В женской консультации этот метод широко пропагандируется – роженицам в деталях описывают, как это здорово, когда муж держит тебя за руку, приносит воду и т.д.

На 39-ой неделе беременности, в последних числах января, в 14:00 у меня отошли воды. Около 17.00 мы с мужем были уже в роддоме. Однако принимавшая меня акушерка мужа в палату не пустила, сказала: «Тебе рожать ещё не скоро, когда в роды войдёшь, тогда и позовем мужа». А ведь общеизвестно, что вторые роды протекают значительно быстрее – первого я родила через 18 часов, а второго – через 7. И не могу теперь избавиться от мысли: что если бы муж был рядом со мной во время схваток? Все могло бы пойти совсем по-другому…

Осмотрев меня, акушерка сказала: «ребенок лежит попой вниз», после этого меня подняли в родовую, где врач Ирина Евстафьева после осмотра тоже сказала про тазовое предлежание и еще что-то про короткую шейку матки. Ко мне прикрепили датчики аппарата кардиотокографии (КТГ) для прослушивания сердцебиения ребенка (все было в норме) и велели не вставать. Примерно через полтора часа, я, не выдержав ожидания, позвала акушерку, спросила, когда снимут аппарат и придет врач, на что мне ответили: «Когда надо будет, тогда и снимем. Сейчас все врачи на сложной операции с большой кровопотерей». Понимая, что схватки усиливаются, врача нет, а ребенок лежит в неправильном положении, я начала требовать, чтобы ко мне пришел доктор.

Спустя еще какое-то время (сказать точно, сколько прошло минут, я сейчас не могу, так как схватки были уже сильными), наконец, подошла врач. Осмотрела, сказала, что матка открыта на 7-8 см. Я просила сделать мне кесарево сечение, но она ответила: «Какое кесарево? Сама родишь!». На вопрос, когда можно будет прийти мужу, она ответила: «Что ты со своим мужем, придет, когда мы скажем».

Когда в хирургическое отделение поступает сразу несколько пациентов, больше внимания уделяют тому, чье состояние представляет большую угрозу. Но ведь и «легких» больных тоже без помощи не оставляют! И там никому не придет в голову сослаться на то, что все дежурные врачи заняты – уж за пять-то часов можно что-нибудь предпринять! Но Маргариту подвело именно то, что до момента родов «ничто не предвещало» - здоровая мать, здоровый ребенок, нет причин для беспокойства.

Специфика работы в медицине такова, что со временем у большинства сотрудников вырабатывается особый, «врачебный» цинизм. Эта защитная реакция психики позволяет отстраниться от чужих страданий, не «сгореть» на работе, не впасть в депрессию. Однако вообразить себе масштабы цинизма гинекологического способны только женщины. Сопричастность с появлением новой жизни заставляет некоторых акушеров воображать себя, как минимум, жрецами, несущими волю богов. Мнения и желания пациентов для них роли не играют. И это явление только усугубилось после того, как платные роды стали «нормой» – совершившие подношение могут рассчитывать на снисхождение, а прочие – по настроению. Судя по количеству положительных отзывов в Интернете, в братском перинатальном центре все еще немало специалистов, которые любят и знают свою работу, но есть, увы, и другие примеры.

Руководство Перинатального центра рассказывает в теленовостях о технических новинках, поступивших на вооружение врачей, – они готовы выхаживать глубоко недоношенных весом от500 граммови родившихся на 22-ой неделе детей. Так не парадокс ли, что при таких технологиях, в XXI веке в «больнице доброжелательного отношения к ребенку» (официальное звание, присвоенное ПЦ в 2007 году) из-за банального невнимания умирает здоровый доношенный ребенок?

Основываясь на данных КТГ медики делают выводы о состоянии плода (в частности, о наличии или отсутствии гипоксии – кислородного голодания), однако, чтобы воспользоваться ими, нужно, чтобы кто-то из персонала следил за показаниями прибора. А частыми посещениями роженицу не «баловали»… Судя по результатам экспертизы, одной из причин смерти малыша была тяжелая асфиксия (удушье), и кесарево сечение могло бы стать спасением для него. Могло, но не стало.

Операционные у нас есть. Чего у нас не хватает?

- Мы приезжаем в больницу за помощью, мы следуем указаниям врачей, надеясь на их профессионализм. Но с этого момента я стала понимать, что никому до меня нет дела, и уже готова была на все – любые деньги готова была отдать, лишь бы все хорошо закончилось. Начала звонить мужу, чтобы он приехал ко мне, несмотря на запрет врачей, и врачу Светлане Кожелиной. Описав ей свое опасное положение, я спросила, делает ли она кесарево сечение. Она ответила: «Конечно», и сказала, что сейчас приедет. Приехав и осмотрев меня, Светлана Алексеевна вышла в коридор и спросила у кого-то из медперсонала, есть ли готовая операционная, на что ей ответили: «Ни одной подготовленной операционной сейчас нет». Вернувшись ко мне, она сказала: «Рита, почему ты сразу не позвонила? Раскрытие матки 9 см, кесарить уже поздно, будут экстремальные роды». В это время пришли еще один врач и акушерка. Мужа ко мне впустили только после приезда Светланы Алексеевны.

Выполняя все указания врачей, я начала рожать, и после того, как сделали разрез (эпизиотомию), на третьей потуге в 21-20 я родила своего сыночка. Он был довольно крупным: 53 см и 3,88 кг. Малыш был синего цвета, он не закричал, а закряхтел. Врачи пригласили педиатра, и ребенка сразу же отнесли в палату интенсивной терапии (ПИТ). Через час ко мне спустилась Светлана Алексеевна и сказала, что он в крайне тяжелом состоянии, и что, скорее всего, у него имеется патология (порок) сердца. Я удивилась такому предположению, так как по результатам УЗИ, которые я делала во время беременности, с сердцем у ребенка было все хорошо. На вопрос: «На каком основании вы делаете такие выводы? Ему сделали УЗИ? Его осмотрел кардиолог?», мне ответили - нет. Позже кардиолог все-таки осмотрела его и исключила какую-либо патологию сердца.

«Вы что, не видите? Он умер!»

- На следующий после родов день, в 16-00 меня наконец-то впустили к моему малышу в ПИТ. Дежурный врач встретила меня обвинениями: «Ты почему так поздно приехала в роддом?!». Якобы, они уже ничего не могли сделать! В то время как я провела в больнице не менее 5 часов до момента рождения ребенка. Я объяснила, как было дело, и врачу нечего было мне сказать…

Потом мне озвучивали новые предположения о патологиях, задавали вопросы о перенесенных заболеваниях. Теперь-то я понимаю, откуда они возникли. Медработники знали, что мой сын не выживет, и пытались снять с себя ответственность за бездействие в течение 5-ти часов до его рождения. Правду я услышала только от одного врача, - она сказала, что, скорее всего, когда ребенок выходил в неправильном положении, у него были повреждены (раздавлены) внутренние органы, и началось внутреннее кровоизлияние.

То, что я увидела, повергло меня в шок. Ребеночек лежал весь в трубках, а на животике, попке, ручке и ушке у него были синяки… Мне сказали, что ему делали переливание крови и пытались накормить, но он срыгивает кровью. И еще раз сказали про крайне тяжелое состояние. Потом были бесконечные часы в ожидании перемен в состоянии моего малыша. Я надеялась, что он выживет. Молилась. Приходила к нему в разрешенные часы (20-00), но его состояние только ухудшалось. Мне сообщали об остановках сердца и реанимационных действиях врачей. Утром, не дождавшись положенного времени посещения, я примчалась в ПИТ. Последняя остановка сердца случилась перед моим приходом, и врачам не удалось восстановить сердцебиение. У меня началась истерика, я стала требовать реанимационных мероприятий, но мне сказали: «Женщина! Вы что, не видите? Он умер!»

Врачи не заметили угрозы

- Меня перевели из общей палаты в индивидуальную. Приехал муж, начали приходить один за другим разные доктора со своими версиями случившегося. Заместитель главного врача Галина Семенова сказала: «Ну, вы понимаете, все были заняты на сложной операции! К вам некому было подойти. И не всегда при тазовом предлежании показано кесарево - на это нужно основание!».

Да, основание действительно нужно. Но существуют, так называемые, «сочетанные показания» - это совокупность нескольких осложнений беременности и родов, каждое из которых в отдельности не служит показанием к кесареву сечению, но вместе они создают реальную угрозу для жизни плода. Например, тазовое предлежание (при котором перинатальная смертность по статистике в 4-5 раз выше), плюс крупный плод, плюс возраст матери более 30 лет и так далее. Роды в тазовом предлежании относятся к патологическим, т.к. высок риск травмы и кислородного голодания плода в ходе родов через естественные родовые пути. Вероятность этих осложнений особенно возрастает при сочетании тазового предлежания плода с его крупными размерами (более 3600 г).

Попытка – не пытка?

- Никто мне так и не ответил, почему меня бросили во время схваток. На дежурстве в тот день было 3 врача: Евстафьева, Тимофеева и Лузенина. Никто из них даже не попытался мне помочь. Даже если все они были на операции, можно же было вызвать кого-то еще! Почему меня не прокесарили экстренно, а пустили все на самотек? Почему на момент приезда Светланы Алексеевны не было ни одной подготовленной операционной?

Главврач Перинатального центра Андрей Кучкин при беседе с нами удивлялся: как так, здоровые родители без вредных привычек, роды прошли прекрасно, доношенный малыш с хорошим весом - и вдруг умирает? Наверное, у него была патология - почки недоразвиты или еще что-нибудь! Я спросила его о гематомах, а он сказал: «другие дети тоже с гематомами рождаются, но они ведь выживают! Вот сейчас экспертизу сделаем, и в следующий раз, когда вы запланируете беременность, мы будем вам больше внимания уделять, будем знать, на что делать акцент!». Мы с ними будто в лотерею сыграли: «повезет - не повезет»!

Сначала мы с мужем, переживая глубочайший шок, хотели просто похоронить нашего ребенка, не проводя судмедэкспертизы, так как думали, что она будет проводиться в Перинатальном центре, и его врачи напишут все, что захотят, лишь бы прикрыть себя. Но моя подруга настояла на том, чтобы на вскрытие мы все-таки согласились. И она же убедила нас не молчать, а попытаться доказать вину сотрудников центра в гибели нашего сына.

Сейчас результаты экспертизы (делали ее в Городской больнице №1) у Маргариты на руках, в соответствии с ними причинами смерти ребенка стали:

а) Диссеминированное внутрисосудистое свертывание крови у плода и новорожденного.

б) Тяжелая асфиксия при рождении.

в) Поражения плода и новорожденного, обусловленные неуточненными состояниями матери.

Первые две причины зачастую связаны друг с другом и возникают, в том числе, при сильном сдавливании внутренних органов. Третья же слишком неопределенна – это просто софистика врачей по типу «патологий не выявлено» или «практически здоров».

«Круговая порука мажет, как копоть…»

Дальнейшее развитие событий будет зависеть от работников следствия. Удастся ли им доказать преступную небрежность врачей, покажет время. Пострадавшие родители могут потребовать и уголовного наказания, поскольку речь идет о «причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей» (часть 2, статья 109 УК РФ предусматривает наказание в виде ограничения свободы на срок до трех лет либо лишения свободы на тот же срок с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового).

В Иркутске уже имеется подобный прецедент: по информации пресс-службы Областного суда, судья обязал роддом Ленинского района Иркутска выплатить 500 тыс. рублей в качестве компенсации морального вреда женщине, у которой по вине врачей в 2010 году родился мертвый ребенок. «Из-за неквалифицированных действий врачей ребенок родился мертвым. Как установили комиссия и суд, причиной смерти новорожденного стало прогрессирование хронического дистресса плода (нехватка кислорода) вследствие несвоевременной диагностики и запоздалого оперативного родоразрешения».

К сожалению, доказать факт врачебной ошибки удается нечасто – мешают круговая порука врачей и неверие в торжество справедливости со стороны пациентов. Адвокаты зачастую некомпетентны в области медицины, а привлеченные эксперты необъективны, поэтому привлечь кого-либо к ответственности очень трудно. Однако Общероссийская общественная организация «Лига защитников пациентов» поставила себе целью бороться за права больных – и у нее уже есть немалый опыт в этом деле. Жаль только, что в Иркутской области нет ее отделения.

Коррупция в белых халатах

- «Послужной список» нашего роддома ограничивается не только моей страшной историей. Я не раз слышала от своих знакомых, что рожать у некоторых акушеров-гинекологов можно за неофициальную оплату «на руки». Расценки известны, и девчонки платят, так как уже боятся рожать бесплатно и, как я сейчас понимаю, страх этот обоснован! Я сама убедилась, что бесплатные роды в нашем роддоме проходят по принципу «как повезет»!

Коррупцию здесь практически не скрывают. Пройти бесплатно УЗИ у хороших специалистов невозможно, поэтому пациентки платят им в кабинете - от 600 до 1000 руб. Чтобы сдать анализы и быстро забрать результат, можно свободно заплатить «из рук в руки» в каждом кабинете, где ведется прием. Роды принимают по старинке - очень часто (почти у всех моих рожавших знакомых) вместо того, чтобы сделать эпизиотомию, прибегают к так называемому выдавливанию (несколько акушерок наваливаются на живот беременной), а потом «выдавленные» дети мучаются с разными психическими и физическими травмами. Зачем это делается? Затем, чтобы не портить статистику осложненными родами. Запись у врача будет: «роды прошли естественным путем», а то, что дети будут мучиться, пройдя этот естественный путь, врачей уже не волнует.

Не останавливают врачей и судебные иски – в Санкт-Петербурге в 2012 году врачу и акушерке был вынесен приговор с формулировкой: «…умышленно, с нарушением тактики проведения родов, провели неадекватные мероприятия по родовспоможению… осознавая тяжесть последствий и недооценив степень риска, предвидя последствия, выбрали неправильную тактику оказания медицинской помощи, применив к роженице запрещенный всеми медицинскими канонами метод Кристейлера (метод выдавливания младенца из утробы матери руками. Запрещен приказом Минздрава РФ от 4 декабря 1992 из-за его крайней травматичности)».

Источник: Газета "Горожанин"