Остров Володи: московский лосось в японском море
Сахалин… край необычайной красоты, природных богатств и убогости местной жизни. Когда-то в нерест здесь можно было перебежать реку не касаясь воды - по спинам лосося (и это не преувеличение). Сейчас, горбушу и кету здесь, зачатую, выкидывают обратно в океан, оставляя только икру.
Промысел – то, чем занимается почти каждый сахалинец. Это может быть лес, нефть, газ, золото или рыба. Конечно, особое место занимают именно морепродукты. Вообще, с морем на Сахалине связано все – климат, зарплаты, сообщение с материком. Как поведет себя море, так и жизнь складывается. Самый типичный пример – во время осенних штормов проехать из Южно-Сахалинска в крупные города середины острова часто становится затруднительно (океанские буруны перехлестывают волнорезы и заваливают трассу топляком и мусором), зимой другая напасть – песочные тракты крайнего севера исчезают под многометровыми слоями снега и целые районы переходят на автономное существование.
Особое время на Сахалине - Путина – период с середины июля до второй половины августа, когда лосось идет на нерест, т.е. приближается к побережью и поднимается по руслам местных рек. На Путину народ съезжается, извиняюсь за каламбур, косяками. Я пытался пробиться на остров в середине июля, в самый разгар Путины. Мне повезло – я проторчал в материковом порту всего сутки, но со мной разговаривали люди, которые ждали заветного парома по 3-4 дня к ряду. Дело в том, что для многих жителей побережья восточных морей России Путина является едва ли не единственным способом поднять деньги для жизни на целый год. Выражение от Путины до Путины я слышал здесь не раз, и это нечто большее, чем простое переиначивание известного «от зарплаты до зарплаты».
Что такое лов лосося на нересте? Браконьерство чистой воды. При всем несовершенстве совка, при нем соблюдались некоторые разумные нормы – сети было разрешено выставлять не ближе 1-2 км от русла рек, выбитую популяцию восстанавливали на многочисленных рыбпромхозах. В современных российских условиях все эти пережитки давно отмерли. Промысловые рыболовецкие Станы вытянуты вдоль побережья Охотского (в меньшей степени Японского) морей на огромные расстояния. В рыбных местах Станы теснятся в 700-800 метров друг от друга, окучивая абсолютно все пресноводные ручейки и протоки, в которые может зайти лосось.
Старожилы рассказывают, что еще 10-15 лет назад в Путины реки буквально чернели от рыбы, ее можно было ловить руками. Не сказать, что сегодня лосось совсем исчез, нет, его до сих пор с избытком, однако надо понимать, что из всего рыбного помета до взрослой рыбы доживает только 2% икринок. К тому же лосось – рыба умная, когда год за годом ее отрезают от рек сетями, поставленными у самого устья, она просто перестает возвращается. Уходит к другим берегам, где ее не выбивают с таким остервенением.
Сейчас на Сахалине в отношении рыбного промысла девствует только один закон – спроса и предложения. А спрос есть, да еще какой – морепродукты (особенно икру) продают не только на Запад, но и на Восток – в Японию, Китай, Корею. Казалось бы - странно, что такие великие морские державы как Япония покупают российскую икру, однако тут все сложнее. Дело в том, что на Сахалине власти нет. Вернее, власть здесь конвертирована в универсальную валюту – деньги. У кого есть деньги, тот и прав.
Это даже не какая-то особенная рыбная мафия. Просто за деньги тут можно нарушить любой закон. Хочешь свой Стан - пожалуйста, ставь сети хоть в самой реке, хоть мешками черпай. Ни менты, ни рыбнадзор, ни погранцы мешать не будут – все в доле, всем заплачено. Отстегивать надо очень прилично, но любые издержки окупаются с лихвой – фура икры, выловленной на Сахалине даже не по себестоимости, а почти за бесценок, стоит в Москве на вес золота.
Я разговаривал с москвичом, который специально переехал на Сахалин, чтобы заниматься икрой – порог входа в бизнес по столичным меркам не высокий, а чистая прибыль измеряется тысячами процентов. И вот тут мы подходим к главной особенности – рыбными Станами в 9 из 10 случаев владеют не сахалинцы. «Материковые» приезжают с деньгами и нанимают местных работяг на черновую работу (ловить, пороть рыбу, чистить сети, паковать икру), а сами лишь снимают сливки. Причем, бизнес построен таким образом, что 99% всего улова уходит на материк. На острове почти ничего не остается. Трудно поверить, но красная икра в Южно-Сахалинске стоит не намного дешевле, чем в Иркутске или Красноярске.
Повторюсь, на Сахалине есть все, но собственно жителем острова от природных щедрот мало что перепадает. В этом и состоит невыносимый парадокс российской действительности – когда горбушу выловили на Сахалине, а на ее продаже заработала Москва.
К сведению:
Остров Володи: черное золото в кремлевских трубах: /?IDE=108095
Остров Володи. Фоторепортаж: /?IDE=108158
