Полумертвый Навальный и проблема русской оппозиции
На протяжении двадцатилетнего правления Владимир Путин последовательно нейтрализовывал угрозы для своей персональной власти, однако каждый раз это делалось по-разному и вело к разным результатам.
В первой половине нулевых молодой авторитарный режим, опирающийся на бюрократию и спецслужбы, столкнулся с бунтом новых элит — то есть людей, получивших власть и многомиллиардные состояния в период бурного постсоветского периода и ничем не обязанных лично Владимиру Владимировичу.
Уже в 2000 году кажущийся всесильным Борис Березовский переоценил свое влияние на внутреннюю политику страны и был вынужден уехать из России. Надо сказать, выдворение неудобного олигарха произошло относительно мягко, особенно если помнить, как стали поступать с врагами Путина в дальнейшем. У Березовского отняли все активы, но дали отступной — например, за долю в «Сибнефти» Борис Абрамович получил больше миллиарда долларов.
Березовский-беглец служил удобным пугалом для российской пропаганды, в те годы еще вполне травоядной. Сам олигарх этой ролью, казалось, не только не гнушался, но даже где-то и гордился. Ругают — значит, не забыли. Самоубийство Березовского в 2013 году и предшествовавшие этому многочисленные разорительные суды с бывшими партнерами (Фридманом, Абрамовичем и т.д.) следует отнести к особенностям характера самого Березовского — человека, для которого игра всегда была интереснее результата. Вопреки конспирологическим теориям Березовский убил себя сам, и «руку Кремля» в его смерти искать вряд ли стоит.
Иное дело глава «ЮКОСа» Михаил Ходорковский — один из богатейших людей России, чье влияние на деловой и общественный климат в первой половине нулевых было очень заметно. Ходорковский не был ни святым, ни романтиком, и он, в отличие от Березовского, прекрасно осознавал пределы своих возможностей. В основе конфронтации Ходорковского и Путина лежало рациональное понимание первым, что выстраиваемая клептократическая система приведет страну в экономический и политический тупик, и столь же трезвая убежденность второго, что независимый крупный бизнес подрывает основы режима персональной власти.
Разгром «ЮКОСа» — ключевая веха становления Путина, как классического русского автократа. Тот вид государства, который строил Путин, не предполагал другого сценария. Ходорковский мог сбежать, но не захотел. Он решил идти до конца. Путин — тоже. В результате с 2003 по конец 2013 года Михаил Борисович сидел, отбывая почетную, но крайне неблагодарную роль главного политзаключенного на постсоветском пространстве.
В конце 2013 года Путин выпустил Ходорковского. Так сошлись звезды: Владимир Владимирович уже не чувствовал угрозы со стороны опального олигарха и, одновременно, очень нуждался в поддержке Европы накануне старта Олимпиады в Сочи. Ходорковского вывезли в Берлин и дали какие-то гарантии относительно безопасности семьи. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что освобождение Ходорковского было во многом ситуативно и являлось серьезным просчетом Путина.
Крымские и украинские события навсегда похоронили идею дружбы Кремля и Запада, а все тактические выгоды от «широкого жеста помилования» были перечеркнуты упорной работой Ходорковского на ослабление режима Путина. В настоящий момент Ходорковский является главной «точкой сборки» русской оппозиции в эмиграции, ее мозговым и финансовым центром. По взглядам и личной харизме он, конечно, далеко не Ленин, но интеллектуальный масштаб сопоставим. Со всех точек зрения для Кремля было бы выгодней, чтобы сейчас Михаил Борисович был зеком или трупом.
После «Крымской весны» Россия окончательно утвердилась в политическом ареале самодержавной монархии самого реакционного пошиба. С оппозицией в этот период стали поступать жестоко и даже остервенело. Раньше Кремль предпочитал запугивать, подкупать или выдавливать смутьянов. Теперь миндальничать перестали. Зимой 2015 года, спустя год после присоединения Крыма и начала войны на Донбассе, в нескольких сотнях метров от Кремля был застрелен бывший первый зампред правительства Борис Немцов. Не стоит переоценивать влиятельность Бориса Ефимовича — он был видным, но далеко не самым популярным политиком оппозиционного фланга. С другой стороны он был выходцем из ельцинских элит, имел множество друзей в русском, европейском и американском истеблишменте.
Немцов был статусной фигурой и очень смелым человеком — он позволял себе критиковать режим и лично Владимира Путина в таких выражениях, какие редко можно услышать даже от заслуженных эмигрантов нулевых. При этом Немцов жил в Москве и всячески подчеркивал, что бежать из страны не намерен. Он не сбежал, и теперь его имя навсегда вписано в историю, пополнив мрачный перечень убитых и замученных врагов русского царизма.
Из того, что мы знаем, можно сделать осторожное заключение: Бориса Немцова убили «солдаты Путина» из Чеченской республики, а сам Владимир Владимирович не сделал ничего, чтобы высокопоставленные заказчики убийства понесли наказание. И если само убийство, вероятно, было задумано и осуществлено без участия Кремля, то все последующие события делают Кремль соучастником этой политической казни.
К 2020 году авторитарный режим в России закостенел до состояния, близкого к саморазрушению. Путинской команде уже не страшны ни санкции, ни коронавирус, ни обвал экономики. Стеснятся тоже перестали: обнуление президентских сроков на пеньках при 25-29 миллионах вброшенных и нарисованных бюллетенях «за» — уровень латиноамериканских и даже африканских военных диктатур. Понятно, что в этом новом для себя формате Кремлю уже не особенно-то и нужны неповоротливые, затратные и слабо управляемые элементы «суверенной демократии», будто то системные парламентские партии или какие-то зачатки гражданского общества. Вертикаль должна быть простой и максимально централизованной. Путин-народ. Без посредников, без плюрализма, даже плюрализма внутриэлитного.
И вот, дождались — в августе 2020-го отравлен Навальный. После убийства Немцова именно Алексей Анатольевич стал главным и безальтернативным (де-факто) лидером оппозиции внутри России. У Навального есть партия, есть выстроенная система региональных штабов, есть ядро пассионарных сторонников и преданных спонсоров. Это сила будущей национальной революции, а Навальный — классический революционный вождь. Причем вождь настолько известный и популярный, что Кремль до поры до времени боялся не то что устранить, но даже и посадить Навального, хотя попытки в этом направлении предпринимались неоднократно.
Возможно, Навального действительно не хотели убивать. Не исключено, что как и в случае с Немцовым здесь сработали какие-то союзные, прямо не зависящие от Кремля силы. Все это можно представить и допустить. Но важнее другое. Кремль а) опять ведет себя как соучастник преступления; б) кровно заинтересован вывести Навального из игры. После хабаровских событий, после начала революции в Беларуси предсказываемые многими экспертами серьезные волнения внутри самой России уже не кажутся чем-то сказочным и далеким. Навальный ждал этих событий, чтобы их возглавить. А Кремль к ним готовился и хотел лишить будущий протест единого лидера. Это топорная логика, но она работает. В нынешней России вообще все удивительно однозначно и прозрачно.
Навальный в коме, в Германии. Его партия обезглавлена — да, в этой сетевой организации есть свои звездочки и местечковые таланты, но вождистский политический стиль Алексея Анатольевича в данном случае играет против него самого. Партия Навального не может нормально и эффективно функционировать без Навального. Кубик-рубик не складывается.
Итого. Политическая арена финально и фатально зачищена. Все политические враги Путина или находятся вне России, или полностью задавлены административной машиной. Выборы сведены к фарсу, партийная система уничтожена, гражданское общество впало в ничтожество, крупные независимые СМИ разорены, а мелкие — скуплены на корню. Больше никаких имитаций. Есть только вечный Путин и выжженное поле вокруг. Это проблема для Кремля, ведь завинчивая гайки, он только повышает ставки, делая будущий взрыв просто вопросом времени. Но это проблема и для оппозиции, которой не оставляют иных способов борьбы за власть, кроме восстания.
Одним словом, будет больно. Точка невозврата пройдена если не весной, в марте, то сейчас, в августе. Дальше — тот самый взрыв. Обратный отсчет уже идет.
