Страна - заложник
Мы живем рядом с войной. Мы не чувствуем, что она идет. Мы привыкли, что она не заканчивается и в ней нет победы.
Сегодня линия фронта передвинулась в Москву. И на войне оказались еще семьсот или около того мирных людей. Все эти годы в стране рождались и умирали, богатели и разорялись, любили вождей, голосовали и говорили, говорили, говорили...
Теракты в Нью-Йорке в прошлом году были для успокоенно-заплывших Соединенных Штатов шоком и неожиданностью. Сегодня они уже готовы ко всему. Почему не готовы мы!? Мы что, не знали, что сепаратисты обещали акцию в Москве? Или то, что страна под завязку забита оружием и взрывчатыми веществами, как криминальными, так и из районов боевых действий? Или то, что кордоны вокруг Чечни абсолютно проницаемы и у террористов настоящие российские паспорта?
Участвовать в новом переделе собственности в России, чем заняты наши спецслужбы и правоохранительные органы, конечно, увлекательнее, чем выстраивать агентурные сети, профилактировать диаспоры и обеспечивать руководство страны информацией, адекватной для принятия политических решений.
Делить финансовые ресурсы на армейскую реформу и заниматься переводом вида войск в род и обратно Генеральному штабу, видимо, комфортнее, чем обеспечивать боевое планирование.
Слыть и быть носителями твердой государственной воли - это все-таки разные вещи. Твердо сжатые челюсти не заменяют сосредоточенный интеллект.
Если террористы уйдут из театрального центра с победой, как когда-то из Буденновска, они останутся с нами навсегда, порождая в прогрессии себе подобных. Но как хочется-то, чтобы заложники были спасены!
И страна... Она тоже - заложник.
Александр ГИМЕЛЬШТЕЙН, "Восточно-Сибирская правда"
