Планета скоро выйдет из окна
Мир переживает “демографическое окно”: столько молодежи, как сейчас, на Земле больше никогда не будет.
Исак Фрумин — создатель и первый директор легендарной красноярской гимназии “Универс”. Он работал в гимназии с 1987 по 1999 год, но и сейчас на сайте гимназии выпускники и ученики “Универса” пишут письма почетному директору.
Каждый год группа ученых Всемирного банка (а этот банк имеет исследовательское подразделение), привлекая ведущих ученых, готовит “Доклад о мировом развитии”. Каждый из них посвящен какой-то актуальной проблеме, но все они объединены темой развития. Это исследование из года в год становится событием и в значительной степени определяет интеллектуальную моду и темы дискуссий мировых интеллектуалов.
Недавно был подготовлен “Доклад о мировом развитии-2007”, его тема: “Проблемы молодого поколения в контексте развития”. На русском языке он появится примерно через месяц.
Координатор проектов в социальной сфере Всемирного банка, доктор педагогических наук Исак ФРУМИН, рассказал “Новой газете” об основных выводах этого исследования.
— Почему доклад-2007 посвящен проблемам молодого поколения?
— Сейчас мир находится в благоприятном окне демографических возможностей: наша планета проходит пик молодого населения. Он начался примерно в 50-х годах прошлого века и продлится примерно до середины 50-х годов этого. Потом население нашей планеты, по ожиданиям демографов, начнет сокращаться и стабилизируется, но уже никогда не будет такого количества молодежи. Почти полтора миллиарда людей на Земле сегодня в возрасте между 12 и 24 годами. В Японии, Франции, Италии, Чехии этот пик пройден. Более того, окно демографических возможностей у них закрылось. Россия, пройдя пик, из этого окна еще не вышла. В таких странах, как Италия и Франция, прошедших этот путь первыми, через десять лет на одного работающего будет приходиться двое тех, о ком надо заботиться. Но в целом мир находится в ситуации, которой можно и нужно воспользоваться. У молодого поколения существенно выше производительность труда. Человечество получило фору, как не упустить ее? Как создать с помощью молодых основу благосостояния будущих поколений, когда народонаселение начнет стареть?
Но колоссальное число молодых создает не только благоприятные возможности, но и риски: безработица, экстремизм, рискованное поведение.
— Дает ли доклад рекомендации, как свести к минимуму риски и использовать потенциал молодежи?
— Вся политика социально-экономического развития должна быть ориентирована на то, чтобы помочь молодым в период перехода к взрослой жизни.
Исследователи, которые готовили доклад, вступление во взрослую жизнь разделяют на пять очень важных переходов, на каждом из которых может реализоваться как положительный сценарий, так и отрицательный.
Один переход — учебный; человек оканчивает школу, но в хорошем варианте не перестает учиться, а учится в течение всей жизни.
Очень важный переход — к труду; задача общества — обеспечить молодежи выход в трудовую деятельность.
Третий переход — к созданию собственной семьи; человек начинает жить самостоятельной жизнью. Здесь тоже возможны разные сценарии: он может жить один, а может способствовать решению демографической проблемы.
Еще один переход — к гражданской позиции.
И пятый переход — к здоровому образу жизни. По поведению человека в возрасте от 13 до 24 лет можно спрогнозировать продолжительность его жизни. Здесь важно поспособствовать переходу от рискованных форм отношения к здоровью — к здоровьесбережению.
В разных странах переходы имеют и общие, и специфические трудности.
— Что необходимо делать на государственном уровне, чтобы развить человеческий капитал, помочь с этими переходами?
— Мне кажется, что авторы доклада нашли несколько нетривиальных идей. Первая очень проста: надо расширить возможности позитивного поведения. Например, если человек выходит на рынок труда, то у него должна быть возможность устроиться на работу, для него должно быть рабочее место. Страны, которые раньше других прошли пик молодого населения, например Франция, испытали огромные трудности из-за молодежной безработицы. И те страны, в которых огромная волна молодежи скоро хлынет на рынок труда, должны это учесть.
Если человек выходит на линию пожизненного обучения, то должны существовать разнообразные формы продолжения образования: очные, заочные, групповые, индивидуальные, институты, курсы, кружки. При этом не должно быть тупиковых форм, после которых невозможно перейти на следующую ступень образования. В России такими, к сожалению, стали ПТУ и техникумы. После окончания этих учебных заведений поступить в вуз практически невозможно.
Но предположим, что возможности есть: сто путей, сто дорог. А достаточен ли у молодых их личностный потенциал, чтобы этими возможностями воспользоваться? Почему, имея возможность не курить, они курят? Или принимают наркотики. Отсюда второй момент управления переходами — развитие способностей в области принятия разумных решений для выбора из имеющихся возможностей. Снабжение молодых ресурсами для принятия решений.
А что если человек ошибся на одном из переходов, пошел по ложному сценарию? И все, тупик? Авторы доклада отмечают, что в тех странах, где молодежь более продуктивна в образовательной и социальной сферах, есть возможность второго шанса или нового старта. Ошибка там — не приговор.
Каким образом можно помочь 19-летней девушке, которую родители забрали из школы в девять лет? Что можно сделать для 23-летнего безработного, который только что завел семью, но не приобрел трудовых навыков? Доклад говорит о том, что программы второго шанса дороги. Важно, чтобы поддержка точно находила того, кто в ней нуждается, а не оказывалась беспорядочно. Это случается достаточно часто: деньги освоены — а для чего, для кого?
Но есть удачные примеры: вечернее обучение может помочь молодым людям, бросившим школу, получить формальный сертификат, который позволит им устроиться в жизни. В США в системе местных колледжей, первоначально предназначенной для того, чтобы дать повторный шанс взрослым, сейчас учатся три четверти отстающих учеников. В Бангладеш программа образования для детей из бедных семей (UCEP) помогает подросткам 10—16 лет, бросившим школу.
Нужно вот еще что понять: доклад — это не рекомендации развитых стран догоняющим. Это результат анализа опыта разных государств. Так, доклад констатирует, что в США более 10 тысяч несовершеннолетних содержатся в тюрьмах для взрослых, что приводит к росту рецидива. Зато на Филиппинах работает программа “Судьи на колесах”, в рамках которой судьи объезжают исправительные учреждения в разных уголках страны, чтобы ускорить судебные процессы. Более 80 стран в качестве альтернативы карательному правосудию вводят восстановительное правосудие, которое позволяет жертвам и правонарушителям встретиться и согласовать план возмещения ущерба.
— Вас как легендарного директора гимназии “Универс” хочется спросить, какое место в развитии позитивных сценариев переходов играет, по мнению авторов доклада, образование?
— Авторы доклада, в числе которых несколько нобелевских лауреатов, крупнейшие экономисты-социологи, не рассматривают сейчас образование в качестве реально действующей силы. Но это в том смысле, что образование ценно не само по себе, а только как инструмент решения задач социального и экономического развития. Учимся не для школы, а для жизни.
Я недавно в Красноярске встречался с двумя своими бывшими учениками. Каждому из них по 30 лет. Они примерно одинаково учились в школе. Я думал, что их жизнь сложится одинаково, оба поступили после школы в университет. Но один успел за это время сменить, наверное, двадцать работ. Сейчас зарабатывает тем, что “бомбит”, живет уже с третьей семьей, единственный родной ребенок растет без него. У другого все сложилось иначе: он бизнесмен, очень позитивный человек, у него чудная девочка. И я задал себе вопрос: какова моя роль и роль моих коллег, роль школы, роль учебников в том, что у них по-разному сложилась жизнь? Если мы не готовы ответить на вопросы такого рода, то чего стоит наше образование?
Можно сказать, что школа здесь ни при чем: как общество устроено, так молодежь и тащит по этим пяти переходам. Но человек может сопротивляться, когда его тащат. Только для сопротивления его надо вооружить.
В докладе есть анализ того, какие решения 15-летние могут принимать, по их собственному мнению, самостоятельно. В России почти все молодые люди считают, что они сами будут принимать решения о браке, о работе. И лишь 65% из них самостоятельно принимают решения, связанные с образованием. Не говорит ли это о нашем образовании? Мне кажется, что именно вокруг этой задачи — снабжения молодых людей ресурсами принятия решений, ресурсами самостоятельности — и должна сегодня развиваться миссия образования.
Важнейший ресурс молодого человека сегодня — информированность. Но меня поражает, что наша школа уверена: житейская информированность человека существенно менее важна, чем информированность научная. В учебнике 8-го класса по географии я на днях прочитал чудное определение: гололед — это слой льда на дороге, затрудняющий движение машин. Вместо того чтобы решать практические задачи, связанные с гололедом или туманом, обсуждать, почему в России такие проблемы с безопасностью движения, дети тратят время на заучивание бессмысленных определений.
Другие важные ресурсы готовности ребенка к следующим этапам деятельности или обучения — мотивация и энергетика, с которыми он к этим этапам подходит. С мотивацией у нас совсем плохо. Последние сравнения двух международных исследований — PISA и TIMS — показывают не только академические трудности большой части наших детей: важно, что самооценка у них существенно ниже, чем у их сверстников примерно из тридцати стран. А то, что она занижена, — это, безусловно, результат работы школы.
Что же нужно, чтобы образование было адекватно проблемам молодежи? Адекватность образования внешним запросам — его важнейшая характеристика. А для этого мы должны пойти на радикальную перестройку содержания образования. При этом никто в Москве на 60 тысяч российских школ не напишет единые стандарты, которые были бы адекватны потребностям молодежи в конкретном месте. Должно возникнуть гораздо большее разнообразие. Пока стандартная, единообразная школа составляет у нас 95%, и она не открыта потребностям и интересам молодежи.
Справка
Кто принимает важные в жизни решения — сам молодой человек или родители, правительство, кто-то еще? Девушкам 15—24 лет в разных странах задавали этот вопрос. В Бангладеш “сама” ответили 50% опрошенных про выбор работы, 18% — про выбор уровня образования, и только 4% — про выбор партнера в браке. В Эфиопии соответственно 79, 39, 55%. В Ираке — 43, 52, 65%. Очень самостоятельная молодежь в Малайзии: сами выбирают работу 89%, образование — 82%, мужа — 82%. А вот в Румынии и в России такой расклад: 84, 65, 96%, то есть мужей выбирают сами, а вот когда закончить образование — нет.
