Сам себе режиссёр
Иркутский режиссёр Юрий Дорохин — человек-парадокс.
За несколько лет он — безусловно, творческая личность — смог выстроить вместе с коллегами довольно успешный бизнес, который обеспечивает вполне безбедное существование ему и его команде. Сам Дорохин называть себя творческой личностью избегает. Творчество — это Тарковский, поясняет он. О том, как снимался клип на культовую песню «Долина тысячи дождей», о том, как работалось на одной съёмочной площадке с писателем Евгением Гришковцом, и о том, почему Юрий Дорохин не любит летать на самолётах, он рассказал корреспонденту «Конкурента» Елене Лисовской.
В детстве и вполне сознательной юности наш герой мечтал служить в кавалерии: сначала он увлёкся конным спортом, стал кандидатом в мастера спорта, а за полгода до призыва в армию работал конюхом на Иркутской госконюшне. Когда его и Андрея Закаблуковского, лучшего друга Юрия и оператора студии, призвали в армию, даже из «учебки» они пытались попасть в кавалерийский полк. «Мы имели наглость написать рапорт на имя министра обороны с просьбой перевести нас в кавалерию. Из министерства пришёл ответ, после которого мы получили нахлобучку. В письме чётко говорилось о необходимости соблюдения субординации: «Почему у вас люди отправляют письма, минуя нижестоящие инстанции?», -— вспоминает он.
Кавалерист с фотоаппаратом
Хотя есть у меня такое чувство, что от карьеры режиссёра Юрия не смогла бы спасти даже кавалерия. Увлечение фотографией, которому он отчасти обязан своей профессией, появилось уже в семь лет.
— Тогда дядя подарил мне фотоаппарат — пластмассовый, широкоплёночный. Им я сделал свой первый снимок. Серьёзный по тем времена фотоаппарат — зеркальный «Зенит» — купил, когда работал на ипподроме. Первые эксперименты начались во время службы в армии. Когда Андрей Закаблуковский маршировал на плацу, я бегал вокруг, составляя фотоотчёт для нашей стенгазеты. После моего возвращения из армии двоюродная сестра посоветовала поступать на филфак ИГУ. Она знала, что ещё в школе я «пописывал». За сочинения всегда получал «пятёрку» за художественную часть и «кол» — за орфографию. Тем не менее, за два месяца мы с Андреем подтянули «русский язык», устный экзамен я сдал на «четвёрку».
Когда мы поступили, я устроился работать на кафедру журналистики к Рудольфу Георгиевичу Берестенёву, где в первый раз смог снимать на киноплёнку. Тогда один мой друг преподавал в милицейском училище, «столбовке«, у них была видеокамера. За её аренду я, к примеру, писал сценарии по медвытрезвителю — предполагалось сделать серьёзный фильм для милиции. А потом я познакомился с Колей Марфиным, монтажером АИСТа. Он притащил меня на только что созданную телекомпанию, которая тогда называлась «Видеоканалом«. Взяли меня туда неохотно. И в основном потому, что у меня была камера.
На АИСТе мы дневали и ночевали. Стали появляться первые игровые съёмки. «Купить на сущий пустячок, за десятикратный пятачок» — в этом видеоролике я езжу в кресле, в кадре моя небритая физиономия в очках. После него меня начали узнавать таксисты, ведь АИСТ был популярным каналом. Они не брали с меня денег. Вообще было много преимуществ: девочки просили автографы, фотографировались…
Музыка тысячи дождей
Тогда Юрий снял клип на песню группы «Принцип неопределённости« «Долина тысячи дождей«. Он дружил с лидером группы Вадимом Мазитовым. Песня долгое время занимала верхние строчки хит-парада радиостанции «Русское радио». Клип снимался по принципу «с миру по нитке»: натуру искали на машине общего друга Алексея Елизарьева, древний «Икарус» и электростанцию предоставил предприниматель Валентин Голышев, пожарные дали лестницу. «Директор Вадика Мазитова нашёл четыре или пять тысяч рублей. Они нам позволили заправиться, заплатить сверхурочные водителю, купить водку для местных жителей, которые должны были пригнать баранов для съёмок. Купить сигарет, поесть», — вспоминает Юрий Дорохин.
— Сценарий к клипу «Долина тысячи дождей» мы написали с Андреем Закаблуковским. Сам клип сняли буквально за день. Причём я стоял перед выбором — снимать или нет, хотел перенести: что-то было не готово. Хорошо, что не перенёс — на следующий день выпал снег. Вадик в то время уже болел, ему было тяжело на съёмочной площадке. Он сидел на ящике из-под бутылок — стоять долго не мог. У него была прогрессирующая болезнь Бехтерева — окостенение позвоночника.
— Я читала, что клип снимался с трудностями: бараны не хотели щипать траву…
— Был другой вариант: они не хотели идти на громко играющие колонки. Но почему-то мы в тот момент не догадались на их проход отключить звук. Это был мой первый большой проект: в определённый момент наступил ступор. Я не знал, что делать. Потом Андрей мне признался, что он тоже не знал, что делать. Понятно, что опыта, который приобретается за долгие годы обучения во ВГИКе, мы не имели. Поэтому порой изобретали велосипед. Учились, набивая шишки.
— После клипа вы почувствовали, что вот он, успех?
— Да нет, какой успех? Не было помпы: по АИСТу показали и в Москве. Ажиотажа и того, что мы стали звёздами, конечно, не было. Была оценка друзей. Может, тогда нужно было двигаться в этом направлении дальше. Но не получилось — телевидение отнимало много времени.
Настроение у Гришковца улучшилось
Ещё одной самой обсуждаемой работой Юрия Дорохина стал клип с модным сейчас писателем Евгением Гришковцом. Инициатором проекта стала Анна Матисон, член их небольшой команды. «Аня дала мне прочитать книгу Гришковца «Рубашка». Она произвела на меня впечатление со знаком «плюс», естественно. Послушал его «Собаку» в радийной версии. Потом Аня предложила: а давай сделаем с ним проект. Я сомневался: согласится ли он с нами работать», — вспоминает Юрий.
— Когда Евгений приехал в Иркутск, мы пригласили его к нам в гости, показали наши работы. Он спросил: «Чего вы хотите?» Мы сказали, что хотели бы выбрать вещь и экранизировать её. Гришковец ответил: «Вообще не вопрос. Будет хорошая работа, буду её продвигать». Выбрали «Настроение улучшилось». Аня написала сценарий при моём небольшом участии.
Мы отправили его Гришковцу, когда он его прочитал, долго говорил комплименты, дескать, уверен, что будет хороший киноязык, потому что он видел наши работы. В общем, дал «добро«. Договорились, что работать будем во время его гастролей в Иркутске. Долго искали площадку. Мне хотелось, чтобы место было наполнено воздухом. Потом нашли здоровенную «стекляшку« на остановке «Южная».
— Легко работалось с Гришковцом?
— К тому времени, как он приехал в Иркутск, конечную точку тура по России, он разболелся: температура поднялась до 38 градусов. Мы собрали всю технику, заранее расставились. Приехал. Я чувствую: ему плохо. Как потом рассказал Владимир Демчиков, пригласивший Гришковца в Иркутск, Евгений подъехал и сказал: «Съёмки надо отменять, я не могу говорить. А вечером у меня спектакль». Тем не менее, он зашёл, огляделся. Тут я понял, что у человека изменилось отношение: он увидел площадку, где есть гримёр, всё было подготовлено так, как надо. Он сказал: «Я не могу говорить. Хотите — даже танцевать буду. Говорить — нет». Я отвечаю: без проблем. «Ты вообще ничего говорить не будешь: будешь мимически отрабатывать то, что читаешь». И Гришковец сделал настоящую «лунную походку», получилось просто потрясающе.
На площадке Гришковец говорит всего несколько фраз, всё остальное отыгрывает. Он же в прошлом — мим. В финале он даже разошёлся, хотя по-прежнему чувствовал себя не очень хорошо. Мы закончили на мажорной нотке, а когда расставались, он сказал: «У меня ни разу не было таких съёмок, которые так тяжело начинались и так хорошо заканчивались». Ему было действительно хорошо, настроение улучшилось. В клипе девять эпизодов, сейчас мы над ним работаем. Думаю, он будет готов к концу осени.
Ремесленник большого экрана
«Сегодня слишком многие называют себя художниками. И это никого ни к чему не обязывает. Поэтому я говорю, что всего лишь обладаю определенными навыками операторского и режиссёрского ремесла. Это нормально, — подчёркивает он. — Могу запустить какой-то проект и довести его до логического конца. Каким он получился — судить зрителю и заказчику». Я смотрю подборку работ студии. Понравился рекламный ролик, где распаренные в русской бане мужики в поисках прохлады почему-то не ныряют в речку, которая у них буквально под боком, а бегут с десяток метров в машину известной марки и включают кондиционер. «При покупке — кондиционер в подарок», — поясняет приятный мужской голос за кадром.
— Как появляется идея, на которой держится весь ролик?
— Может придуматься за 15 минут, а может и за полтора часа. Бывает, что кто-то один притаскивает сюжет. Иногда за один вечер может прийти три или пять идей, а бывает — голову ломаешь. Чтобы голова работала, нужна постоянная тренировка. Другое дело, что на это остаётся мало времени. Но с другой стороны: нет идеи — нет производства.
— В работе руководствуетесь мнением о том, что клиент всегда прав?
— Я всегда стараюсь выстроить творческие отношения с заказчиком. Всегда стараюсь к нему прислушаться. Нужно быть человеком принципиальным, но идти на компромиссы. Я не претендую на роль профессионального рекламщика, не могу гарантировать, что сработает на 100%. Впрочем, такие гарантии не сможет дать никто. Даже крупнейшие западные фирмы часто рискуют. Помню, у нас был один заказчик, которому мы написали 15 сценариев, в итоге был утверждён первый.
— Когда смотришь по телевизору рекламу, нередко возникает впечатление, что у нас не хватает актёров. Многие лица примелькались…
— На женские роли проще всего найти молодых девушек. Сложнее с женщинами среднего возраста, но тоже можно найти. Самые большие проблемы возникают с мужчинами зрелого возраста. Актёрам драматического театра сложно работать, потому что они узнаваемы. Что и говорить, частенько самому приходится озвучивать ролики — голосов не хватает.
— Была работа, которая запомнилась?
— Они все запоминаются. Помню, был один ролик, который мы сняли буквально за полтора часа. Это была фестивальная работа «Чапай». Снимали по запчастям. Сценарий я дописывал на съёмочной площадке. Однажды нужно было изобразить русскую печь, которая должна была ездить. Мы надели специальный короб на машину. Чтобы печь дымила, использовали дымовую шашку. Вышло очень натуралистично.
Живу на работе
Юрий не скрывает, что практически всё время проводит на работе. У него давно нет времени на полноценный отдых. Кабинет, где мы беседуем, напоминает скорее гостиную. На подоконнике — цветы, оригинальный фонарь из цветного стекла, сувениры-кубики с иероглифами. На небольшом обеденном столике — большая тарелка со смородиной. Уже наполовину опустошённая. «Это нам Андрей Закаблуковский привёз. Он же в деревне живёт, у него там дом и две лошади», — рассказывает Юрий. Напротив телевизора с широким экраном мягкий диван. Иллюзию разрушают только камера и штатив в кофре. «Мы хотели, чтобы кабинет не был чисто офисным, — с улыбкой поясняет наш герой. — Есть же ещё аппаратная, там всё, конечно, по-другому. Более функционально».
— Время на увлечения остаётся?
— Я бы с удовольствием сел в седло и поездил по старой памяти. Но в последнее время нет ни путешествий, ни седла. Одна работа. Окружающим людям, коллегам от этого не так много плюсов. Но я считаю, что если требователен к себе, могу быть требовательным и к другим людям.
— Успешный человек может позволить себе дорогие вещи…
— Мне нравятся красивые и качественные вещи. Неудивительно, что они дорого стоят. К примеру, стоимость хорошей камеры составляет 29 тыс. долларов. Потому что она действительно того стоит.
— Машина?
— Как водится, начинал с «Жигулей«, купили на троих с коллегами на АИСТе. Тогда это было круто. Чтобы заработать на первую машину — а тогда иномарки только появились, и мне страстно хотелось «джип», — работал днями и ночами. Сегодня у меня очень хорошая машина Toyota Land Cruiser Prado.
— Выезжаете на машине на природу? На Байкал?
— Нет, не получается. По городу езжу, в командировки. Скоро поеду на съёмки в Саянск. Скорость предпочитаю среднюю. Я уже отгонялся. Чувствую, что ответственен не только за себя, но и за других людей. Очень негативно отношусь к тем, кто, что называется, «зажигает«. Когда работал оператором в новостях, автомобильных катастроф наснимал выше крыши. Да и авиационных. Я снимал Бурдаковку и Мамоны с близкого расстояния. С тех пор осознанно боюсь летать. Летать летаю, но без всякого удовольствия.
— Стиль в одежде?
— Больше люблю джинсы, футболки. Первый костюм купил для съемок «Голубого огонька» на АИСТе в 2002 году. Но надеваю его очень редко.
— Любимое блюдо?
— Мясные блюда, варёное мясо и карпаччо, строганина. Люблю острую грузинскую пищу, наверное, в силу того, что служил в Грузии. Готовить люблю, но в последнее время удаётся крайне редко.
— Не жаль всё время тратить только на работу?
— Все мои знакомые, которые чего-то добились в жизни, проводят очень много времени на работе.
— Трудно быть творческим человеком и одновременно организованным?
— Это не только работа, но ещё и бизнес, который приносит деньги. Попробуй один раз побыть неорганизованным, другой… Есть такое выражение: если ты свободен от всех, то все свободны от тебя. Хотя бывает, что просто не пошло. Но мы всё равно доводим дело до конца. Что может быть лучше ситуации, когда ты занимаешься любимым делом, а тебе ещё за это деньги платят.
Биографическая справка
Дорохин Юрий Геннадьевич родился 16 октября 1965 года. После окончания школы в 1983 году устроился конюхом на Иркутскую государственную конюшню. В 1984 году был призван в армию, служил в трубопроводных войсках. В 1986 году поступил на факультет филологии Иркутского государственного университета. В 1991 начал работать оператором в телекомпании АИСТ, был режиссёром-постановщиком, главным режиссёром, советником генерального директора. 15 лет работает на региональном рекламном рынке. В 1993 году с коллегами создал студию «REC. production».
