Патриотический подъем

Мне не хотелось бы оскорбить кого-нибудь своими словами. Просто хотелось бы рассказать о чувствах, которые я испытываю. По поводу георгиевских ленточек, трепетавших два дня назад на автомобильных антеннах и на лацканах пиджаков, и на телевизионных заставках.

Ко мне подошла девушка на улице и предложила взять георгиевскую ленточку. Я уже было протянул руку, но тут девушка пояснила, что ленточку мне предлагается привязать на антенну автомобиля в знак того, что я помню о нашей победе в Великой Отечественной войне и горжусь ею.

Я убрал руку. Я, конечно, помню о великой победе, но чувство мое по этому поводу не называется гордостью. Это скорее скорбь.

Я представляю себе, что вот, например, еду из Москвы в Петербург. Из одного большого города в другой большой город. И если представить себе, что все люди в Москве и все люди в Петербурге погибли – это будет только половина людей, погибших в Великой Отечественной войне. Если представить себе, что все люди, живущие между Москвой и Петербургом, все люди в городах Тверь, Вышний Волочок, Бологое, Малая Вишера, Великий Новгород – погибли тоже – все равно получится меньше погибших, чем в Великой Отечественной войне.

Я не могу гордиться событиями, унесшими жизни такого невероятного количества людей. Скорбеть о погибших – да. Преклоняться перед их памятью – разумеется. Да я бы и гордился, но – тридцать миллионов погибших. Вы же не можете представить себе, чтобы на Бесланской школе № 1 повесили лозунг «Помним! Гордимся!», хотя там тоже была одержана победа и тоже ценой не укладывающихся в голове жертв.

Боюсь, человеческая психика (или пропаганда) так устроены, что память о победе живет несравненно дольше, чем память о жертвах, принесенных во имя победы. По прошествии лет народ начинает воспринимать войну как лучшую и славнейшую страницу своей истории, потому что в войне была победа. А острота скорби – отступает. И это индульгенция для новой войны.

Нам только кажется, что можно достойным образом почтить память погибших, возложив венок к могиле неизвестного солдата, к памятниками и обелискам по всей стране. Нет, этого мало. Это слишком легкомысленно. На самом деле нет никакого материального действия или предмета, способного почтить память погибших в войне. Может быть, только песня или молитва.

Просто посчитайте: если бы в память о каждом человеке, погибшем в Великой Отечественной войне, мы промолчали бы одну секунду, скорбное наше молчание длилось бы 8333 (восемь тысяч триста тридцать три) часа. Мы молчали бы 347 (триста сорок семь) суток. Мы молчали бы больше года, если вознамерились бы память каждого погибшего в Великой Отечественной войне почтить секундой молчания.

А если бы кто-то из нас попытался почтить память каждого погибшего минутой молчания, как полагается, то молчал бы больше шестидесяти лет – всю жизнь. Ни один святой отшельник, принявший обет молчания, не молчал столько.

Это чувство не называется гордостью.

Если бы в память о каждом погибшем в Великой Отечественной войне привязать к антенне автомобиля по миллиметру георгиевской ленточки, ленточка получилась бы длиной в 30 (тридцать) километров. И мне кажется, солдат, погибший в Великую Отечественную войну, достоин большего, чем миллиметр ленточки.

Понимаете? Я не взял георгиевскую ленточку, потому что это было бы слишком легкомысленно, как вообще слишком легкомыслен нынешний патриотический подъем.

Он слишком дешево стоит и потому слишком дорого может обойтись.