Правда о военной реформе
В октябре 2003-го года министр обороны России Сергей Иванов доложил президенту Владимиру Путину, что военная реформа в России в основном завершена. Теперь к 1 января 2008-го года военными чиновниками планируется создать 72 части и соединения постоянной готовности, в которых будут служить только контрактники. Предполагается, что это даст возможность сократить, начиная с 2008-го года, службу по призыву до одного года.
Таковы планы российского военного ведомства. Но насколько они реальны? Имеют ли под собой вескую базу? Вы тоже зададите себе этот вопрос, когда прочитаете интервью с Александром Гольцем, заместителем главного редактора московского "Еженедельного журнала", которое он дал в Клубе региональной журналистики в Москве во время пресс-конференции с представителями региональных СМИ, в числе которых был и корреспондент "Копейского рабочего".
- Александр Матвеевич, недавно военными чиновниками было объявлено о ликвидации военных кафедр в гражданских вузах - это один из очередных шагов российской военной реформы. В то же время в СМИ не исчезают сообщения о регулярных побегах из воинских частей, о произволе офицеров и бесправии солдат-срочников. Юноши по-прежнему не желают служить в армии. То есть, очевидно, что проблемы не исчезают. В чем, по-вашему, недоработка российской военной реформы?
- Проблема заключается, на мой взгляд, в том, что военная реформа за 13 лет существования российской армии так начата и не была. Из-за того, что военным удалось сохранить в абсолютно другой стране - России, а не Советском Союзе, - в иной политической, экономической, социально-культурной ситуации советскую модель вооруженных сил, проблем не убавится. Эта модель находится в состоянии разложения.
Приведу несколько фактов и цифр. По официальным данным, в результате происшествий и преступлений в российской армии в 2004-м году погибло 1100 человек. Заметьте: не во время боевых действий, а в результате происшествий и преступлений! У нас, опять-таки по официальным данным, около 3 тысяч дезертиров, сбежавших из армии. Более 20 тысяч человек, уклоняющихся от получения повестки. Но в этой армии не хотят служить не только призывники. Заместитель главкома сухопутных войск генерал Молтенской сказал, что ежегодно из армии увольняется 15 процентов офицерского корпуса. А 80 процентов первичных офицерских должностей занимают офицеры-двухгодичники, у которых мировоззрение и знание не столько профессионального офицера, сколько солдата-срочника. Ясно, что эти мальчишки, которые закончили военные кафедры в гражданских ВУЗах, не в состоянии стать примером, научить солдата дисциплине, обращению с оружием, они не в состоянии поддерживать порядок в казарме. Поэтому у нас процветает дедовщина.
Вы спросите, а кому же нужна такая армия? Она нужна в качестве мифа. Уверяю вас: массовая мобилизационная армия в современных условиях является мифом. Но, пока существует призыв, по крайней мере, можно поддерживать этот миф в таком благолепном состоянии, что и пытаются сделать наши генералы. И это при том, что вооруженные силы у нас с одной стороны превратились уже в социальную проблему для России, и с другой - они ни коим образом не отвечают требованиям современного военного дела.
Смею предположить, что Россия, начиная с 2008-го, 2009-го года, попадает в демографическую яму, где физически будет невозможно заполнить количество должностей в вооруженных силах, потому что количество восемнадцатилетних юношей сравняется с количеством этих должностей. Получится, что вся страна должна быть призвана для того, чтобы эта армия могла существовать.
К сожалению, Россия на сегодняшний день отказалась от того, чтобы рассматривать реальные планы военной реформы.
- То есть, надо полагать, что ситуация будет ухудшаться, и в дальнейшем следует ожидать полной отмены отсрочек от призыва?
- При сохраняющейся структуре и системе военного строительства вооруженных сил, несомненно, все отсрочки будут отменены. Включая те, что даются для продолжения образования. Останется только отсрочка по состоянию здоровья. Этот план был бы реализован еще в декабре этого года, поскольку министр обороны Иванов уже шел в Думу с таким предложением, но карты власти спутала монетизация. И Кремль немножко побоялся того, что на улицы одновременно выйдут и студенты, и пенсионеры. Поэтому этот план отложили до конца 2006-го года. Но реализация его, я вам должен сказать, неизбежна. Опять-таки, потому что страна вползает в демографическую дыру. Для того, чтобы сохранять старую модель вооруженных сил, в 2009-м году надо будет забрать в армию всех, кто достиг восемнадцатилетнего возраста.
- А в других странах, кроме России, существует призывная система?
- Очень немного осталось в Европе государств, где существует призыв. Из традиционных капиталистических стран призыв сохранился в Федеративной республике Германии, Финляндии и Норвегии. Все. Остальные или перешли к формированию армии на добровольческой основе, или собираются перейти. У так называемых "новых демократических государств", включая страны бывшего советского блока, варшавского договора, уже есть план по прекращению призывной армии. Даже на Украине, едва лишь там произошла "оранжевая" революция, тут же приняли план, согласно которому к 2010-му году призыв будет прекращен.
- А альтернативная служба не сгладит ситуацию в России? Насколько, условно говоря, жизнеспособна она в нашей стране?
- Я думаю, что совсем не жизнеспособна. Закон об альтернативной гражданской службе писали люди, которые руководствуются той логикой, что военная служба обязательно должна быть связана с лишениями и тяготами. Мы - одна из немногих стран мира, где в уставе черным по белому написано, что военная служба у нас связана с лишениями и тяготами. Государство откровенно освобождает себя от ответственности. А дальше логика тех, кто писал закон, проста: если у нас военная служба связана с лишениями и тяготами, почему мы должны избавить от этих тягот тех, кто проходит гражданскую службу? Поэтому альтернативная служба у нас по сути является наказанием за нежелание служить в вооруженных силах. Закон предусматривает вдвое больший срок службы, возможность направить альтернативщика куда-то на другой край страны, там куча запретов, которые делают этот закон бессмысленным. Поэтому в настоящее время правом на альтернативную гражданскую службу пользуются ничтожные единицы.
- И все-таки, что-нибудь хорошего есть в наших вооруженных силах?
- Вы знаете, парадокс в том, что то, что есть у нас хорошего, на деле не очень нужно для укрепления обороноспособности страны. Самый передовой вид вооруженных сил - ракетные войска стратегического назначения. Они существуют для того, чтобы обеспечивать ядерное сдерживание. На содержание этого компонента мы тратим практически половину нашего военного бюджета. Но штука в том, что достаточно одной только боеголовки. Прорвавшаяся одна боеголовка и будет неприемлемым ущербом для страны угрозы. Поэтому я думаю, что Россия, имея этот высокотехнологический, более или менее благополучный компонент армии, расходует на его поддержание средства, которые следовало, может быть, перегруппировать, направить в другом направлении, на развитие других родов войск.
- В каких, на ваш взгляд, мерах нуждается российская армия, чтобы выйти из кризисного положения?
- Коротко скажу, в чем должна была бы состоять военная реформа. Первое - это создание корпуса профессиональных сержантов. Потому что, если создавать просто контрактную часть, без профессиональных сержантов, вы, таким образом, будете плодить не воинов-профессионалов, а наемников. Профессиональный сержант, который отвечает за дисциплину в казарме, который обладает большим жизненным опытом и боевым опытом, который поэтому пользуется авторитетом у своих подчиненных. Только он способен объяснить солдатам, что они являются обладателями уникальной, чрезвычайно важной для страны профессии защитника Родины. Но мы хорошо знаем, как формируются сегодня эти контрактные части. В Ингушетии взбунтовались солдаты одного из мотострелковых полков, которых насильно заставляли подписывать контракт. Ясно, что никакие профессионалы из этих солдат не получатся вовсе.
Второй, очень важный элемент. Это кардинальные изменения системы образования и службы российского офицера, который почти так же бесправен, как и солдат.
Третье. Это создание не выдуманного, а реального гражданского контроля над вооруженными силами. И этот контроль должен осуществляться через детальный контроль над принятием и исполнением военного бюджета. Только у нас наши депутаты могут позволить себе голосовать за некие абстрактные цифры. Они не знают, что за этими цифрами стоит. А потом, когда они одобряют этот бюджет, собирается коллегия министерства обороны и решает, как эти деньги потратить.
Четвертое. Нужно отказаться от немыслимой в цивилизованных странах системы, когда военная служба предусмотрена в полутора десятках ведомств, которые, собственно говоря, к обороне страны отношения не имеют. Таким образом, происходит профанация военной службы. У нас погоны носят около трех миллионов человек при численности вооруженных сил миллион двести.
И, наконец, нужна кардинальная перестройка в военной промышленности для того, чтобы эта военная промышленность перестала быть черной дырой, которая просто поглощает деньги, не выдавая никакой военной техники. Эти все элементы и должны представлять собой настоящую военную реформу.
В краткосрочной перспективе маловероятно, что военная реформа у нас произойдет. Но в среднесрочной и в дальносрочной перспективе, я думаю, она неизбежна по ряду обстоятельств. Прежде всего, из-за тех демографических проблем, о которых я говорил. Потому что российский милитаризм лишился главного своего источника: огромных возможностей использовать все время возобновляемый человеческий потенциал. Нет этих людей. Просто нет. Второе. Все-таки мы находимся в середине научно-технической революции. И рано или поздно станет очевидным, насколько армии передовых государств отличаются от российской армии. Очень хочется, чтобы это понимание пришло не в результате военного поражения, как это уже не раз в России было.
