Блогнот. Готов сделать ставку

Все тайное рано или поздно становится явным – в этой нехитрой истине «Роснефть» и российские чиновники смогли убедиться (и довольно рано) в очередной раз после того, как в СМИ появилась информация о том, что сделку по продаже акций «Роснефти» кредитовал сначала Государственный банк ВТБ, а потом ещё более государственный «Роснефтегаз». Собственно говоря, то, что сделка по продаже акций нефтяной компании не была завершена в прошлом году было хорошо известно – покупатели (Glencore) и кредиторы (Intesa) четко и недвусмысленно сообщили об этом; поэтому все громогласные заявления противоположного характера, раздававшиеся из уст российских чиновников, что, мол, сделка завершена, и деньги от ее завершения поступили в бюджет, изначально были враньем.

Но публичное враньё в России не является основанием для отставки чиновника и для импичмента президента (напомню, в США процедура импичмента президента Клинтона была запущена в связи с тем, что его обвинили во лжи по поводу связи с Моникой Левински, а не за саму связь), поэтому хорошо понятно, что никакого политического продолжения у этой истории нет и быть не может. Кроме того, что в репутации и президента, и министра финансов, и руководителя «Роснефти» появится маленькое пятнышко, «соврал».

Точно также я не ожидаю никаких последствий от того, что в федеральный бюджет были зачислены, полученные не известно на каком основании от «Роснефтегаза» деньги. Если это были дивиденды от результатов его деятельности, то в данные результаты (т.е. в деятельность до конца 2016 г.) прибыль от продажи акций «Роснефти» войти не могла. Если это были дивиденды из накопленной ранее прибыли, то в 2017-м или 2018-м Минфин будет иметь полное право требовать от «Роснефтегаза» заплатить дивиденды из прибыли, полученной с учетом продажи акций «Роснефти». Более того, сумма прибыли «Роснефтегаза» от продажи акций «Роснефти» должна отличаться от перечисленных в бюджет 692 млрд.рублей – ведь, акции «Роснефти» достались «Роснефтегазу» не с неба, а были внесены в капитал этой компании по какой-то оценке, т.е. для исчисления прибыли выручку от продажи акций нужно уменьшить на так называемую «входящую стоимость» акций.

Почему-то мне кажется, что в прояснении финансово-юридической чистоты всей этой мутной сделки в России не будет заинтересован никто: ни Минфин, ни Счетная палата, ни Генпрокуратура, ни Госдума, ни Контрольное Управление администрации президента. Более того, подозреваю, что кое-кого из технических исполнителей сделки наградят орденами и медалями. Но давайте не забывать, что в истории по продаже акций «Роснефти» описанные выше технические детали хотя и важны, но не они являются главным секретом, тщательно охраняемым продавцом. Главный вопрос в отношении этой сделки по-прежнему звучит так: кто является истинным покупателем 19,5%-ного пакета акций «Роснефти»?

Официальная версия – паритетное партнёрство Glencore и QIA (катарского инвестфонда) не выдерживает минимальной проверки на правдоподобность. Действительно, если это партнёрство создано по принципу 50/50, то почему финансовые взносы участников различаются на порядок? Катарский фонд внёс 2,5 млрд.евро, а Glencore – только 300 млн.? Более того, почему в дополнение к сделке Glencore получил «компенсацию» в виде дополнительного объема продажи роснефтевской нефти, которая (продажа) вернёт этой компании сумму, внесённую в партнёрство, с процентами, а катарский фонд не получил такого «бонуса»? Где здесь равноправие?

Идём дальше. Мы до сих пор не знаем, кто выступил партнером банка Intesa и прокредитовал покупателя на 2,2 млрд.евро.

И последнее, по очереди, а не по существу. Крайне интересно узнать, за счёт каких средств заемщики, Glencore и QIA, собираются возвращать полученный кредит? Дело в том, что ежегодных дивидендов от «Роснефти» с трудом будет хватать на выплату процентов по полученному кредиту, но, ведь, кредит нужно будет возвращать?! (Мы пока не знаем срока этого кредита, но эта «тайна» очень скоро станет явной – нужно лишь дождаться первого conference call Glencore или Intesa с инвесторами). Погасить полученный кредит покупатель сможет лишь за счёт продажи части купленных у «Роснефтегаза» акций, если он (покупатель) не сможет расплатиться по кредиту, то акции «Роснефти» перейдут в собственность кредиторов. Что, похоже, и является настоящей сутью сделки.

Вспомните первоначальную идею Игоря Сечина – пусть «Роснефть» сама выкупит акции, а потом их продаст, но уже дороже и на этом заработает. Судя по всему, эта схема не очень понравилась российскому президенту, и он не одобрил ее. Но потенциальная прибыль от такой сделки заметно превышает те самые 300% при которых, как писал Карл Маркс, «нет такого преступления, на которое капитал не готов пойти», и поэтому, мне кажется, именно ее с некоторыми изменениями (как говорится: то же самое, но вид в профиль) и реализовали Игорь Сечин & Co. При этом, похоже, что ВТБ в этой схеме появился «для отвода глаз», чтобы не сразу было видно, что акции «Роснефти» выкупаются за счёт денег «Роснефтегаза».

Так это или не так – пока остаётся загадкой. Но закончу тем, с чего начал – все тайное рано или поздно становится явным. Разгадку этой тайны искать будут многие – именно поэтому я готов сделать ставку на «рано».