Пациенты психбольницы вынуждены копать могилы, а на кладбище о них напоминают лишь простые деревянные кресты
10 октября – День психического здоровья. К счастью, пока это праздник большинства. И обойденные этой страшной бедой с боязнью и животным любопытством заглядывают в зарешеченные окна психиатрических больниц. А что там, по ту сторону нормальной жизни? Как живется тем, которые видят мир и окружающих преломленными порой до неузнаваемости?
Корреспондент "СМ Номер один" побывал в Иркутской областной психиатрической больнице N 3, что в Сосновом Бору.
По-прежнему практикуется электрошок
Наверняка представление о психиатрической лечебнице у многих складывается после культового фильма "Полет над гнездом кукушки". Жесткие методы карательной психиатрии, ломка системой здравомыслящего человека пробирают до самого головного мозга. До того самого головного мозга, который и отвечает за нормальность и адекватность психики.
Пока в российских психбольницах до сих пор применяются те же меры, что и в картине Милоша Формана. Например, электросудорожную терапию, которую еще называют электрошоковой. Утверждают, что при некоторых расстройствах она очень даже эффективна. Сила тока для каждого больного сегодня подбирается индивидуально. А вот инсулиновая терапия почти не применяется (на фоне инсулина у больного наступает коматозное состояние, и лишь большое количество глюкозы способно нейтрализовать инсулиновую реакцию).
По-прежнему актуальны и сильнодействующие лекарственные вещества, действия которых имеют множество побочных эффектов. Но говорят, что без них пока не обойтись. На применение сульфазина (при котором температура поднимается до 39 градусов) сейчас требуется разрешение самого больного или его родственников. Как правило, врачи объясняют, что при повышенной температуре улучшаются обменные процессы головного мозга, что благоприятно воздействует на очаги возбуждения. Убеждение действует.
По закону сегодня запрещены и физические меры наказания. Но закон дается со ссылкой – если не удается успокоить пациента психбольницы другими способами. В противном случае разрешено привязывать больного к кровати по рукам и ногам. Но все меры физического воздействия, а также применяемые лекарства фиксируются в специальном журнале.
Мужчины сходят с ума чаще
От неполадок в высшей нервной деятельности не застрахован никто. Все под Богом ходим... Генетическая предрасположенность, социальные факторы, внешняя окружающая среда, интоксикации организма, физические травмы, инфекционные заболевания – все это может послужить толчком к сдвигу в психике. Если толчок был особенно сильным, человеку прямая дорога в сумасшедший дом. Жить одной семьей с людьми, серьезно страдающими психическими заболеваниями, невозможно. И как бы ты ни любил своих отца, мать, жену, мужа, даже ребенка, иного выхода порой нет.
В Сосновом Бору пациенты из всех районов области, включая отдаленные северные территории. Всего 828 человек. 557 мужчин, 271 женщина, из них 165 больных туберкулезом, 97 – на принудительном лечении. Мужчин больше, чем женщин, в два раза. И это не случайность, а норма для всей России. Получается, мужчины все же слабый пол?
Больница переполнена – в одной палате лежит по 6–10 человек. Но штат укомплектован далеко не полностью – вместо 87 врачей всего 40, среднего и младшего медицинского персонала тоже не хватает. Зарплату работникам сегодня выдают вовремя. А вот финансирование больницы оставляет желать лучшего. В третьем квартале этого года шесть статей не финансировались вовсе. Детей медперсонала обычно каждый день возили на уроки в Оекскую среднюю школу за 10 км от Соснового Бора. Но средств на ГСМ сейчас нет, и дети не смогут учиться.
Еще одна головная боль главного врача Николая Павловича Кочетова – недостроенный корпус для туберкулезников. Сейчас 97 больных туберкулезом живут в двух корпусах, расположенных в самом центре больничной территории. Специально для них уже несколько лет строится новый кирпичный корпус. Но, как всегда, не хватает средств. Более 20 миллионов рублей. Выбить эти деньги и достроить наконец корпус – для главного врача голубая мечта.
Как поесть на 17 рублей в сутки
А все остальные мечты и желания Кочетова глубоко будничны и материальны – как накормить больных и купить все необходимые медикаменты на выделенные средства. Инфляция в нашей стране сегодня не такая уж большая, но все же ощутимая. Для бюджетных учреждений – особенно.
По сравнению с началом и серединой 90-х денег на еду выделяется достаточно. 17 рублей в день на одного больного. Фрукты на столе появляются нечасто, зато мясо – не такой уж деликатес.
Выручает свое подсобное хозяйство, где активно используются трудовые навыки больных. Коровы дают 25 литров молока в день, этого не хватает для всех больных, часть закупается у населения. Свиньи на животноводческой ферме идут на сало и мясо.
Другая мечта главврача – обуть своих больных, чтобы зимой им не приходилось из корпуса в баню ходить в тапочках. А такое случалось. Сейчас обуви, особенно мужской, также недостает. И пациентов водят уже партиями. Наденут десять мужиков свои валенки, сапоги, ботинки – и на улицу. Остальные терпеливо ждут. Затем партия из следующих десяти надевают те же валенки, сапоги, ботинки. И так – пока все не помоются.
В 90-е умирало более 200 человек в год
Повседневная жизнь пациентов больницы бедна событиями. Ранний, в 6.30, подъем, и далее – все по раз и навсегда заведенному порядку. Палаты переполнены, и просто удивительно, как среди такой тесноты и отсутствия минимального личного пространства не возникает конфликтов и розни.
Женское геронтологическое отделение – самое уютное и домашнее. Занавесочки, коврики, картины... Чинные благообразные старушки – все равно что любимые бабушки каждого из нас. Только лица их сомнамбулически отрешенные, а глаза по-детски прозрачны и младенчески бессмысленны. Уход за больными внимательный, но все-таки – не дай бог такую старость!
Как и такую юность. Большинство пациентов отделения принудительного лечения (здесь содержатся уже совершившие преступления, а также находящиеся под следствием) – молодняк. А в глазах уже затравленность и в то же время что-то хищное, волчье; и жалость берет, когда глядишь на бритых налысо пацанов, и страх. В этом отделении уже нет ни занавесочек, ни ковриков (которые старушки, кстати, покупают на свои деньги, отчисляя кое-что от пенсии), зато в палатах стоят магнитофоны.
Больничные умельцы работают в швейном и столярном цехах, крепкие женщины стирают в прачечных белье. В столярке делают столы, табуретки, гробы. Своего кладбища в больнице нет, умерших пациентов хоронят на деревенском погосте. Могилы на зиму всегда роют заранее – чтобы зимой не ковыряться в мерзлой земле. Простой деревянный крест – это все, что остается от человека.
В начале 90-х смертность была очень высокой – умирало более 200 человек в год. Сейчас – в четыре раза меньше, в основном из туберкулезного и геронтологического отделений. В прошлом году отошел 92-летний старик, который прожил в больнице аж 40 лет!
В больнице относительно недавно появилась своя часовня, где по четвергам отец Вадим из Оека проводит службы. Любой может исповедаться и причаститься.
– С Богом стало тише и спокойней, – говорят врачи.
И те, которых мы называем умалишенными, смотрят на далекие холодные небеса и верят – они не забыты. Потому что знают – ждет их Царствие Небесное...
