Черные дровосеки
В будущем году в Иркутской области появится лесная милиция. Аналогичные структуры, призванные бороться с расхитителями леса, создаются в Читинской области и в Республике Бурятии. А пока ситуация в лесной отрасли байкальского региона остается плачевной. "Черные" дровосеки, вырубающие лес и продающие его за границу, в основном, в Китай, чувствуют себя в сибирской тайге вольготно. В этом я убедился, став невольным свидетелем незаконной сделки.
Поздно вечером, пытаясь уехать из одной прибайкальской деревеньки, опаздываю на маршрутный автобус. Что ж, придется добираться до Иркутска на попутках, хотя в столь поздний час водители не торопятся подобрать одинокого путешественника. В конце концов останавливается большегрузный "КамАЗ"-лесовоз. Шофер представляется Сергеем. Он соглашается добросить меня до Култука, но с небольшой задержкой: вначале нужно заехать к его приятелям на лесную деляну. Мне выбирать не приходится.
Спустя некоторое время мы сворачиваем с трассы в пролесок. Через двадцать минут останавливаемся на таежной поляне, на которой, к моему большому удивлению, вовсю кипит жизнь. При свете луны и автомобильных фар падают вековые сосны. Перекрикиваются лесорубы, визжат бензопилы. Понимаю, что невольно оказываюсь в самом центре незаконной заготовки леса. "Вот так мы и зарабатываем себе на жизнь, - обращается ко мне Сергей. - Нужно ведь как-то семью кормить, в районе другой работы нет, все колхозы разорились". "Лесников не боитесь?" - спрашиваю я. "Ты, видимо, не обратил внимание, когда мы с трассы съезжали, на обочине "Жигули" стояли. В них - наш человек, если что заметит - предупредит", - улыбается шофер.
"Жигуленка" я, признаться, впрямь не рассмотрел, зато заметил, что мужики сваленные деревья распиливают не полностью, а отрезают от них только нижнюю часть ствола. Получается, что с могучей сосны "черные" лесорубы берут только одно бревно длиной в шесть метров. Оставшаяся часть ствола с ветвями отправляется в отходы.
Трактор-погрузчик стаскивает бревна на расчищенное место. Получается "пачка" почти в пятьдесят стволов. Сергей подгоняет "КамАЗ", и прицеп-шаланда наполняется бревнами. Погрузка заканчивается, и лесорубы исчезают в неизвестном направлении. Наполнив лесную поляну облаком выхлопных газов, уезжает трактор. Наш "КамАЗ" разоренную полянку покидает последним. Мы выезжаем на автотрассу и движемся в сторону Култука.
Впереди нас на расстоянии пятисот метров едет вышеупомянутый "жигуленок", который охранял подступы к деляне. Перед постом ГИБДД мы вновь сворачиваем с дороги, так, чтоб его сотрудники нас не могли разглядеть. Но я вижу, как "Жигули" подъезжают к посту, и водитель подходит к постовым. После непродолжительных переговоров "парламентер" вновь садится в машину и "моргает" нам фарами. "Неужели пропустят?" - спрашиваю с сомнением. Сергей говорит, что все будет в порядке: "У постовых такса - тысяча рублей. Плати и провози хоть черта за рога". "А куда власть смотрит?" - задаю еще один наивный вопрос, когда пост остается позади. Шофер усмехается и через продолжительную паузу высказывает мне свою точку зрения. По словам Сергея, власть имущие вырубают леса в десятки раз больше, чем его команда. Правда, действуют чиновники иначе, выписывая своим людям сомнительные разрешения на вырубку. "Причины находятся разные. То санитарная рубка ни с того ни с сего потребуется в лесу, то противопожарную полосу дополнительную готовят, - говорит Сергей. - А весь полученный таким способом лес попадает к иностранцам. А чем мы хуже чиновников? Мы тоже хотим заработать!"
Надо сказать, аппетиты у бригады Сергея солидные. В Иркутске за одну машину леса китайцы платят ему около тридцати тысяч рублей. Три тысячи плюс расходы на солярку достанутся трактористу, по две тысячи придется заплатить каждому из троих лесорубов. Кроме тысячи, отданной на посту ГИБДД, столько же придется выложить и при въезде в Иркутск - на другом посту. Естественно, "Жигули", трактор и "КамАЗ" тоже требуют расходов. Сергею и "парламентеру" достается сущая "безделица" - около 10 тысяч на каждого. В Култуке лес стоит значительно дешевле, зато и расходы на транспортировку товара в областной центр снижаются, да и риск попасться уменьшается.
...В четыре часа утра добираемся до Култука. Я высаживаюсь. "Не забывай, я ведь свободой рискую! И дальше рисковать буду!" - кричит мне напоследок шофер. Голосуя в поселке, я вижу, что по трассе в сторону Иркутска проскакивают еще три груженных под завязку лесовоза.
По словам Владимира Чехова, руководителя государственной лесной службы ГУПР МРП по Иркутской области, ущерб от деятельности "черных лесорубов" в Иркутской области исчисляется в сотни миллионов рублей. Правда, за семь месяцев 2003 года этот ущерб оказался вдвое меньше прошлогоднего. Но Чехов считает, что, скорее всего, это связано с временным снижением цен на лес на мировых рынках. Рейды по делянам, которые проводят сотрудники милиции, - неэффективны, поскольку поймать за руку браконьеров удается очень редко. Все надежды лесовики возлагают на специальное подразделение милиции общественной безопасности, которое будет заниматься пресечением незаконных лесозаготовок. В его состав войдут примерно 100 сотрудников, финансировать работу которых будет областной бюджет. Областные власти разрабатывают схему контроля за вывозом леса, используя систему наблюдения за передвижениями поездов Восточно-Сибирской железной дороги.
