По Волге к Иркутску
Три приволжских города – Саратов, Ульяновск, Самара. Общее: Волга, административные функции и первая буква имени, если помнить, что Ульяновск – Симбирск. Основаны почти одновременно – чуть раньше Иркутска. Дороги и рельсы соединяют их в треугольник, и расстояния по сибирским меркам совсем невелики.
Но три города-мира разительно отличаются.
Саратов летом похож на южный приморский город: жаркое солнце, запах несвежей воды, мужчины в шортах и эффектные, неописуемые красавицы. Девушки, женщины и совсем уже дамы – почти все – очень раскованны и на редкость откровенны в одеяниях. Животики оголяются, пышные формы обтягиваются, длинные ноги ставятся на высокие каблуки. Наверное, чтобы быть замеченными в такой конкурентной среде.
Симбирянки (ну не «ульяновки» же) совсем иные – миловидные, элегантные и предпочитают вызывать симпатию, а не притягивать взгляды. «Самаритянки» сочетают подчеркнутую красоту с элегантностью. Можно назвать это модным словом гламурность, но если и так, то без напора или вызова. Поэтому точнее сказать – современность. А из прошлого унаследована напевная речь.
В Самаре самое интересное сочетание прошлого удаленного с веком двадцатым и двадцать первым. Город можно принять за дореволюционную провинцию или советский мегаполис – в зависимости от того, как приехал. Если поездом – шагнешь в Европу: более современного вокзала нет на просторах РЖД. Вот только неулыбчивый сервис и огромный плакат «Добро пожаловать в Справедливую Самару» тут же напомнят, что ты не в европах. Приехав на машине, оказываешься как будто в Новосибирске – то же чередование промзон с жилыми кварталами, проспекты перетекают в заасфальтированные пустыри. Да и топонимика подходящая – Овраг Подпольщиков, Поляна Фрунзе. Город разбух в советское время, и кажется, что это никакая не Самара, а Куйбышев и что старое имя нужно было отдать какому-нибудь другому городу. Но если бы сошел на пристани, то угодил бы в столичный город конца века девятнадцатого, совсем непохожий на Новосибирск, зато близкий иркутянину. И ощущаешь теплоту имени Самара. Если можно было бы повесить на городе две таблички – с советским и досоветским именами, то это было бы справедливо.
Самое интересное, как по-разному эти три ровесника и соседа распоряжаются своим историческим наследством. Иркутск на развилке, от которой идут пути, наглядно представленные Саратовом, Ульяновском, Самарой. Впрочем, саратовский путь – даже не выбор, а та версия судьбы города, которая случится, если выбор будем оттягивать.
В архитектурно богатом Саратове центр относительно сохранился, но обширная историческая среда разрушается, рассыпается, замусоривается. По грязи и хламу на улицах и во дворах саратовский центр сравним с иркутским трехлетней давности, до того как его начали чистить – то ли по команде президента, то ли потому что накипело. В Саратове, видимо, не накипело или горнолыжный глава государства давно не был. На историческую среду здесь, кажется, махнули рукой, как на уходящую натуру, досадно режущую глаза. Деньги идут на стилизованные под старину новоделы, на новые и старые церкви, но только не на реставрацию рассыпающегося.
В Ульяновске еще при советской власти реализовали мечту наших застройщиков и сочувствующих им чиновников – сделали мемориальными пару улиц с деревянными особняками, в нескольких из которых снимала квартиры семья Ульяновых. А огромную часть исторического центра снесли, освободив просторы под новый современный ансамбль с гигантским музеем вождя в качестве ядра. Музей Ленина стоит, парки-площади вокруг продуваются, ансамбль, радовавший глаз в проекте, уже и как ансамбль не воспринимается – представление о «современном» недолговечно. Зато деревянные особняки, ставшие редкостью, оценили. На них вывески властных органов, депутатских приемных и штаб-квартир партий – вплоть до правящей. И музеи интересные, только пустые – во всяком случае летом, когда нет школьных экскурсий – туристы с круизных теплоходов толпятся только в доме, описанном в памятной книжке про детство Ильича. Не задерживается массовый турист в бывшем Симбирске – отмечается только в музее Ленина и в доме, где вырос Володя Ульянов. А иностранцев за несколько дней вообще не встретил. Неуютно гостю в городе, утратившем историческую среду – нужны ему, путешественнику, не только мемориальные доски. Турист хочет еще бродить, ему нужны пространства – как тесные, так и обширные, наполненные своеобычной жизнью, а не реализованные в стеклобетоне макеты из картона. Нужна неповторимая атмосфера города – то, что создается естественным присутствием истории в повседневной жизни и сегодняшней жизни в исторической среде.
В Самаре не заметно резких движений по отношению к прошлому. Реставрируют хорошо, но немного. И новоделы есть, но либо в сторонке, либо как-то вписываются в окружение, не подавляя этажами или позавчерашним авангардом. Ощущается, что исторический центр – наследство, которым дорожат. Что породило эту культуру отношений с прошлым? Вряд ли музеи – они не так интересны, как в Саратове или Ульяновске. Разве что для любителей сняться в форме нацистского вермахта и с автоматом возле рассекреченного сталинского бункера. И как на экономический ресурс на историю здесь не смотрят. Куйбышев был закрытым – город, начиненный промышленностью, привык развиваться без туризма. Исторический центр сохраняется не для интуриста. Городу повезло – административный центр ушел из исторической части. И как-то понятно – без живого девятнадцатого века Самара не была бы Самарой, да и городом вряд ли. Понятно туристу, но и горожанину.
Передвинуть административный центр, а вместе с ним и аппетиты застройщиков – путь и для нас. Конечно, этого недостаточно, чтобы спасти исторический Иркутск от разрушения, но так возникнут условия, в которых можно искать домам и усадьбам бережливых хозяев, создавать пространства, насыщенные жизнью дневной и вечерней. Атмосфера города – источник его притяжения и для туриста, и для человека, выросшего здесь, рядом с Ангарой.
МИХАИЛ РОЖАНСКИЙ
Весь номер "Иркутской губернии" можно прочитать здесь: http://rubabr.com/ig/39.pdf
