Противостояние на Ангаре: как это было и будет

Cообщение о том, что наши иркутские соседи — усть-илимцы — требуют приостановить строительство Богучанской ГЭС, прозвучало кое для кого как гром с ясного неба для приторно-розовой нижнеангарской пиар-кампании.

Причём речь шла не просто об очередном обращении к власть имущим с сердечной просьбой не губить красавицу Ангару, а о реальных действиях — люди вышли на площадь перед администрацией области, протестовали, заявив, что намерены продолжать подобные действия и на берегах Енисея, вплоть до митинга в Красноярске. Судя по публикации, ряд экспертов полагает, что активность жителей Усть-Илимска «подстёгивают» не только социальные и экологические последствия строительства БоГЭС, но и возникающий при этом конфликт корпоративных интересов. В частности, необходимость реконструкции промышленных объектов при верхнем бьефе станции на уровне 208 метров, на что не спешат раскошеливаться строители энергетического гиганта.

Так ли это? Насколько искренен и благороден порыв иркутян и надо ли красноярцам обратить на него внимание? Чтобы прояснить вопрос, заглянем в недавнее прошлое. Так вот, в конце 80-х годов минувшего столетия усть-илимцы собрали десятки тысяч подписей под обращением: «Нет строительству Богучанской ГЭС!» Активность населения была вызвана тогда вовсе не каким-то корыстным интересом.

Достаточно было взглянуть на длиннющие очереди в продуктовых магазинах, где молоко раскупалось за считанные минуты. Город жил на всём привозном издалека. Своих-то пашен и сенокосов район давно лишился. Хочешь отведать хариуса — плыви в Кежму, там ещё водится рыбка. А появление нового гнилохранилища у городских кварталов, по прогнозам гидробиологов, должно было отравить подземные воды и оставить город ещё и без питьевой воды.

Не случайно администрация Усть-Илимска отозвала право на затопление земель водохранилищем сооружаемой без положительного заключения экологической экспертизы Богучанской ГЭС. Тем не менее правительство РФ принимает постановление по завершению этого энергогиганта. Иркутяне обратились с протестом в генпрокуратуру и Минприроды. В конце 1990 года в Братске состоялось совместное заседание постоянных комиссий по экологии и природопользованию Иркутского областного и Красноярского краевого советов, где было решено в срок до 1 марта 1991 года решить вопрос с проведением государственной экологической экспертизы бассейна Ангары.

Прозвучал тревожный голос соседей и в Красноярске, на парламентских слушаниях, посвящённых судьбе БоГЭС.

- Всесильные ведомства, — заявил на них депутат Иркутского облсовета В. Ягодин, — ушли под юрисдикцию России и сейчас продолжают властвовать. Но мы не намерены оставаться сырьевым придатком. Область добьётся экономической самостоятельности, и первым нашим шагом будет подсчёт экологического урона от гигантских строек. Словно цунами прокатилось по Ангаре. Мы остались без пашни, миллионы кубов леса плавают в гнилых морях. Заражена рыба, болеет население. Этот вал докатился к вам, красноярцам. Жаль, нет законодательства, чтобы привлечь к суду губителей природы. И всё же не молчите, действуйте. Предъявляйте счёт за загрязнение Ангары к нашим предприятиям — гигантам химии и лесохимии. Мы вас поддержим…

Конечно, нельзя сказать, что красноярцы тогда безмолвствовали и бездействовали. Отзвуки бурных митингов в Кежме достигали высших этажей власти. Набатом звучал голос тревоги и гнева природных ангарцев.

Ситуация осложнялась тем, что на 22 деревни приходилось 36 колоний преступников, завезённых для вырубки леса в ложе водохранилища. Бесследно исчезали вышедшие за околицу сборщики грибов и ягод. Да и стены изб не всегда спасали. До 400 убийств за год в ангарской глубинке, где не было привычки даже замки вешать на двери. Такой чудовищной ценой расплачивались местные жители за амбициозные планы покорителей природы.

На митингах люди требовали не только вывода колоний из района, но и настаивали на проведении независимой эколого-экономической экспертизы бассейна Ангары — от Байкала до Енисея. На призыв кежмарей откликнулись в ту пору тысячи красноярцев от Норильска до Абакана. В редакции газет потоком шли протестные письма.

Сказали своё веское слово народные депутаты РСФСР, депутаты краевого и районных Советов, общественные организации, в частности, Комитет спасения Ангары, Союз юристов края, Общественный комитет экологического движения. И как ни тормозили сторонники ГЭС проведение государственной экологическо-экономической экспертизы, в июле 1992 года в Кодинск прибыла экспедиция учёных Москвы, Красноярска, Иркутска, Новосибирска, которые попытались спрогнозировать последствия пуска Богучанской ГЭС на различных отметках.

Их взору открылась картина явной деградации экосистемы: водная гладь покрыта белыми пятнами мутной плёнки, русло интенсивно зарастало ядовитыми водорослями. Новое водохранилище создавалось уже тогда на реке с высоким уровнем загрязнения, так что для всех наблюдателей было ясно: качество воды не будет соответствовать рыбохозяйственным и санитарным требованиям.

Для коренного оздоровления экологической обстановки необходима была глубокая очистка и доочистка сточных вод предприятий Иркутской области, что в обозримом будущем едва ли считалось реальным по причине большой капиталоёмкости. Особенно великий урон природе должно было нанести сооружение плотины Богучанской ГЭС по самой высокой отметке — 208 метров, что привело бы, цитирую отчёт: «к тяжёлой, местами критической водно-экологической ситуации (особенно в районе выклинивания подпора вблизи Усть-Илимска)».

Достаточно сказать, что в конце 80-х только на территории Иркутской области в Ангару сливалось около 2 миллиардов кубометров неочищенных стоков, что превышало совместный сброс 10 (!) республик бывшего СССР и в два раза объёмы сточных вод, сбрасываемых в Енисей. Мимо Кежмы ежемесячно (!) Ангара проносила 10 575 тонн нефтепродуктов, 35 тонн фенолов, 167 тонн меди, 35 тонн цинка и другие металлы. С появлением нового водохранилища и даже после намечаемой в проекте лесосводки под воду уходило свыше 5 миллионов кубометров леса и порубочных остатков.

Будут затоплены не только месторождения полезных ископаемых, но и скотомогильники, 11,3 миллиона кубометров торфа, из которых около 40 процентов будут всплывать. Чем выше плотина, тем сложнее проблемы с её надёжностью: правобережное примыкание оползневое, даст значительную просадку. В будущем это может обернуться цунами для городов и сёл на Ангаре и Енисее. Отрицательную оценку участники экспедиции дали и экономической эффективности ГЭС, которую «съедает» масса ранее неучтённых трат.

Словом, замечания оказались более чем серьёзные. На этом основании краевой комитет по охране природы в октябре 1993 года сделал соответствующий вывод: «Строительство Богучанской ГЭС по существующему проекту в соответствии с законом „Об охране окружающей среды“ должно быть прекращено». Казалось бы, наконец-то поставлена точка в затянувшемся противостоянии. Но к тому времени ГЭС вошла составной частью в консорциум «Нижняя Ангара», созданный под эгидой администрации края. В конце концов было принято компромиссное решение: строить ГЭС на пониженной отметке — 185 метров.

Страсти поутихли. Из разорённой Кежмы народ потянулся в другие города и веси. Не было возражений и от соседей-иркутян. Но сейчас в очередной раз Нижняя Ангара становится приоритетным направлением развития края. И всё повторяется: на словах власти и гидростроители за бесконфликтное природопользование, а на деле вновь провозглашается достройка плотины на отметке 208 метров. Всё возвращается на круги своя…

Теодор Шевченко
«Красноярский рабочий»