Россия без газа
Газовая тема в России внезапно повернулась другой стороной, после того, как в печать просочились сведения о том, что Министерство промышленности и энергетики России подготовило доклад, основным содержанием которого была констатация дефицита газа в 2006 году в энергобалансе страны, в размере 4 млрд. кубометров.
По данным Минпромэнерго, суммарная добыча и закупки газа составляют 725,7 млрд. кубометров, тогда как потребление и экспорт составляют 729,9 млрд. кубометров. Министерство прогнозирует к 2010 году увеличение дефицита до 30 млрд. кубометров.
Эти сведения всполошили общественное мнение в России, и даже заставили приближенных к президенту России оправдываться. Глава экспертного управления Администрации президента России Аркадий Дворкович заявил, что дефицита газа в России не будет. Несмотря на решимость, тем не менее оптимизма главэксперта президента мало кто разделяет.
Мнение о том, что газовый кризис свалился на Россию нежданно-негаданно, не имеет оснований. Это давно идущий процесс, в ходе которого добыча газа резко опережала прирост запасов. Это давно идущий процесс, который сконцентрировал большую часть добычи на нескольких месторождениях, сделав газовый комплекс России крайне уязвимым. О падении добычи газа на главных месторождениях говорили в 2001, 2002, 2003, 2004, 2005 и в 2006 годах, только никто экспертов не слушал, и не делал из их слов выводов. Вместо этого руководство страны и ОАО «Газпром» убеждало, что в России наступил чуть ли не «золотой век», и Россия стала «энергетической державой».
Большая часть российского газа (76,7%) производится всего на шести месторождениях, из которых наиболее известные Уренгой, Ямбургское, Медвежье. Из этого количества газа 57,4% производится на двух месторождениях, которые находятся в стадии падающей выработки. То есть, из года в год, из-за истощения пластов газа добывается все меньше и меньше. Например, «Уренгойгазпром» добывал в 1996 году 242 млрд. кубометров. А в 2003 году – 152,4 млрд. кубометров. Процесс падения добычи начался в 2001 году, и составляет около 50 млрд. кубометров в год, по трем основным месторождениям. «Газпром» в 1996 году добывал 600 млрд. кубометров в год, в 2001 – 511,9 млрд. кубометров, в 2003 году – 540 млрд. кубометров.
Минус 50 млрд. кубометров в год. Каждый год минус 6,8% нынешних российских газовых ресурсов. Эта цифра показывает, насколько прочна база «энергетической империи».
Разумеется, предприятия «Газпрома» проводят работы по развитию старых газовых промыслов, начинают разработку новых площадей и более глубоких горизонтов. С 2003 года введены в строй новые промыслы мощностью в 38 млрд. кубометров. Но старые месторождения не могут быть больше локомотивами. Большой Уренгой можно разрабатывать еще 30-35 лет, но при условии отбора не более 100 млрд. кубометров в год. Есть еще надежда на разработку глубоколежащих ачимовских отложений Большого Уренгоя (это примерно 4 трлн. кубометров газа и 2 млрд. тонн нефти и газоконденсата на глубине 3,5 километра), но это куда более дорогой и сложный путь. Кроме того, если газ верхних пластов «сухой», то вот газ нижних пластов Уренгоя «жирный», с содержанием тяжелых углеводородов, для извлечения которых нужно коренным образом реконструировать газовые промыслы.
«Газпром» в 2000-2001 годах делал попытки освоить глубокие пласты совместно с иностранными компаниями, даже было создано СП «Ачимгаз» (инвестиции – 700 млн. долларов, общая добыча 200 млрд. кубометров газа и 40 млн. тонн жидких углеводородов). Но из трех проектов действует только один. «Газпром» не желает вкладываться в добычу из глубоких горизонтов, перекладывая эти затраты на плечи инвесторов.
Реконструкция месторождения Медвежье вообще не проводилась. Решение о программе реконструкции было принято только 19 октября 2006 года, когда «Газпром» уже столкнулся с кризисом.
В России есть еще два крупных газоносных района: Штокмановское месторождение в Баренцевом море, и Ковыктинское в Иркутской области. В принципе, они могли бы вытянуть российскую газовую промышленность. Но, вовремя освоения их не произошло. Ковыкта и Штокман представляют сейчас в большей степени увлекательные проекты, чем реально работающие комплексы. При всех надеждах «Газпрома» на штокмановский газ, он появится не раньше 2016 года.
Ведь все это достаточно широко известные вещи. Очень многие люди в России знают, что если начать на Ямале освоение нового месторождения, то крупные объемы газа с него можно будет получить только через 8-10 лет. Имелись готовые календарные планы освоения новых месторождений газа на Ямале, которые нужно было только откорректировать. Ничего из этого сделано не было, зато теперь поднялся крик о дефиците газа. Что же, кричать надо было раньше.
Какие последствия будет иметь дефицит газа для экономики России? Никаких особенных, потому что российская экономика и так уже живет в условиях дефицита энергии. В этом году ограничения на потребление энергии вводятся уже в 15 регионах России. Сильнее всего страдают от дефицита энергии регионы Европейской России, Урала и Сибири. Для решения проблемы энергетического кризиса требуется строительство 152,6 ГВт генерирующих мощностей. На фоне такого дефицит газа в 4,2 млрд. кубометров не выглядит особенно впечатляющим.
Есть три варианта дальнейших действий. Во-первых, предлагается поднять цену на газ уже в 2007 году на 15% «для стимуляции добычи». Во-вторых, сократить экспорт газа. В-третьих, сам «Газпром» говорит, что у него есть ресурсы для покрытия дефицита газа за счет новых месторождений. Цена, вопреки ожиданиям, не принесет никакого воздействия. Ее можно поднять на 15%, можно на 115%, можно на 515%. Роста добычи газа не будет в силу чисто технических причин. Причина состоит в том, что в России не существует никакой другой газотранспортной инфраструктуры по доставке газа от добытчика к потребителю, кроме как через газопроводы, контролируемые «Газпромом». В принципе, небольшие газовые компании могли бы существенно исправить положение и расширить географию добычи газа, чем придать большую устойчивость газовой промышленности, но все их действия заканчиваются на «входе в трубу». Там они продают газ по той цене и в тех объемах, которые выгодны «Газпрому». Для газовой монополии повышение цен объективно выгодно, поскольку по некоторым расчетам увеличение цены на 20-30% внутренних продаж газа принесет компании чистую прибыль в размере до 2,8 млрд. долларов.
Решить проблему можно двумя путями: открытием свободного доступа в трубу, и развитием производства сжиженного газа. Но для принятия таких решений нужна политическая воля на самом верхнем уровне. Только Владимир Путин может принять такое решение, потому что все остальные попытки будут блокированы «Газпромом».
Можно, конечно, сократить экспорт газа. В 2005 году это еще можно было сделать, но после «газовых войн» это исключено. Сокращение экспорта после стольких усилий по «выстраиванию» транзитных стран и боев в Евросоюзом означает политическое поражение. Мол, столько времени набивали цену, а потом не смогли представить товар… В этом вопросе политическое руководство страны будет держаться до последнего, поскольку в деле замешаны даже не экономические интересы, а политические амбиции.
«Газпром» может сократить дефицит, но не раньше 2016 года. Только введение Штокмановского месторождения на полную мощность способно решить проблему соотношения в балансе производства и потребления газа. Но это слишком долгий срок в тех условиях, когда политические события развиваются очень быстро. Дело может повернуться и так, что к 2016 году это уже никому не будет нужно. Можно, конечно, поставить на журавля в небе (на ввод Штокмановского месторождения), и на то, чтобы отбирать у российского потребителя газ для покрытия экспортных объемов. Политические последствия такой политики предсказать очень трудно.
Без Штокмана надежды нет ни на что. Бованенковское месторождение войдет в строй только в 2011 году с мощностью в 7,5 млрд. кубометров, остальные месторождения также входят в строй только через несколько лет с весьма небольшой мощностью.
Если рассматривать возможные варианты, то единственный, относительно безболезненный выход из ситуации состоит в том, чтобы ограничить всевластие «Газпрома» в газовой промышленности, и освободить небольшие газовые компании от давления монополии. Это может сделать только один человек в России.
