Выпуклый космос набережной
Предмет особой гордости иркутян набережная Ангары или бульвар Гагарина. Ее наименование - уникальный пример сочетания водной и космической стихий в городе, не имеющем прямого отношения ни к морской, ни к космической славе отечества. До революции она называлась «Александровский сад».
Возле резиденции губернатора (теперь там университетская библиотека или «Белый дом») располагался памятник императору Александру III, принявшему решение о строительстве транссибирской магистрали – важнейшая веха в истории всех сибирских городов и, конечно же, Иркутска.
После революции император исчез. В Иркутске поговаривают о проектах восстановления памятника. «В народе» он уже заранее окрещен «памятником Никите Михалкову». Пока же на императорском постаменте уже сорок лет высится высоченный шпиль с двухглавым орлам у подножия. Свергнув императора, власть рабочих и солдат пощадила державную птицу и горельефы Ермака, Сперанского, Муравьева-Амурского. Памятник евразийской мощи империи оказался уместным в советской Сибири в отличие от петербургского императора. Иркутяне издавна называют шпиль «мечтой импотента». Университетская публика – «концом немецкой классической философии». Спор двух имен для одного знака разрешен рыночной стихией все-таки в пользу первого: возле шпиля происходит наиболее оживленная торговля надувными резиновыми шариками, а не книгами.
В свое время взамен памятника императору набережная приобрела новое название. Она стала парком Парижской коммуны. Коммунаров конечно же ссылали в Новую Каледонию, а не в Сибирь, но французская революционная история пришлась по душе сибирскому городу. Здесь есть предместье Марата и улица Марата. Позже набережная стала ВУЗовской. На ней расположено несколько корпусов университета. Городские власти видимо попытались создать аналог Университетской набережной в Ленинграде. К тому же Парижской коммуне не пристало находиться на «правом» берегу реки – парк Парижской коммуны был воссоздан на «левом».
А потом историю «вытеснил» космос. Легенда (а может быть и не легенда?) гласит, что в апреле 1961 года в извечном соперничестве между двумя главными областными газетами (более солидной «Восточно-Сибирской правдой» и более вольнолюбивой «Советской молодежью») «вольнолюбивые» чуть не проиграли «солидным». Дело в том, что журналисты «Восточки», узнав, что в Иркутске живет первая учительница Гагарина, нашли её, о чем с энтузиазмом сообщили. Ревнуя к успеху, журналисты из «Молодежки» поставили в горисполкоме вопрос о переименовании ВУЗовской набережной в бульвар Гагарина. Предложение прошло, согласно преданию, «на ура». «Вольнолюбивые» взяли вверх над «солидными» в извечной борьбе за снисхождение власти.
Аналоги подобной набережной, построенной у главной реки города и действительно созданной по всем правилам градостроительства (аллеи, скамейки, спуски к воде) в других сибирских городах отсутствуют. Набережная всегда была излюбленным местом отдыха у иркутян, но, начиная с 1996 года (и особенно с мая 1997 года в связи с развитием кеговой системы торговли разливным пивом в летних кафе), набережная приобрела функции тусовочной Мекки. Это место, куда приходят проводить свободное время все на глазах у всех. Некая идеальная модель массового общества, созданная из провинциального материала. Здесь и прежде обитали художники, рисовавшие портреты прохожих и продававшие свои картины иностранным туристам (гостиница Интурист находится прямо на набережной). К ним подтянулись представители разного рода альтернативной молодежи. Вслед за ними появились как местные буржуа, так и люди, специально приезжавшие сюда из наиболее депрессивных городских районов.
Некоторое время пребывание на набережной столь различной публики регулировалось негласно, но достаточно четко. Заходивший на набережную со стороны главного моста сначала проходил сектор детей (родители, гуляющие с колясками и с малышами). Потом оказывался в «зоне престижа» - наиболее дорогое пиво, наиболее солидный вид у гуляющих и беседующих. Далее «у шпиля», главного эротического украшения бульвара, и у парапета он встречал представителей разных богемных групп. Пройдя дальше, он оказывался на «территории отстоя» - там выпивали и напивались наиболее непритязательные в житейском плане молодые люди. Интересно, что на протяжении нескольких лет представители этих разных социальных слоев практически не нарушали эти невидимые, но действующие безупречно границы, редко оказываясь в «чужих» местах.
Набережная ценилась среди молодежи тем, что здесь продавалось самое дешевое пиво. Каждый мог встретить здесь знакомых, не имеющих телефона или постоянного места жительства. Здесь была принята очень непредвзятая манера общения. Можно было «на ночь глядя» решить свои сексуальные проблемы. Всегда было мало милиции. Впрочем, просто чувство причастности к гуляющим массам очень много значило для жителей города, в котором никогда не было полноценной ночной и уличной жизни.
Бывающие на набережной относятся к ней с уважением. Не бывавшие никогда с подозрением. Уехавшие в Москву или за границу смеялись над ней как над воплощением провинциальной узости и косности. Жить рядом с ней всегда было более, чем престижно, хотя там где масса людей, там же и масса неудобств. Набережная это особый социальный комплекс, действующий внутри каждого иркутянина. Критиковать ее, оставаясь иркутянином, является свидетельством особого жизненного вкуса.
Дети мечтают поскорее вырасти, чтобы прийти на набережную без родителей и разобраться во всем самим. Набережная воспринимается как некая инициация молодежности, место расставания с детством. Первый алкоголь, первая сигарета, первый секс, первый разговор по душам, первая драка, для сотен, а может быть и тысяч иркутян, выросших уже после советской власти, навсегда будут связаны именно с набережной. Прекращение походов на набережную можно расценить как симптом расставания с молодостью, взросления, даже старения.
Набережная эволюционирует. По всем правилам городского социального развития произошло вытеснение наиболее яркой молодежи за пределы набережной. Подобное хорошо исследовано на целом ряде примеров. Вспомним наиболее хрестоматийный. Сначала в квартале Сохо снимают дешевые квартиры бедные художники, возникает насыщенная богемная жизнь. Потом там ради престижа начинают селиться все более и более состоятельные люди, из-за чего квартиры дорожают. Богема вынуждена подыскивать жилье в других местах. Все обречено повториться на новом месте.
Так и на набережной группки тусующихся «своих» сменили толпы отдыхающих, потом подорожало пиво, потом общению стал мешать рев уличных караоке и дым шашлычных. Криминальные последствия также не заставили себя ждать. Начиная с 2000 года, иркутская богема, особенно те, кому не по средствам проводить свободное время в клубах или кому надобно переждать время до пика клубного расколбаса, были вынуждены отодвинуться от набережной на пол километра, занять лавки вокруг недавно отреставрированного драматического театра, недалеко от магазина «Банька» с достаточно недорогим пивом. Построенные вокруг театра фонтаны заменили свежий ветер с Ангары.
Однако завсегдатаи набережной, не имеющие отношения к богеме, но интересующиеся всем необычным, понемногу начинают подбираться и сюда. Так среди представителей так называемой золотой молодежи стало модно подъезжать сюда на машинах, болтать, знакомиться с девушками, пить все то же пиво, глазеть на необычные прически и одежду настоящих тусовщиков. Внимательный взгляд сразу обратит внимание на практически полное отсутствие в рядах дорогих автомобилей джипов, количеством которых Иркутск славится. Все объясняется очень просто: на джипах ездят родители, их дети предпочитают прибывать сюда на «более молодежных» марках. Набережная осталась в стороне, она по-прежнему переполнена народом.
Почти 100 лет назад Григорий Николаевич Потанин, общественный деятель и ученый, «лидер областничества» и идеолог сибирской автономии, в своей статье «Сибирские города» писал об иркутской набережной: «…выгодное положение набережной, обращенной лицом на юг, портится тем, что линия набережной образует не вогнутую линию, как набережная в Генуе, а выпуклую; поэтому набережная Ангары в Иркутске не могла сделаться местом торговой жизни и любимым местом фланирующей толпы; городская набережная безлюдна и плохо отстроена».
За это время набережная перестала быть безлюдной и перестала быть только выпуклой. Она стал длиннее на несколько километров, присоединив и вогнутый берег Ангары. Этот участок набережной стал теперь «главным». Преимущества и недостатки выпуклых и вогнутых набережных каждый иркутянин теперь может определять для себя сам. Вогнутые действительно многолюднее, но выпуклые таинственнее.
