Терроризм не бывает ложным

Только с начала этого года в городское Управление внутренних дел Иркутска поступило 64 сообщения о заминированиях.

"Заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве, поджоге или каких-то других действиях, которые грозят гибелью людей, причинением серьезного имущественного ущерба либо наступлением других не менее опасных последствий, - гласит статья 207 Уголовного кодекса РФ, - наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или... максимум тремя годами лишения свободы". Но такого прецедента в нашем регионе не было. К сожалению, считают сотрудники правоохранительных органов. Особенно же остро сожалеть об этом они начинают, как правило, по весне. В этот период у психически ненормальных начинаются обострения, а у студентов - сессия. Вот тогда уже по три раза в неделю приходится выезжать в каждый вуз, эвакуировать толпы довольных студентов, а потом долго пытаться выяснить, кто додумался сделать злополучный звонок и какой экзамен ему предстояло сдавать.

Учебные заведения являются наиболее часто "минируемыми" объектами. Остается радоваться, что до сих пор тревога оказывалась ложной. То, что на каждый вуз приходится по три вызова в неделю, не фантазия, а вполне реальная в определенные периоды цифра. Лидерами, правда, являются все-таки школы. Видимо, в силу интеллектуального уровня контингента. На втором месте среди объектов ложного минирования - рынки и вокзалы. На рынках, как правило, звонки о заминировании используются как часть комплексной программы недобросовестной конкуренции с целью срыва сделки или просто нарушения нормального рабочего ритма.

В любом случае объектами всегда являются места массового скопления людей. Сообщение поступает в форме письма или звонка, которые почти всегда анонимны. В иркутской практике не было такого случая, чтобы анонимное сообщение о готовящемся теракте было истинным.

Скоро в Кировском суде Иркутска начнется слушание уголовного дела по обвинению 18-летнего студента одного из иркутских вузов Николая Харченко (фамилия и имя подследственного изменены. - Авт.). На счету Николая три письма, отправленных в разное время в адрес правоохранительных органов. Сомнения относительно достоверности указанных в письме фактов возникли сразу же. Хотя бы потому, что Николай настолько был уверен в своей безнаказанности, что был не очень аккуратен, нагл, но и смешон одновременно.

Письмо прокурору пришло через несколько дней после теракта в США, но по ошибке датой предполагаемого теракта Николай проставил пятнадцатое не сентября, а августа. Это заставило задуматься о вменяемости автора. На конверте изначально стоял полный домашний адрес: видимо, у Харченко не было другого конверта и он лишь замазал адрес штрих-маркером. Что и было выявлено впоследствии при проведении технико-криминалистической экспертизы. Характерна такая фраза в письме на имя прокурора Иркутской области Анатолия Мерзлякова: "Ты видишь, что творится в США, вот и ты получишь такое, если не приедешь..." (Имеется в виду на место предполагаемого теракта. - Авт.)

Три харченковских письма, как и следовало ожидать, вскоре оказались в одной стопке, поскольку было установлено, что их автор - один и тот же "юморист". Так как два письма гласили о наличии взрывчатого вещества в стенах одного и того же вуза, небезосновательно предположили, что преступник может быть студентом этого заведения. Об этом говорили и исследования, позволяющие создать обликовый портрет автора. Именно так называется то, что можно выяснить по письму анонима или по его голосу (к сведению потенциальных лжетеррористов: все звонки записываются). По ним можно определить довольно точно возраст, стопроцентно - пол и, кроме того, образование. Таковы параметры среднестатистического лжетеррориста нашего региона: человек мужского пола, послешкольного возраста, являющийся студентом вуза или учащимся среднеспециального учебного заведения.

При обработке трех писем, отправленных прокурору Иркутской области, все указывало на лицо, по возрасту и образованию подходящее под студента того самого вуза, где "намечались теракты". Выяснив это, эксперты взялись за личные дела студентов, в которых особое внимание уделялось автобиографиям собственноручно написанным, заявлениям, и, наконец, для верности исследовались контрольные работы учащихся. По одной из них, собственно, и заметили, что почерк некоего Николая Харченко похож на тот, которым написаны письма с угрозами об актах терроризма. После графологической экспертизы специалисты сделали категоричное заключение о том, что именно Харченко - автор писем.

Эксперты дают именно категоричные заключения. Что почерк, что голос - индивидуальные, как отпечатки пальцев, черты человека. Основной постулат экспертов: объект идентичен сам себе. Как они говорят, кого бы ни пародировал Максим Галкин, он все равно остается Галкиным и определить его не составит труда. Что касается письма, меняется нажим, разгон, наклон почерка, но нельзя изменить его абсолютно. Когда исследуют голос (эта экспертиза называется фонологической), то здесь участвуют и лингвистика, и психофизиология, и педагогика. В общем, наука - страшная сила. Николай об этом не подозревал.

Повестку ему вручили прямо в вузе. Харченко проявил завидное самообладание, впрочем, хватило его ненадолго. Когда его доставили для допроса, он несколько изменил стиль поведения. Был агрессивен, отказывался от содеянного напрочь. Он так и не сознался до сих пор. Но оправдания его не были оригинальными. Что-то вроде: "Зачем мне это надо?" Или говорил: "Враги оклеветали". Но когда спрашивали, кто, по его мнению, эти самые враги, почему-то тушевался. Его поведение вызвало у следователя подозрение во вменяемости допрашиваемого, и он был направлен на психиатрическое освидетельствование, которое показало, что с молодым человеком, как ни странно, все в норме. Теперь в деле Николая Харченко окончательную точку предстоит поставить суду.

Однако, как говорят юристы, скорее всего, "минер" получит условный срок, а то и просто его обяжут выплатить штраф. Для того чтобы лжетеррорист получил максимум - три года лишения свободы, нужно совпадение многих обстоятельств. Например, кто-то должен в результате ложного акта пострадать. Но в Америке, например, за лжетерроризм сажают на пять лет. И причин тому масса. Во-первых, материальный ущерб. Один выезд иркутской оперативной группы на место, где предположительно заложена взрывчатка, обходится городу не менее чем пятнадцать тысяч рублей. Таким образом, нынешние 64 звонка местных шутников обошлись Иркутску почти в миллион рублей. Да и не только материальный ущерб - аргумент в пользу ужесточения наказания. В конце концов, после массы "дурной работы" даже у специалистов притупляется острота восприятия, и в момент действительного теракта они могут промедлить какие-то минуты. Удастся ли тогда избежать трагедии?