Нам пишут. Эти евреи – всё. Несите следующих

Бабр не согласен с некоторыми определениями и выводами, написанными в данной статье за авторством известного иркутского общественного деятеля, пожелавшего остаться анонимным, но публикует текст исключительно ради общественной дискуссии.

Тотальное измельчание – это просто какой-то бич нашей постмодернистской эпохи. Схлапывается буквально всё: размеры микросхем, мощь интеллектов, масштабы злодеев, личности политиков. Даже войн нормальных давно нет.

Но есть вещи, которые долгое время казались незыблемыми, как столпы мироздания, но – нет: пошатнулись и они.

И вот я с прискорбием констатирую, что измельчали даже евреи. Даже такие, которые умудрились вполне успешно пережить революции, репрессии, нашествия иноплеменников и смены общественно-политических формаций, и всё в пределах одного предельно конкретного сибирского города, неизменно демонстрируя ему прямо-таки религиозную верность. Всякий раз, как только заканчивался очередной апокалипсис, они отряхивались, оглядывались и спокойно продолжали своё тысячелетнее шествие за золотым тельцом – у кого поменьше, у кого побольше, но – свой маленький мирок они упорно и аккуратно блюли и строили.

Впрочем, строили не все. К ювелирам и зубным врачам у меня нет никаких претензий. Но доморощенные медиамагнаты – это отдельная и очень печальная для нашего города история. Как вы понимаете, я веду речь о титанах нашей медиаиндустрии – господах Гимельштейне и Гольдфарбе.

Если при Говорине эти парни реально определяли информационную повестку (соцсети-то тогда ещё только придумывали) и за свою собачью преданность (о да, Говорин умел покупать людей с потрохами) регулярно хватали вполне себе жирные куски с барского стола, то при Мезенцеве они уже сдавали в аренду площади и переводили штат на аутсорс, хоть иногда ещё и кормились от госконтрактов. А сейчас они вытрясают последние крохи из загашников и истерично вопят в своих истлевших кулуарах о том, что в этот раз Москва прислала какого-то совсем уж неправильного губернатора – Кобзев-де вконец от рук отбился и с ними, уважаемыми людями, не советуется.

Они искренне считают, что он реально должен их слушать, и назначить непременно того министра культуры, которого хочет Гимельштейн (политического трупа Дубровина), а поставить начальником пресс-службы – исключительно кандидатуру Гольдфарба. Но новый губернатор возмутительно демонстрирует чудеса самостоятельности, имея (о чудо!) своё собственное мнение на кадровую политику. Каков, однако, нахал – знать не знает о существовании в его регионе «ключевых СМИ» (это была цитата) и никого не спрашивает, с кем чай пить и кому деньги давать.

И если у Гольдфарба и его «Комсомолки» есть ещё хоть какой-то шанс на выживание – федеральная франшиза, всё-таки, да и радиостанция своя у него есть (будучи человеком неглупым, он вовремя сумел понять, что пора разносить яйца по разным корзинам), то свято уверовавший в собственную непотопляемость Гимельштейн, привыкший работать по схемам 90-х – ранних 2000-х, так в них и застрял, и потому объективно обречён.

Человек, выросший в эпоху бюджетного изобилия и торжества газетно-телевизионных холдингов, мнивший себя единственным и незаменимым местным медиастолпом – он сначала благополучно проспал эпоху ЖЖ, а потом прохлопал и приход к власти телеграммно-инстаграммной власти. А вместе с ней прошли и времена, когда ты мог ничего не делать и кормиться от госконтрактов, которые тебе обеспечивали условные друзья, тобою же на ключевые позиции и продвинутые.

Схема простая и понятная, и долгое время она работала, но для современного медиамира, жёстко конкурирующего за каждый просмотр, подписчика или заход с уникального IP, это выглядит как совершеннейшая дичь. Для Гимельштейна же – это данность, в которой он очень тепло и сыто жил долгие годы и с которой, понятное дело, не готов расставаться. Однако его мир рушится.

Его жена – Наталья Волина – не привыкшая с таким мужем работать ни дня (тут Александру Владимировичу надо отдать должное), даже у Гольдфарба задержалась ненадолго и с лёгким скандалом была изгнана из КП за гипертрофированное эго и патологическую неуживчивость. Сейчас она занимается всё так же ничем в музее истории города у всё того же Дубровина, который за свою невнятную карьеру преуспел только в заполнении собою чиновничьих кресел среднего ранга.

Сейчас «Восточно-Сибирская Правда» смотрится на нашем медийном пейзаже как такой же анахронизм, как какая-нибудь «Бирюсинская новь» или «Ленский шахтёр». Но в районах хотя бы Интернет не везде есть, поэтому им простительно. А я даже боюсь предположить, чему Александр Владимирович учит студентов на журфаке. Ребятки, не слушайте его, лучше идите на практику к тем, кого на самом деле читают и к кому в действительности прислушиваются.

Вся эта история даёт нам основание говорить о новой кадровой политике вновь избранного губернатора – она внушает осторожный оптимизм. Во-первых, Кобзев не делает необдуманных шагов. Во-вторых, он пытается назначать на ключевые должности людей не по принципу ротации из области в город или из министерства в управление, чем грешили все без исключения предыдущие руководители, а исходя из их профессиональных качеств.

Это говорит о том, что Кобзев внимательно наблюдает за картиной битвы и не торопится принимать скоропалительных решений, от которых в ближайшие годы будет зависеть очень и очень многое. И это даёт нам надежду на то, что новый аппарат будет сформирован из профессионалов и заточен на результат.

В. П., в котором тоже течёт немного еврейской крови.

Иллюстрация: картина Юрия Пэна "Часовщик". Из собрания Национального художественного музея республики Беларусь.