Нужен ли памятник кулакам?
Таким вопросом задались дети спецпереселенцев Черемховского района, которых привезли сюда родители в эпоху великого раскулачивания. Более четырнадцати тысяч человек — мужей, жен и их детей, — у которых отобрали все, были расселены в окрестностях Черемхово и отправлены в шахты, чтобы оправдать свои "грехи" перед народом. Это была лишь малая часть тех миллионов, что подверглись унизительному гонению. И дети переселенцев, сами уже пожилые люди, пережившие с родителями все тяготы переселения и подневольного труда, решили, что памятник нужен.
Паспорт со статьей
Галина Константиновна Кириллова тоже попала в Черемхово вместе с родителями. В их семье было двенадцать человек. Среди переселенных семей такое большое количество детей не было редкостью. Власть никого тогда не пожалела. Пенсионерка живет в Иркутске, куда перебралась из Черемхово к детям. Собрать деньги на памятник родителям — ее идея.
— Мою семью привезли сюда в ноябре 1931 года, — рассказывает Галина Константиновна, — затем спецпереселенцы были направлены в распоряжение Восточно-Сибирского рудоуправления. Об этом я узнала из документов, хранящихся в архиве. Эти люди были обвинены в предательстве. Когда в пятидесятых им выдали паспорта, там стояла отметка о 58-й статье (враги народа). С такой отметкой нельзя было ни поступить в институт, ни получить нормальную работу.
С черемховского вокзала людей пешком погнали в поселок Шадринка, где для них были приготовлены землянки. Эти землянки просуществовали аж до 50-х годов. Тогда их только что построили. Под ногами лежал строительный мусор, щепки. Это было помещение длиной в несколько десятков метров без перегородок. По всей длине нары. Каждой семье на нарах было отведено ровно столько места, чтобы все могли улечься, не больше.
Электрического освещения не было. Освещались кто чем мог: лучиной, плошкой с жиром и т.п. Жутко было смотреть, как в полумраке шевелятся люди, плачут дети. В Шадринке не было водопровода. Один колодец во дворе местных жителей закрывали на замок, так что воду брали из канавы, по которой стекала вода, откачиваемая из мокрой шахты N 8.
— Много людей сразу же заболело дизентерией, мне мама рассказывала. И у меня есть интереснейший документ, найденный в архиве.
Дочь переселенцев показывает мне копию "Заключения по результатам проверки выполнения постановления Бюро ВС крайкома ВКП(б) от 16 февраля 1932 г. по вопросу производственного использования и устройства спецпереселенцев в Черемховском рудоуправлении Восточной Сибири, Черемхово, 12 октября 1932 г". Там есть такие сведения.
"Оглашению не подлежит. В Черемховском районе в настоящий момент числится 2848 семей, 13 778 едоков, из которых трудоспособных мужчин 3225 человек, женщин 1943 человека, всего 5168 человек... На означенное количество требуется жилплощади (по нормам 3 квадратных метра на человека) 4128 квадратных метров или 2848 комнат. Фактически имеется 1790 комнат, 3272 квадратных метра или 2,6 квадратных метра на человека. Количество семей, не имеющих отдельных комнат, 1050, или 37%. Расположение бараков и строящихся саманных домов весьма скученно (расстояние около 23 метров между бараками). На перекрестках улиц находятся уборные и помойные ямы. Количества уборных и очков в них недостаточно (1 на 100 человек).
Столовыми пользуются только рабочие. Члены их семей столовыми не пользуются. Медпомощь далеко не удовлетворительная. Приток больных громадный (100 человек в день). Большинство бараков обовшивело. Имеются случаи заболевания сыпным тифом (семь случаев). Тифозное отделение не оборудовано и находится в одном здании с родильным отделением. Мыла и нательного белья не выдавалось длительное время. Смертность среди спецпереселенцев за сентябрь месяц взрослых — 27 человек, детей — 39 человек. Благодаря отсутствию отопительных приборов и выбитых стекол в бараках холод. Детские ясли находятся в неблагоустроенном бараке, вмещают до 50 детей, переполнены при требовании на помещение 200—300 детей. Питание детей неудовлетворительное (нет сахара, молока и проч.). Занятия в русской школе в три смены, в национальной — в две смены. Не охвачено школой 236 детей, или 17%. Инспектор РК райКИ Хохлов, комендант ОСП ПП ОГПУ Клименко, председатель рудоуправления Меркулов".
— Мама рассказывала мне, какие очереди выстраивались по утрам к туалету, — продолжает Галина Константиновна, — а за опоздание на работу лишали хлебной карточки и судили.
Первой стройкой были бараки деревянные и саманные (саман — материал, состоящий из земли, воды, соломы, глины и песка. — Прим. ред.). Деревянные бараки были снесены в 80-е годы, а саманные до сих пор служат как жилье. По мере строительства бараков, семьи переселяли из землянок уже в отдельные комнаты в бараках. Зимой 1933 года, несмотря на богатые урожаи, хлеба не стало. Соседями по нарам в землянке у Кирилловых была семья Амосовых. Отец-шахтер сделал самодельные весы и строго делил хлеб всем восьмерым ребятишкам. Узелок с хлебом подвешивал под потолком.
Когда люди умирали в землянках, трупы выносили и складывали зимой у выхода. По дороге на шахту имени Кирова, где мать моей собеседницы работала штукатуром, можно было видеть трупы людей, умерших прямо на дороге. Умирали от истощения и шахтеры. В шахтных столовых на обед давали порцию супа, в котором плавало несколько крупинок и капустных листков, а на второе чаще всего была ложка вареного гороха. Правда, если шахтер перевыполнял норму (особенно после такого "сытного" обеда!), ему выдавали так называемый "ударный талон", по которому в столовой давали добавку. Люди ели лебеду, крапиву.
Как-то в клубе шахты N 8 был показательный суд. Судили несколько женщин за то, что они глубокой осенью собрали понемногу мерзлой картошки на поле около землянок. У нескольких женщин-татарок в кошелках нашли по пригоршне зерна, вымолоченного из оставшихся на поле колосков. В клуб согнали народ. Тех, у кого нашли мерзлую картошку, осудили на 10 лет, а татарок за горсть зерна приговорили к расстрелу.
В 1934 году в Рысево, где жила семья Кирилловых, открыли коммерческие хлебные ларьки, в которых, отстояв огромную очередь, можно было купить 1 кг хлеба. Голод стал отступать.
В это же время переселились из землянки в барак. В бараках каждая семья получила отдельную комнату. В общий коридор выходили 24 двери. Тем не менее людей заедали клопы и вши.
— Но нас подвергали санобработке, — смеется Галина Константиновна, — и за это надо сказать властям спасибо. Под надзором и под ответственность старшего барака нас вели в баню, а одежду сдавали в "жарилку", где обрабатывали при высокой температуре в парах карболки. От этого одежда становилась как подпаленная, а дубленые шубы становились зелеными. Зато все было чистым.
Были и случаи побегов. Кому хотелось так жить? Чаще бежали молодые, редко — целые семьи. За побеги наказывали: сажали в каталажку главу семьи и старшего барака. А там были полчища клопов, которые заедали арестованных до сумасшествия.
— Удивительные были люди эти кулаки, — говорит дочь переселенцев. — В нечеловеческих условиях они не озлобились, сохранили сердечную доброту, участие к ближнему и дальнему, вырастили подобных себе детей, воспитали их патриотами и сами остались ими. В июне 1941 года три бывших кулака, три Федора — Дресеянский, Арбачук, Полищук (будущий отец космонавта) и Костя Кириллов — пришли в военкомат с заявлениями о добровольной отправке на фронт. На их просьбу военком капитан Петров с презрением заявил: "Вы — потенциальные предатели. Без вас обойдемся". Не обошлись. Все они уже в 1942 году были призваны в армию и не посрамили своих имен. Таких на фронте и в тылу были тысячи. На фотографиях все мои дедушки и дяди в военной форме. Они все защищали страну, которая в ответ им сказала такое спасибо. Мы решили оставить о них память.
С памятником Галине Константиновне пришлось повозиться. Но ее поддержали земляки из Черемхово. С помощью переписки женщине удалось собрать около сотни детей переселенцев, некоторые из которых приехали на встречу аж из Краснодара и Петербурга. На этой встрече были собраны подписи в поддержку решения о заказе памятника. Там же были собраны первые деньги. Все дети переселенцев, сами уже пожилые люди, загорелись мыслью "зацепить хоть как-то память о людях, поднявших местную целину и раскопавших местные шахты". Через несколько месяцев сумма собранных средств перевалила за десять тысяч. В сборе участвовали даже преподаватели местных школ N 3 и N 4. 500 рублей, экономя на обедах, собрали черемховские школьники. Самая крупная сумма была внесена молодой жительницей Черемхово и составила 2000 рублей. Власти города выделили под памятник хорошее место в центре города. Черемховский художник разработал эскиз памятного камня. На нем будут выбиты надпись и пучок колосьев как символ крестьянского труда. Сделают его (если все-таки смогут) из очень красивого черного долерита.
Это будет просто камень, памятный знак, поскольку на памятник в виде какой-нибудь фигуры черемховцам денег не собрать. На этот-то нужно примерно 120 тысяч рублей. А на хороший и солидный монумент миллионов, как на памятник Колчаку, никто не даст. Но черемховцы надеются, что уже в 2005 году памятник удастся установить. Ведь в этом году будет юбилей — 75 лет с того дня, когда переселенцев силком привезли в Черемхово — отмывать никому не известные грехи перед родиной.
