Мусорная монополия: интервью БАБРа с Артемом Мищенко. Часть первая

БАБР возвращается к животрепещущей мусорной теме. О всех аспектах начавшейся реформы (или обычного передела рынка?) мы поговорили с Артемом Мищенко, главным лицом регионального мусорного оператора в зоне "Юг" Иркутской области.

Бабр:

— Имеет ли "РТ-НЭО Иркутск" (региональный мусорный оператор) какие-либо отношения с госкорпорацией "Ростех"?

Артем Мищенко:

У нас 51% находится в федеральной "РТ Национальный экологический оператор", дочке "Ростеха". Причина простая: мы когда заходили в этот бизнес, еще при Ерощенко (бывшем губернаторе Иркутской области - здесь и далее прим. редакции), он вел переговоры с НЭО, и они могли забрать всё по мусорной теме. Эта реформа, она меняет всю картину бизнеса, и ты или за бортом оказываешься или встраиваешься в эту систему. Поэтому мы понимали что либо продадим часть бизнеса, либо нас поглотят. Мы тогда продали 51% своей фирмы "Ростеху".

— При определении регионального оператора для Иркутской области этот вопрос решался на уровне "Ростеха"?

Мы с "Ростехом" прорабатывали сценарий, что зайдем еще в два региона (Омск, Приморье), но потом мы решили, что надо в одном регионе понять, что это такое, потому что у нас рисков гораздо больше, чем чего-либо другого. Пока что мы генерируем убытков около 80 миллионов рублей в месяц.

— Единый оператор задумывался, как монополист, с которым все местные игроки заключают договоры субподряда, таким образом, деньги аккумулируются у оператора, а вы говорите, что у вас каждый месяц убытки. Получается, весь мусорный бизнес убыточный?

Не убыточный. Да, по кассовому методу у нас убытки 80 миллионов выпадает, но с точки зрения рентабельности все интересней, пока мы не может точно понять, какая она у нас. Сейчас схема на стадии создания базы: раньше не было данных по потребителям, сейчас Управляющие компании переголосуют и мы напрямую выходим на жильцов, мы формируем реестр жителей; раньше сельские жители вообще не платили; по юрлицам тоже подход принципиально иной, чем раньше. У нас сейчас 200 тысяч контрагентов в области, как у "Иркутскэнерго", и со всеми надо заключить договора.

— Какая сумма за перевозку мусора заложена в тарифе? И сколько из этих денег получают субподрядчики?

В тарифе: 1 400 рублей за транспортировку тонны мусора. У субподрядчиков в договорах прописаны разные суммы в зависимости от территории, у нас есть договоры от 2 500 рублей за тонну до 850 рублей, и те территории, где 850 рублей условно субсидирует убыточные районы, где нет альтернативы и тариф высокий. Средняя цена по больнице у нас превышает 1 400 рублей, то есть себестоимость транспортировки отрицательная , поэтому перевозчиков с высоким тарифом мы убираем, они у нас стоят на замену. Если у перевозчика цена выше норматива, мы заводим туда своих людей.

— А другие люди остаются без работы. Есть много муниципалитетов , где, допустим, есть свой крупный перевозчик и он заявляет вам тариф выше норматива. Вы его отодвигаете. Откуда в таком случае у вас возьмутся люди, техника и так далее?

Мы во-первых покупаем технику, завозим. Самый просто пример - Слюдянка. Нам перевозчик выставляет объем мусора больше, чем город Саянск. Мы проверяет, там в реальности объемы в два с половиной раза меньше, чем заявлено, и схема интересная - мусор возит МУП, а счет выставляет фирма, где директор тот же человек, что и в МУПе. Мы ему говорим: "Все, отдыхай, наша техника заходит".

— Война не начнется? Представьте, весь этот МУП он остался без денег, без работы. У вас же машины будут жечь.

— Другой вариант - фирме, которую вы отодвинули от перевозок, принадлежит полигон ТБО. На этой почве конфликта не возникает?

У них, у полигонов, монополия, они не имеют право не принимать наш мусор. Тариф на утилизацию устанавливает Служба по тарифам, они обязаны забирать мусор, и они не могут нам отказать. Иначе их просто можно лишить лицензии, или ввести режим ЧС - не вывоз мусора это тема тяжелая.

— В любом случае, у вас политика нулевой терпимости - или работает с нами по тем тарифам, которые нас устраивают, или идете нафиг. Разве не так?

Я отчасти согласен, но схема тут комбинированная. Мы все-таки адекватно ведем переговоры с субподрядчиками, если они нам выставляют какие-то цифры и объемы, которые сильно отличаются от средней по больнице, мы их отодвигаем. Потому что в конечном итоге за все платит население.

— Но тариф утвержден и все платят одинаково. Получается, это чисто ваши внутренние разборки с подрядчиками в рамках монополизации рынка.

Тариф утвержден только на этот год, потом мы можем его поменять. Но еще важный момент: если мы вылезаем за рамки тарифа по работе с субподрядчиком, то у нас образуются выпадающие доходы. Кто нам это возместит? Два варианта: или государство или население.

— Есть вариант, как с "Байкальской пассажирской компанией" (дочка "РДЖ"), которая каждый год по 700-800 миллионов получает из бюджета региона. Что мешает так же гасить выпадающие доходы мусорного оператора?

Насколько я знаю, никто ничего нам не готов компенсировать. Субсидирование тарифа из бюджета сейчас не рассматривается.

— Сколько субподрядчиков работает с регоператором в зоне "Юг"? И сколько из них аффилированны с вашими структурами?

14 подрядчиков, из них наши - 4 или 5. Они аффилированны не с оператором, а с нашим частным мусорным бизнесом, который существует отдельно. "РТ-НЭО" это оператор, а вывоз и размещение мусора это наш бизнес, он внутри схемы.

— Ваш бизнес - это ООО "ИТК", единый транспортный оператора, где учредитель ваш партнер Вадим Логунов?

— Вы как бы разводите бизнес регоператора и ваш бизнес по транспортировке мусора и обслуживанию полигонов. Но в реальности монополизация идет с двух концов: государство учреждает монополию через единого оператора, а снизу, на уровне подрядчиков вы поглощаете и убираете конкурентов, пользуясь доминирующим положением.

Я этого и не скрываю, сама схема создает монополию. Неправильная логика законодателя была в том, что якобы появится единый оператор и с ним на конкурентной основе будут заключать договоры местные игроки, понижая тариф. Нет такого. В теории мы можем, как головная контора, вообще никому ничего не отдавать, возить, закупать технику, работая напрямую. Но я не хочу убивать рынок, потому что тогда мы не сможем сами себя контролировать, адекватно определять тариф для своих же компаний. Мы в городе Иркутске имеем только 10%, все осталось у местных, потому что у них деятельность выстроена и мы туда не лезем, хотя самым логично было в первую очередь захапать Иркутск и всех здесь зачистить.

— Про Иркутск уточним - вы заключили договор со "Спецавтохозяйством"? Какой у них тариф?

Для них цена 1 200 за тонну, но постепенно поднимаем, потому что она реально низкая. Расценки для "Спецавтохозяйства" будем поднимать.

— Региональный оператор, как юрлицо, зарегистрирован в Белгороде - почему? Куда вы платите налог на прибыль?

Сейчас мы в Белгороде, но скоро должны перейти в Ангарск, это вопрос нескольких недель. Там такой налог на прибыль, что его никто не почувствует. У нас основной налог - это НДС. От него нас пока никто не освободил.

Продолжение следует.