Ждет ли одиночество бурятских богов?

В марте этого года заслуженный деятель искусств Бурятии, лауреат Государственной премии РБ 2015, лауреат «Золотой маски-2006, 2010» Эрдэни Жалцанов по приглашению Сахалинского кукольного театра поставил спектакль «Песнь Ых-Мифа. Одиночество богов», посвященный 80-летию нивхского писателя Владимира Санги. Спектакль произвел большое впечатление на сахалинского зрителя. Руководство театра приняло решение подать заявку на участие в конкурсе-фестивале «Золотая маска». Режиссер затронул самую больную тему нивхского народа. Ведь нивхов насчитывается всего чуть более 4 тыс. человек. И только чуть более 20 из них говорят на родном языке. Зрители были удивлены, что у них по соседству проживает древний, коренной народ нивхи с красивой культурой и языком. И многие задались вопросом, как помочь народу выжить. Об этом «Новой Бурятии» рассказал Эрдэни Жалцанов.

– Уважаемый Эрдэни Бато-Очирович, почему для спектакля вы выбрали это произведение? Эта тема вам близка?

– С приходом в театр «Ульгэр» ровно 15 лет назад я для себя открыл новую грань своего творчества в плоскости режиссерской профессии. После 90-х годов российское театральное пространство получило новый виток развития. Нужно было выходить из сумрачного полукриминального небытия и возвращаться к искусству. Перед нами стояла задача по переформатированию репертуара. Чем должен отличаться бурятский театр? В настоящее время в «Ульгэре» много постановок, которые исследуют культуру, язык и традиции не только бурятского народа, но и других народов Сибири и Дальнего Востока. Мне не нравится ставить спектакли по заранее написанному сценарию или же по общеизвестной пьесе. Классику ставили тысячи раз в различных вариациях. А ведь вокруг нас столько интересного и неизведанного, и это меня прельщает. Я обратился к теме нивхской мифологии вымирающего малого народа, который живет на Амуре и на Сахалине. На родном нивхском языке говорят не более 20 человек. Это катастрофа. Меня впечатлила ситуация небольшого народа, который пытается сохранить свои традиции. К примеру, каждый год они совершают обряд кормления воды.

Еще три года назад мы обсуждали выбор темы для постановки. Когда мне сказали, что нивхский писатель Владимир Михайлович Санги отмечает 80-летие, я понял, о чем нужно ставить спектакль. Я познакомился с автором книги «Песнь Ых-Мифа» (Ых-Миф в переводе с нивхского – название острова Сахалин) Владимиром Санги. Добавил свое название «Одиночество богов». Почему боги одиноки? Не только нивхи, но и в целом человечество отошло от природы, разучилось понимать язык природы, язык богов. Ведь для современного человека понятие божества из разряда сказок и мифологии. Раньше человек часто обращался к своим богам, просил совета и следовал каким-то духовным заповедям. Ведь в любой общепринятой мировой религии есть основные заповеди, формирующие человека, в первую очередь, как духовного существа. Боги с тоской и удивлением поглядывают на нас, понимая, что уже ничем не могут нам помочь. Люди слепы. Человеческой природе свойственно забывать свою историю, корни. Это деградация общества.

– Можно ли провести аналогию ситуации с нивхами и бурятами?

– Проблема бурятского языка стоит очень остро. Причем эти проблемы рассматриваются на высоком уровне. К примеру, 19 мая президент России Владимир Путин провел совместное заседание Совета при президенте России по межнациональным отношениям и по русскому языку. На мероприятии резонансно обсуждалась роль русского языка в сохранении устоев государственности, а также проблемы сохранения малых языков. Я с большим интересом наблюдал за заседанием, но, к своему большому удивлению, не увидел среди присутствующих представителей Республики Бурятия. И еще более удивился, что в соцсетях эта тема почти не обсуждалась пользователями. Если бы на том заседании был поднят вопрос по нашему языку, возможно, начались бы кое-какие подвижки в сторону упрочения статуса бурятского языка. Последние два года вокруг бурятского языка столько шума и крика. Даже на уровне Народного Хурала обсуждалась проблемная тема. У нас республика многонациональная. Но республика все-таки называется Бурятией, а не какой-нибудь Гондурасией. Почему до сих пор не решен вопрос окончательно с бурятским языком в том объеме, в котором он должен существовать как второй равноправный государственный язык. Я могу стопроцентно сказать, что народные избранники с мандатом доверия населения никакой толковой работы не сделали. Как такие люди могут представлять наши жизненные и национальные интересы?

В Национальном музее открыта галерея старых архивных фотографий. Посмотрите на лица наших национальных героев начала XX века. Именно они создавали национальную республику и уже тогда были обеспокоены политикой царской России, предвидев нынешнюю ситуацию в Бурятии. Существует понятие национальной самоидентичности, которая обусловлена не только языком, но и территориальными аспектами. Кто мы? К кому мы относимся? Этими проблемами задавались представители нашей национальной интеллигенции Цыбен Жамсарано, Базар Барадин, Элбек-Доржи Ринчино. Если сравнивать их с нынешними депутатами, то увидишь такую пропасть между ними. Эти люди были расстреляны в 30-х годах. На этом генерация элиты бурятской интеллигенции была пресечена. Впоследствии выросло несколько поколений абсолютно бесхребетных, не имеющих своих позиций, боящихся всего и вся. С приходом новой формации мы обрели качества, отнюдь не украшающие человека. Хотя стоит отметить, что есть достойные патриоты, болеющие за будущее народа. Существует необходимость, чтобы их мнения были услышаны всеми. Вы знаете, что до 1958 года наша республика называлась Бурят-Монгольской АССР. Возникает вопрос, хорошо ли мы знаем свою историю? Где и в каких учебниках по истории родного края вы прочтете о славных делах наших предков? Я хочу знать правду о своем народе, чтобы и наши дети знали и гордились этим. Если политика государства направлена на то, чтобы воспитать поколение настоящих патриотов своей родины, это нужно делать с уважением к традициям и истории народов, населяющих нашу необъятную страну. В традиции бурят-монгольского народа есть особенная и уникальная составляющая – это знание своей родословной. Народ жив, покуда жива память о своих корнях и жив язык. Еще одна проблема нависла над нашим народом. Уходят писатели и поэты, творившие на родном языке. И нет того поколения, который на том же высоком и духовном уровне перенял традиции этого жанра.

– Действительно, в советское время бурятские классики были известны. В настоящее время такого нет. Как вы думаете, с чем это связано?

– Это безразличие бурят к своей истории. На том совещании многие выступающие отмечали, что язык это генетический маркер. Если нет языка, нет и народа. И это самый страшный приговор бурятскому народу. То, что происходит у нас в республике, – позор нашего народа. Мы сами инертны, не можем высказать свое отношение к происходящему. Наша национальная черта – делать все с оглядкой. Пора понять, что патриотизм это не клеймо, а достоинство и качество человека. Я патриот своей большой родины России, потому что судьбы моих предков были связаны с ней. Мои два деда погибли на фронте. Дед по матери погиб подо Ржевом. И я не могуне бытьпатриотом той земли, за которую он отдал свою жизнь! Но и вдвойне патриот своей малой родины Бурятии. У большинства бурят имена расстрелянной элиты сейчас не вызывают никаких чувств. Более того, народ даже не помнит о них. Почему у нас нет памятников патриотам своего народа – Цыбену Жамсарано, Базару Барадину, Элбек-Доржи Ринчино? Ведь именно они стояли у истоков современной Монголии, подняли экономику, сельское хозяйство, культуру и т. д. Памятники – это метки. Тем самым мы помечаем свою территорию и показываем, что помним свое прошлое. Почему в Бурятии нет памятника Чингисхану, который был не только завоевателем, но и создателем Монгольской империи? Ведь мы бурят-монголы, потомки той великой империи. Наши предки плечом к плечу создавали вместе с великим ханом великую империю. Кроме Чингисхана, много героев, которые достойны памятников, среди них Бальжин хатан, героиня хоринских родов, Бабжа-Барас-Батар, герои ульгэров и т. д. У каждого племени бурят-монголов есть свои герои, которыми стоит гордиться и брать с них пример для подражания. Я с теплотой вспоминаю изумительную столицу Калмыкии Элисту. Там на каждом углу стоят памятники: Джангарчи, Аюка-хану, Будде и т.д. Это самоидентификация города, ты сразу понимаешь, в какой республике находишься. В Улан-Удэ мы живем в окружении безликих монстров – лошадей, орлов, птиц. Почему скульптуры всемирно признанного художника Даши Намдакова украшают парки и площади других городов и стран, а в родной Бурятии их нет? Все это показывает отношение власти к народу, людям, как к «быдлу». Почему у нас спорт и сельское хозяйство поднимает Хамбо лама Дамба Аюшеев? Он же не министр сельского хозяйства и спорта! Вот он истинный патриот, он понимает, что людей нужно вернуть к корням. Генетическая связь не должна быть нарушена. Как только мы станем стопроцентными горожанами, мы порвем эту связь и станем абсолютно безликими манкуртами.

– Как, на ваш взгляд, можно начать решать эту проблему?

– Я работаю с детьми и знаю, что национальный язык формируется в детстве, до 6 лет. Многие семьи в раннем возрасте пытаются погрузить своих детей в языковую среду, привить родной язык в семье. Однако все усилия сводятся на нет, когда ребенок идет в детсад. Почему в Бурятии нет национальных детских садов? Ведь там идет его переформатизация. И в дальнейшем у него нет потребности в родном языке. Почему в школах на территории национальной Республики Бурятия так мало часов уделяют бурятскому языку, являющемуся вторым государственным? В республиках Северного Кавказа (Дагестан, Чечня, Ингушетия и т. д.) национальные языки – это святая святых. В Туве и Саха-Якутии национальная политика на уровне религии. Почему наше руководство, Народный Хурал Бурятии не ставят вопрос и не добиваются того, чтобы во всех республиканских школах и детсадах бурятский язык был наравне с русским языком.

У нас в театре кукол «Ульгэр» удивительная ситуация. К примеру, я поставил спектакль на бурятском языке, и мы не можем показывать его в школах. Потому что директора, учителя школ говорят: «Нам не нужен спектакль на бурятском языке. Дети не поймут». Одно из важных направлений нашего театра – посредством спектаклей, специальных программ привлечь внимание детей и взрослых к традициям, языку, заинтересовать, привить любовь к бесценному дару, накопленному веками нашими предками. Я стараюсь, чтобы в театре было больше спектаклей на родном языке. И это мой вклад в общее дело сохранения традиций, языка бурят-монгольского народа. Кроме театра, я снимаю документальные фильмы. Это один из важнейших жанров для возрождения нации, как высокодуховного сообщества современного мира. Прошлым летом в республику на гастроли приезжал татарский кукольный театр. Они были сильно удивлены, узнав, что у нас всего два спектакля на родном языке: «Как же вы, живущие в Бурятии, можете такое допустить? Почему у вас нет господдержки? У нас 70% спектаклей идут на татарском языке. И этот вопрос курирует непосредственно глава Республики Татарстан». В прошлом году я ставил спектакль в Туве по древней легенде. Вот они настоящие патриоты. Как гордятся своими корнями, такими известными людьми, как Сергей Шойгу, глава республики Шолбан Кара-оол. Как они любят свой язык! Когда идешь по городу, все жители говорят на тувинском языке. В Бурятии нет национальных героев. Никто не пойдет за депутатами нынешнего Народного Хурала Бурятии. Такой лидер должен появиться среди простого народа. Скорее всего, бурятский народ еще не до конца исчерпал свою карму. Мы достойны этой кармы, потому что забыли, кто мы и откуда пришли. Чем больше мы будем забывать, тем ниже будем падать. Бурятский язык не умрет, если мы возвратимся к истокам. Нужно осознать себя частью большого монгольского мира. Нужно возродить старомонгольскую письменность. Перестать заниматься местечковыми проблемами: делиться на иркутских, агинских, тункинских и т.д. Это ни к чему хорошему не приведет. Пора, наконец, проявить уважение к самим себе, к своей истории.