Вынужденный привал «Перевала»

Давече, как вы знаете, вся страна любовалась Пикалёво. И у нас в Байкальске в это время было не менее весело: палаточный городок протестующих, разговоры о том, а не перекрыть ли к едрёной бабушке что-нибудь тоже и т.д.

Но если эти события внимания слуг государевых и общественности получили, то практически без внимания осталась ситуация на карьере «Перевал» в Слюдянке, где фактически на полтора месяца застыло производство, и больше 400 человек, работающих там, замерли в тревожном ожидании: а что с нами, братцы, будет? А с ними замерли и их семьи…

В принципе, вопрос этот с повестки дня не снят – даже сейчас, после того, как карьер возобновил работу. Но, чтобы понять, что будет, надо разобраться – что было. Что это было?

Откуда есть пошел российский бизнес.

Не открою секрет, если скажу, что почти все материальное (и слава Богу, что пока только материальное) у нас в стране принадлежит государству и… отдельным людям. В 90-е годы этот процесс – когда все больше и больше принадлежало отдельным людям, а не государству – приобрел гигантский размах. Не скажу, плохо это или хорошо вообще – быть может, даже и хорошо при определенных-то обстоятельствах. Но вот то, что этот гигантизм нес в себе откровенную неразбериху, скрывал некое броуновское движение различных легитимных и нелигитимных, оправданных и неоправданных, заслуженных и незаслуженных интересов – это да, это точно!

Собственниками, и собственниками огромных производственных площадей и мощностей тогда в обилии (не все, понятно, а именно в обилии), стали люди, которые… не очень хорошо готовы были тогда к управлению тысячными коллективами, осевшими на огромных производственных площадях и освоившими огромные производственные мощности. Не готовы, что называется, «по мозгам», по жизненному опыту, по отношению к себе как к чему-то такому, что существует в пространстве и во времени, а не само по себе – в отрыве от окружающего мира и нас, мирян. И если сравнить этих людей в этот момент с подростками, то в определенном смысле сравнение такое не будет слишком натянутым.

Нет, конечно, с зарабатыванием денег лично для себя у них все обстояло совсем не по-детски. Личное обогащение шло благополучно, гладко и быстро. Однако вот обогащение такое никак не было связано с окружающим миром, а потому породило иллюзии: исказило плоскость и ракурс восприятия и, естественно, изменило реальные параметры этого мира. Я бы даже назвал подобные иллюзии сумасшедшими – по силе и качеству своей иллюзорности. И главное, к чему привели иллюзии, - это убежденность, что все можно. Совершенно все! Потому что они, эти люди – Гении, Сила, Капитаны и Князи общества…

Вы спросите, а не веду ли я к тому, что ранний российский бизнес не хотел и по-прежнему зачастую не хочет быть социально ответственным? Веду. Просто пользуюсь иной лексикой и понятийным рядом – чтобы, во-первых, не переходить дорогу Президенту и Премьер-министру России, которые как раз заставляют бизнес вспомнить о социальной ответственности и к которым в этом смысле я испытываю глубочайшую симпатию, а во-вторых, чтобы уж яснее ясного было…

А пуркуа па бы и нихт?

Я не шибко грандиозный знаток иностранных языков. Равно как, между прочим, и большинство тех же князей и капитанов сегодняшнего российского бизнеса. И потому ужасно люблю шуточную фразу, составленную одним моим другом из известного французского выражения плюс немецкого и русских слов: «А pourquoi pas бы и nicht?» Если разобраться, то смысл этой фразы прост: «А почему бы и нет?» Но ведь надо наворотить вокруг да около, чтобы оно казалось интереснее, сложнее!

В ситуации с Ангарским цементно-горным комбинатом, неотъемлемой частью которого всегда являлся карьер «Перевал», где добывали и добывают мрамор, наворотов долгое время тоже было предостаточно. Основными пакетами акций предприятия владели две структуры: новосибирская группа компаний РАТМ и кемеровский холдинг «Сибирский цемент». Но владеть одним из основных пакетов в 90-е годы значило фактически не владеть ничем, если не владеешь контрольным пакетом или… не успел раньше конкурентов поставить своих менеджеров непосредственно на предприятие. «Сибирский цемент» оказался расторопнее РАТМа и успел раньше. Кемеровчане поставили своих менеджеров, свою охрану и наладили свои личные связи с местными властями, в том числе правоохранительными. И – спокойно начали судиться со вторым собственником за право владения контрольным пакетом акций. А пуркуа па бы и нихт?

Разбираться, кто был больше прав, а кто виноват из этих собственников в борьбе за власть на предприятии, не хочу, не мое это дело, но объективно – как резюмировали суды, занимавшиеся выяснением правомочности всех аргументов сторон – контрольный пакет в это время принадлежал РАТМу. Только вот в те времена это практически ничего не давало. Местные власти и охрана завода-то были не ратмовские. Поэтому новосибирцы долго-долго, по версии кемеровских ньюсмейкеров и ангарских, слюдянских и иркутских СМИ, ходили в черных рейдерах или попросту в хулиганах. И зайти на собственный комбинат не могли.

Да и ладно бы не могли, скажет читатель, не имеющий к спору хозяйствующих сторон никакого отношения! И я соглашусь. Тем более что РАТМ все-таки два года назад приступил к управлению предприятием. И хотя получил его в усеченном виде – карьер «Перевал» остается пока в управлении «Сибцема» – очевидно, что воссоединение ангарчан и слюдянцев, по сути, произошло, происходит... Однако именно формула «а почему бы нет?», заложенная в основу ведения бизнеса на «Ангарскцементе» тогда, в конце 90-х, привела, на мой взгляд, к конфликту, который чуть было не разразился недавно на карьере «Перевал». И который чуть было не перерос из чистого бизнес-конфликта в конфликт с ярко выраженными социальными последствиями.

Ведь анализируя поведение сторон, читая протоколы рабочей группы, созданной для разрешения намечающегося конфликта заместителем губернатора Иркутской области Юрием Гуртовым, невольно ловишь себя на мысли: «О, опять!» Опять «а почему бы нет?». Почему бы, допустим, не поднять сразу в два-три раза цену на сырье для производства цемента, как хотели руководители карьера? Почему бы это не сделать накануне строительного сезона, чтобы организовать дополнительное давление на ангарчан? Почему бы, наконец, не потянуть резину, когда вроде бы обо всем договорились, но на волне общественного внимания оказалось Пикалёво и появилась возможность потянуть резину дополнительно? Понятно же, что никто после прецедента, созданного в Пикалёво, не будет разбираться в том, кто действительно прав-виноват в Слюдянке. Виноваты будут все…

Уточню: не считаю РАТМ агнцем Божьим, а «Сибирский цемент» проявлением дьявольского умысла – отнюдь нет. Но в данной конкретной ситуации новосибирцы (читай теперь: ангарчане) поступили, пожалуй, куда менее подростково. И куда более взросло. По оценкам независимых экспертов, исключительно благодаря их взрослости компромисс был таки найден и карьер заработал.

Бизнес-компромисс как социальное дело.

Мне удалось пообщаться с генеральным директором группы компаний «РАТМ Цемент Холдинг» Виктором Беляевым. Правда, он пару дней отнекивался, а потом… понравился своим спокойствием и уверенностью. А еще тем, что не стал держать меня за идиота и разводить турусы насчет того, что его компания не хочет заработать.

- Мы не социальная или общественная организация, – сразу предупредил он. – И было бы странно, если бы мы были такой организацией. Мы компания, которая строит бизнес, которая нацелена на то, чтобы организовать производство соответствующим образом и получать прибыль.

- То есть формулировка «социально ответственный бизнес» вам непонятна?

- Как раз понятна, и очень хорошо понятна. Просто знаете что? Сейчас научились скрывать за высокими словами какие-то свои, совсем невысокого свойства, действия и цели. Научились манипулировать сознанием с помощью этой формулировки. На мой взгляд, надо отличать слова от дел…

- Как же?

- Да элементарно! Вот хотите знать абсолютно – подчеркиваю: абсолютно! – искреннюю позицию нашей компании по отношению и к своему бизнесу здесь, в Иркутской области, и к тому же конфликту с карьером «Перевал»?

- Ну, конечно!

- Просто же все: мы – владельцы Ангарского цементно-горного комбината и скоро вернемся к управлению карьером «Перевал». Наши права подтвердили многочисленные судебные инстанции, разве что по карьеру окончательное решение с учетом апелляций будет вынесено чуть позже. На этих предприятиях трудится больше 1000 человек, и чтобы бизнес шел нормально, мы должны обеспечить им достойную зарплату, хороший социальный пакет и… уверенность в завтрашнем дне. А её, в свою очередь, можно обеспечить лишь за счет эффективности предприятия и его устойчивости на рынке.

- Иными словами, вы и так социально ориентированы?

- Безусловно. И без всяких громких заявлений. За годы нашего управления мы никого из работников не сократили, невзирая на объективные трудности, связанные в том числе и с экономическим кризисом! Объемы строительства падают, и в Иркутской области они с начала года, насколько мне известно, снизились вдвое, а мы никого не сокращаем и выполняем производственную программу, являясь основным поставщиком цемента во всем Байкальском регионе. А это кроме Приангарья Бурятия и Забайкальский край. И средняя зарплата у нас выше, чем на предприятиях такого же профиля в соседних регионах. Пакет социальных услуг, которые получают наши работники, один из самых солидных в Приангарье.

- А что в него входит, если не секрет?

- Помимо льгот и преференций, предусмотренных законодательством, мы предоставляем то, что сами считаем правильным, справедливым. Сделали евроремонт бытовок, наладили душевые, столовую. Нуждающимся даем общежитие. В значительной степени оплачиваем сотрудникам и даже пенсионерам из числа бывших наших работников путевки на санаторно-курортное лечение и в дома отдыха, а их детям – путевки в оздоровительный лагерь… Более того, по инициативе руководства комбината сейчас создается профсоюзная организация. Где вы это видели?

- Не видел. Признаюсь.

- Материальный фактор активно используем. Премируем и за выполнение плана, и к праздникам или юбилеям… Ну, я долго могу перечислять! Но главное – хочу подчеркнуть, что наша задача: не сверхприбыль сорвать, а сделать предприятие технологически и социально единым, чтобы бизнес не пострадал, чтобы выжил в нелегких сегодняшних условиях. Поэтому мы реально заинтересованы в том, чтобы карьер жил. Хотя, допустим, если бы рассчитывали на сиюминутную выгоду, то могли бы получать сырье из других регионов – по более выгодной цене… А мы предлагаем работникам карьера ту же зарплату (она на 6000 рублей выше) и те же социальные услуги, которые есть у наших работников в Ангарске!

- Но вы же строите свой карьер на базе Быстринского месторождения мрамора, и он наверняка заменит Слюдянский?

- Когда-нибудь, может быть, и заменит – в далеком будущем. Карьер «Перевал» прежние управленцы довели до такого состояния, что там уже 70% породы идет в отвал. И куда люди денутся через 7-10 лет, если не будет Быстринки? А так мы не просто их переведем на новый карьер, мы возьмем на работу еще людей из Слюдянки и близлежащих поселков. Не из Иркутска же везти работников?!

- Быстринский карьер будет мощнее, чем «Перевал»?

- Безусловно. С его помощью мы планируем серьезно увеличить поставки мрамора. Кризис ведь не будет длиться бесконечно. По оценкам специалистов, через год-два строительная отрасль оживет, а в Приангарье это может произойти даже быстрее, если активизируется освоение северного Промузла, строительство газо- и нефтепроводов, если будет реализован проект создания нового аэропорта под Иркутском, а в самом областном центре продолжат переселение людей из ветхого и аварийного жилья… У вас ведь новый губернатор, и, соответственно, реализация многих проектов может получить дополнительный толчок.

- Поэтому вы и заключили недавно соглашение с китайцами о модернизации производства в Ангарске?

- Да, именно поэтому. Это серьезная, одна из ведущих китайских компаний – «Машимпекс». Её специалисты поставят нам оборудование, которое позволит увеличить мощности комбината до 2 с лишним млн тонн цемента в год и повысит эффективность производства, потому что новое оборудование менее энергозатратно.

- А если…

- Да не должно быть «если»! И наши партнеры из «Сибирского цемента» все это понимают прекрасно – у них же, как у владельцев серьезного пакета акций Ангарского цементно-горного комбината, тоже остается интерес. И тоже серьезный. Следовательно, и они должны искать компромисс, а не конфликт…

Вот тут бы и закончить историю о конфликте на карьере «Перевал»... Но что-то в голову лезут всякие гадости, и гадости эти наводят на вопрос: а кончилось ли в принципе время безответственных подростков от бизнеса? Или нет? Поспрашивал я на днях разных строителей, и те чуть ли не в один голос твердят, что сегодняшняя остановка карьера «Перевал» и возможные проблемы ангарчан объективно выгодны производителям цемента в Красноярском крае и других регионах. А там у того же «Сибирского цемента» интерес тоже имеется…