Александр Прошкин: Сейчас нет актеров, которые могут играть крестьян

Премьера фильма «Живи и помни» режиссера Александра Прошкина вызвала большой интерес у иркутян. Не каждый год экранизируют произведения нашего писателя Валентина Распутина.

Да и любопытно, как воспринимают сибирскую глубинку столичные кинематографисты. Картина была представлена на открытии VII Байкальского кинофестиваля «Человек и природа», там мы и встретились с ее автором. Режиссер Александр Прошкин, снявший в свое время такие культовые фильмы, как «Михайло Ломоносов» и «Холодное лето 53-го», любезно ответил на вопросы газеты «Областная».

– Хотелось бы сначала узнать ваше мнение о Байкальском кинофестивале, ведь вы на нем впервые.

– Я был очень растроган церемонией открытия. Какая-то удивительная человеческая серьезная нота звучала во всем этом. На фестивалях обыкновенно много пошлости, гламура, а здесь было как-то удивительно естественно и по-деловому. Я еще в аэропорту познакомился с участниками кинофорума, это оказались изумительные люди, немного сумасшедшие. Приехавшие сюда режиссеры осуществляют серьезную миссию – борются за выживание планеты, и они все похожи друг на друга: особая какая-то каста, предчувствующая беды, на которые всем остальным наплевать. Вот как животные чувствуют приближающееся землетрясение, так эти кинематографисты ощущают некую боль природы.

Я желаю этим людям огромного успеха и, главное, чтоб этот успех перешел в какой-то результат, чтобы общество восприняло всерьез проблемы, которые ставятся, и сделало выводы. У фестиваля очень благородная идея, изумительно, что он проходит на Байкале. Я тронут тем, что премьера моего фильма в Иркутске совпала с этим событием, спасибо судьбе за такое сочетание.

– Расскажите, как проходила работа над фильмом «Живи и помни»? Произведение написано довольно давно, но экранизировать его почему-то никто не решался.

– Это была не моя идея, картину мне предложили снять. Валентин Распутин долгие годы не давал разрешения на экранизацию. Почему он в итоге сдался, неизвестно, но сказал, что доверяет мне и что он поклонник некоторых моих картин. Я какое-то время, честно говоря, колебался. Это замечательная литература, рожденная в определенное время, это разговор с поколением, которое прошло войну. Прежде, чем приступить к съемкам, я стал ездить по деревням. Я не сельский человек, родился и вырос в городе, правда ненавижу его и никогда не снимаю в Москве. Тем не менее мне плохо знаком сельский быт, что должно было стать неким камнем преткновения.

– Но в итоге вы прониклись сельской атмосферой?

– Мы проехали много деревень от Средней полосы, Архангельска, Урала до Нижегородщины, и, вы знаете, такое пронзительное, страшное чувство возникло от увиденного. Деревня погибает. Еще недавно, лет 10–15 назад, все в анкетах писали, что родом из деревни. Сейчас же эта генетическая связь почему-то прервалась. Даже невозможно сформулировать, что там происходит. В одном из сел мы увидели замечательный большой дом, построенный более 100 лет назад. В него заходит корявый мужичонка с трехлитровой банкой молока в руках. Просим его пус-тить нас, показать избу, а он хмурится и уходит. Минут через 20 выходит и говорит: «Ладно, заходите». Оказалось, что в банке у него было не молоко, а клей БФ, он его перегоняет, получает спирт, выпивает и после этого становится коммуникабельным. Вот такая жизнь там, работают только старики.

Это не имеет прямого отношения к картине, но это та интонация, с которой я снимал «Живи и помни». Мы занимаемся проблемами Южной Осетии: конечно, произошла великая трагедия; но в собственной стране от Псковщины до Сахалина погибает крестьянство – и всем наплевать.

– А как отнеслись столичные актеры к этой разрухе?

– В отличие от советских времен сейчас не принято снимать фильмы о проблемах села. Нет и актеров, которые могут играть крестьян. Какие раньше были изумительные артисты, весьма органично вписывающиеся в деревенскую жизнь: Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Георгий Бурков, не говорю уже о Василии Шукшине.

Мне очень трудно было подобрать актеров на главные роли. Но когда мы стали ездить по деревням, весь московский гламур с них моментально слетел. Скажем, та же Аня Михалкова, не имеющая никакого отношения к крестьянству, с первого до последнего дня испытывала там от общения с местными жителями боль в сердце. Или такой рафинированный интеллигент, как Сергей Маковецкий. Он настолько проникся этой атмосферой, что в одном из съемочных эпизодов я его просто потерял. Сергей сидел в окружении мужиков, и его нельзя было отличить от остальных. Видимо, сработала какая-то генетическая память.

– Где проходили съемки? Почему все-таки не на Ангаре?

– Снимали в Нижегородской области, к сожалению, на Ангаре не получилось. Валентин Распутин сказал, что теперь на ней уже невозможно найти такие места, остались одни водохранилища. Фильм я снял довольно быстро, потому что мы догоняли остаток зимы и старались поймать весну, работу провели меньше чем за два месяца. Был 30-градусный мороз, и я поизмывался над актерами. Например, когда заставил Дарью Мороз стирать белье в проруби. Но у всех у нас было какое-то единое чувство сопричастности к местным бедам. То, что сейчас происходит в российской деревне – это величайшая драма, о которой никто не хочет говорить. Наша новая элита совершенно спокойно сформулировала для себя, что эта старая деревня должна умереть, ею никто не занимается, поля заросли, люди без работы, кругом повальное пьянство.

– Я вижу, вас очень задела современная действительность российской деревни.

– Я снял картину только для того, чтобы мы почувствовали, в какой атмосфере живем. Во взаимных распрях, взаимной ненависти, в непрекращающейся гражданской войне. Так дальше жить невозможно. Мы начнем деградировать, терять территории, сходить с исторической арены, если не будем извлекать из своего драматического прошлого уроков, менять образ жизни и отношение друг к другу. «Живи и помни» – история печальная и в то же время светлая: в том смысле, что все-таки мы живем среди милых, хороших и по-своему симпатичных людей. Просто они не в состоянии договориться друг с другом и в итоге устраивают себе чудовищную жизнь. Я хочу, чтобы этой чудовищной жизни не было, а мы стали естественнее, добрее, уважительнее и поняли, что жизнь коротка. Это лишь один миг, в котором есть любовь, ради которой все и существует.

– Как оценили ваш фильм кинокритики? Насколько я понимаю, он уже был в широком прокате, только почему-то Иркутск обошел стороной.

– В России прокат прошел в июне. Картина уже была представлена на «Кинотавре» и получила приз за лучшую режиссуру. Сейчас будем выставлять фильм в Лондоне на «Русской неделе», потом покажем его еще на ряде международных конкурсов.

– Премьера на иркутской земле является для вас чем-то особенным?

– Показывать «Живи и помни» иркутянам – все равно, что показывать врачам фильм про врачей, летчикам – про летчиков. Валентин Распутин это фигура, символизирующая ваш край, вы все его любите, уважаете. Я очень волновался перед показом и рад, что иркутская публика приняла картину тепло.