Индустриальная зависимость

Житель поселка Верхнемарково, расположенного на северо-востоке Иркутской области, С.Н. Красноштанов в семидесятые годы прошлого века с надеждой и уверенностью писал:

У таежной красавицы Лены

На высоком крутом берегу

Был поселок, растет теперь город,

Нефтеленск – имя дали ему…

Со времени написания этих строк прошло не одно десятилетие, а город Нефтеленск на карте страны так и не появился. Оставалось совсем немного: работал аэропорт, каждый день совершались рейсы Усть-Кут – Верхнемарково – Усть-Кут, внутри поселка прокладывались дороги, строились жилые дома, больницы, новые школы, население превысило семь тысяч человек. Обычная, ничем не выделяющаяся колхозная деревня, основанная еще в XVIII веке, в конце шестидесятых века XX превратилась в городок нефтяников. В непосредственной близости от поселка было обнаружено нефтяное месторождение, на освоение которого направлена Ленская геологоразведочная экспедиция, на всесоюзном съезде комсомола брошен клич «Комсомольцы, на Лену!» и, казалось, создание нового города – вопрос скорого будущего. Но будущее так и не наступило: поселок завис в безвременье девяностых. Промышленность развалилась, а сельский образ жизни к тому времени был уже забыт.

По всей стране таких странных образований, как Верхнемарково, которые уже не деревня, но еще не город, были тысячи. Они – типично советское изобретение. Большая советская энциклопедия сообщает, что поселки городского типа – это важная составляющая урбанизации (а значит, и индустриализации) необъятного пространства советского государства. Поэтому им отводилась особая роль: ПГТ обеспечивали переход советского общества от аграрного состояния к индустриальному. Чтобы претендовать на статус поселка городского типа, в поселении должно было проживать не менее трех тысяч человек, при условии, что не менее 85 процентов населения – рабочие, служащие и члены их семей. Жителям ПГТ следовало забыть о сельском образе жизни, главной их задачей становилось обслуживание производства.

ПГТ создавались как плацдарм освоения исчерпаемых ресурсов, размещения крупных предприятий. Такая организационно-территориальная форма позволяла эксплуатировать территорию без значительных затрат на развитие городской инфраструктуры. Именно ПГТ являются своеобразным памятником советской колонизации пространства. Полностью зависимые от плановой экономики, они определяли зависимость своих жителей. С исчезновением советской системы ПГТ превратились в фантом: города худо-бедно приспосабливались к новым условиям, деревни жили за счет подсобных хозяйств, а жителям поселков оставалось только констатировать развал производств и отсутствие каких-либо других ресурсов выживания. Бесперспективность, отрешенность и «зависание» ПГТ в постперестроечном времени и недоосвоенном пространстве можно выразить одной фразой местного жителя: «У нас ни в театр сходить, ни корову подоить».

В Иркутской области 54 поселка городского типа, в которых проживает 234 тысячи человек, то есть приблизительно 10 процентов населения региона. Что представляют собой ПГТ сегодня? Как живут и с чем связывают свое будущее их жители? Ответить на эти вопросы хотя бы в первом приближении позволяют статьи авторов альманаха Центра независимых социальных исследований и образования «Байкальская Сибирь: предисловие XXI века».

ПГТ – ПРОСТРАНСТВО ИНДУСТРИИ

Для советской промышленности главным и необходимым ресурсом были люди. Осваиваемому пространству требовалась заселенность, а предприятиям – рабочие руки. Высокая (по сравнению с сельской) заработная плата и относительно развитая инфраструктура позволяла ПГТ привлекать людей из других мест. Приезжие мирились с возможной временностью поселков, с первоначальной необустроенностью и прочими трудностями: работа на предприятиях давала достаточную заработную плату, которая позволяла ощущать стабильность жизни даже в самых тяжелых условиях.

Примечательно, что поселки городского типа были своеобразным перекрестьем жизненных траекторий: люди ехали туда из интереса, от безысходности и за новой жизнью. Воспоминания жителей того же Верхнемарково поражают легкостью, с которой принимается решение переместиться из одного места в другое вне зависимости от мотива: «Мы узнали о Марковском месторождении из журнала «Юность» и решили приехать… », «Я жила в Новокузнецке,.. потеряла работу и тут в газете прочитала про Марково…Ну, думаю, терять нечего – и рванула…», «Нам сказали знакомые… А мы жили тогда в Бохане. Там зарплата была 80 рублей, а здесь 300… Северные надбавки и дополнительные выплаты за полевые условия жизни…», «Я попросилась приехать именно сюда, так как это была самая северная точка в распределении... К тому же мне, как биологу, очень понравилась здешняя природа… Люди интересные, досуг хороший, да и заработки устраивали…»

За видимую стабильность пришлось расплачиваться полной зависимостью. Практически все сферы жизни, начиная от социальной инфраструктуры и заканчивая личным пространством, определялись поселкообразующим производством. Даже время в ПГТ структурировала индустрия. По гудку завода человек шел на работу, отмечался на проходной и занимал свое рабочее место. Вечером, опять по гудку, он уходил с работы. Предприятие определяло ход времени, задавало ритм жизни. Людям оставалось лишь жить в этом ритме.

Сегодня, когда ритм задавать некому, люди в ПГТ, в руинах индустрии, находятся в поиске способа существования, который позволял бы им выжить в новых условиях. Основные занятия жителей, например, таких ПГТ, как Тайтурка и Мишелевка (Усольский район), сводятся к нескольким направлениям, если оставлять за скобками занятость в бюджетной сфере, которая не охватывает и четверти населения.

Прежде всего, это так называемая маятниковая миграция, когда жители ПГТ отправляются на заработки в ближайшие города. Интервалы отсутствия дома могут составлять от одного дня до одного месяца в зависимости от удаленности места работы и ее интенсивности. Количество людей, реализующих стратегию маятниковой миграции, постепенно увеличивается, ПГТ превращается в своеобразный спальный район, очевидно, что разрушаются семейные связи, дом превращается исключительно в «место сна».

Второй вид занятости – это использование той части былой индустрии, которая еще может представлять материальную ценность. Многие занимаются сбором металлического лома. В Тайтурке украденные чугунные крышки канализационных люков заменены деревянными настилами, проданы рельсы с подъездных путей железнодорожной станции, разбираются на пиломатериал заброшенные дома. «На кирпичи» разошелся лесоперерабатывающий комбинат, жители разделили здание на участки, которые закреплены за каждым индивидуально. Кирпичи сдают по цене в полтора-два рубля за штуку в зависимости от того, цел кирпич или испорчен, в один пункт приема. За день работы «на кирпичах» можно заработать до тысячи рублей.

Специфическим способом заработка являются дети. Одним из главных мотивов рождения ребенка становится гарантированность социальных выплат. Зачастую «детские» – единственный источник «живых» денег в семье. Поэтому в ПГТ очевидно присутствие маленьких детей и беременных женщин. Распространена такая форма «заработка», как домашнее воспитание детей, взятых из приюта. Человек, принявший на временное проживание сироту, ежемесячно получает небольшую заработную плату, а также средства на обеспечение ребенка (деньги на одежду, еду и т.д).

Бывшие работники поселкообразующих предприятий трудятся в сфере торговли, на лесозаготовках, пытаются вести личные подсобные хозяйства, но при этом надежды на будущее связывают только с возрождением производства. Где-то эти надежды становятся реальностью. В Тайтурке уже началось строительство вагоноремонтного завода.

ПГТ – ПРОСТРАНСТВО ИСКЛЮЧЕНИЯ

В поселках городского типа, расположенных вблизи крупных городов, в последние годы фиксируются странные демографические показатели. В отличие от общей тенденции там наблюдается прирост общей численности населения или, по крайней мере, сокращение численности не в таких объемах, каких следовало бы ожидать, учитывая значительный отток населения в города.

Однако происходит это не за счет естественного прироста (смертность в ПГТ незначительно отличается от общих тенденций), а за счет миграционного притока. Как это ни странно, но из ПГТ не только уезжают, туда стремятся. Правда, это переселение связано с одним процессом – вытеснением из крупных городов представителей «социального низа».

В местном обиходе людей, переселившихся из городов, называют переселенцами, тем самым указывая на их статус: они спустились на несколько ступеней вниз по социальной лестнице, и перемещение это выразилось пространственно. В основном, это люди, сменившие городскую квартиру (в Иркутске, Усолье-Сибирском, Ангарске, в других городах) на жилье в ПГТ. Переезжают по разным причинам: задолженность по квартплате, обман «черных» риэлтеров, желание получить хоть какие-то «живые» деньги из-за разницы цены на недвижимость, стремление уехать из крупного города и т.д. Среди переселенцев часто встречаются многодетные и неблагополучные семьи, инвалиды, люди, страдающие алкогольной и наркотической зависимостью. Это люди молодого и среднего возраста (30–40 лет) с низким уровнем образования и минимальными доходами.

Основная причина, которая направляет поток социально исключенных именно в ПГТ, – наличие в последних панельной застройки городского типа, то есть возможность предоставить переселенцам благоустроенное жилье. Практически во всех ПГТ региона объемы панельной застройки реализовались от намеченных планов на незначительную часть: построено несколько домов, подведены коммуникации. Однако жить в них дорого и неудобно. Переселение, таким образом, завершает падение по социальной лестнице и закрепляет его. Высокая квартирная плата, отсутствие работы, регистрации, документов, денег – все это приводит к тому, что переселенцы выпадают из всевозможных сетей поддержки, прежде всего, здравоохранения, социальной защиты, образования.

Кроме того, они не вписываются в локальные отношения, не обладают личными связями с местными жителями, не могут рассчитывать на их помощь и поддержку. Невозможность вписаться ни в одну из сетей оборачивается абсолютным социальным исключением, что в условиях поселка блокирует какие-либо надежды на нормальную жизнь. Переселенцы замыкаются в своем пространстве и образуют в и без того неблагополучных поселках зоны отчуждения, своеобразные гетто исключенных.

Такое разграничение социальной среды современных ПГТ отражается, прежде всего, на детях. Они с самого раннего детства оказываются помещенными в маргинальный мир без каких-либо перспектив преодолеть исключение. По данным социальных педагогов, среди всех несовершеннолетних правонарушителей дети переселенцев составляют больше половины.

Переселенцы создают в поселках напряжение: местные жители связывают с ними все криминальные события, обозначают в качестве источников постоянной опасности. Существует мнение, что дальнейшее развитие миграционных потоков из крупных городов в ПГТ сделает нормальную жизнь последних невозможной.

Современное состояние социальной среды ПГТ тем самым демонстрирует все возможные риски, с которыми может столкнуться сообщество индустриальных поселений в том случае, если производство прекращает свое существование. Из форпостов освоения пространства поселки городского типа превратились в зону бедности. Любой, кто попадает в это пространство, обрекает себя на воспроизводство той или иной модели исключения.

ПГТ – ПРОСТРАНСТВО ЖИЗНИ

Современная жизнь ПГТ не исчерпывается только лишь социальным напряжением и разрушением производства. Исчезновение прежних «узлов притяжения», факторов, долгие годы определяющих жизнь людей, выявило иные системообразующие черты в жизни поселков.

Сегодня важнейшим институтом подобных локальных сообществ становится школа. И дело даже не в том, что школа превращается в центр культурной жизни, хоть как-то объединяющий жителей в единое целое. Важнее другое: качественное среднее образование является едва ли не единственным способом вырваться за пределы поселка и преодолеть зависимость от места жизни. Поэтому в школах ПГТ стараются отдавать все силы учебе, участию в различных конференциях, олимпиадах и прочих образовательных инициативах. Это определяет и довольно высокий уровень качества среднего образования в ПГТ. Например, в Верхнемарково примерно половина всех выпускников продолжают дальнейшее образование в высших и средних специальных учебных заведениях. Большинство едут поступать в Иркутск, реже в Новосибирск и Красноярск. В последние годы стал популярен Братск. Самые дальние точки в географии обучения – Волгоград, Краснодар, Москва.

Важную роль играют библиотеки, они становятся узлом передачи знания и информации. Религиозные общины как традиционных религиозных групп, так и новых течений зачастую берут на себя функцию социальной защиты тех, кто оказался в ситуации частичного или полного исключения из возможных сетей поддержки. Все это примеры самостоятельного поиска сообществом возможных моделей автономного, без опоры на производства, существования.

В такой ситуации ценным оказывается дом, отношение со своим личным пространством, не опосредованное вмешательством извне. Оправданным становится поддержание личного дома в пригодном для жизни состоянии, приобретение на первый взгляд недоступных жителям поселков дорогих вещей. Вещи, кроме того, связывают сообщество. Вокруг продажи, скупки и поддержания мобильных телефонов в поселках образуются постоянные взаимодействия.

Но все эти примеры – лишь показатель того, что сообщество поселков городского типа еще существует, что оно способно решать те задачи, ради которых создавалось – обеспечивать освоение природных ресурсов.

Главное визуальное впечатление от ПГТ – панельные пятиэтажки посреди деревенского пространства – ключ к пониманию природы этих территориальных образований. Созданные во многом искусственно для решения задачи обеспечения промышленного освоения в иных условиях, они нормально существовать не могут. Поэтому единственный способ удержания подобных территорий от окончательного разрушения и маргинализации – возрождение той индустрии, которая дала им жизнь.

Очевидно, что ни порядок сельского общества, ни модель городского развития не смогут стать основой для преодоления разрыва в социальном укладе, для стабилизации и нормальной жизни в ПГТ. Еще одно важное обстоятельство – зависимость состояния данных сообществ от поддержки извне. В настоящее время судьба и перспективы большинства поселков городского типа полностью зависят от внешних сил и решений. Развитие ПГТ не может быть самостоятельным: созданные «по плану», они не могут развиваться сами по себе.

Это как раз тот случай, когда при принятии того или иного экономического решения (о развитии производства, переориентировании промышленности и т.д.) следует исходить из ответственности перед конкретными людьми – жителями ПГТ. Их жизнь зависит от одного – от состояния индустрии. Это то наследство советского прошлого, от которого нельзя отказаться.

Вадим Титов

Весь номер "Иркутской губернии" можно прочитать здесь: http://rubabr.com/ig/40.pdf