Открытый Совет
В Ангарске прошла встреча представителей АЭХК, РосАтома и Лимнологического института с членами Иркутского регионального Общественного Совета по вопросам безопасного использования атомной энергии в Иркутской Области и общественностью Иркутской области.
Официально мероприятие называлось "Заседание Общественного совета в форме Публичных слушаний", но анонс, разосланный заинтересованным общественным организациям, был озаглавлен немного по-другому: "Публичные слушания о воздействии АЭХК на окружающую среду".
Стоит оговориться сразу: озвученное наименования мероприятия заставило иркутских экологов напрячься именно в силу неопределенности его статуса. Дело в том, что еще при первом заявлении об организации в Ангарске на базе АЭХК МЦОУ поднимался вопрос о проведении общественных слушаний – начальной стадии государственной экологической экспертизы, необходимой при создании нового предприятия. Общественные или публичные слушания в этом случае являются вполне юридическим понятием, требуют выполнения определенных предварительных условий (объявления о них в СМИ за месяц до начала, открытии общественных приемных с размещенными в них общедоступными материалами по проекту и возможностью для граждан оставлять свои замечания и предложения), обязательного протоколирования высказанных претензий и замечаний специально созданным с участием общественности президиумом, ну и т.д.
Учитывая, что такие общественные или публичные слушания по МЦОУ и планируемому расширению производства то обещали на конец 2007 года, то отказывались проводить в силу "непроизводственного характера" Международного центра, легко было заподозрить, что мероприятие Совета при желании позже может быть выдано за эти самые ОС. К слову сказать, недавняя попытка захвата Кайской горы с проведением "псевдослушаний" едва не удалась, так что подозрительность в отношении структур РосАтома со стороны давно и бесплодно добивавшейся открытия данных по ВОС экологической организации вполне объяснима. Вот и начало встречи в Ангарске было омрачено словесной стычкой руководителя "Байкальской экологической волны" М.Рихвановой и председателя Совета Ю. Фалейчика по поводу статуса проводившейся встречи: стороны остались недовольны друг другом, поскольку двусмысленность официально прозвучавшего в СМИ названия показалась критичной для "зеленых" и несущественной для организаторов.
Итак, во избежание терминологических недоразумений будем называть прошедшее мероприятие открытым заседанием Общественного Совета.
Первым пунктом в повестке заседания после приветственного слова председателя значился доклад директора Лимнологического института СО РАН, академика М.А.Грачева "Итоги экологического аудита АЭХК".
Для тех, кто незнаком с порядком проведения всевозможных проверок, маленький экскурс в близкую всем финансовую сферу – в бухгалтерию. Периодически налоговые службы устраивают глобальные проверки бухгалтерской отчетности любого предприятия, просматривая не только налоговые декларации, но и всевозможные документы, накладные, платежки, счета-фактуры и прочие финансовые документы. Это – внешний аудит, результат которого может быть плачевен для предприятия, если что-то с чем-то не сойдется. Поэтому предприятия время от времени обращаются в аудиторские фирмы для самопроверки – все ли в порядке, не потерялась ли какая бумажка и не оформили ли что-то не так, как положено по существующим отчетным формам. Естественно, за такие услуги платят; это своеобразный самоаудит.
Встает вопрос: исследования Лимнологического института – это который из аудитов? На этот вопрос так и тянет ответить: внешний. Ведь предприятие имеет собственные лаборатории и системы, более того – даже собственное производство измерительной аппаратуры, значит, для собственного спокойствия измеряет все само, т.е. имеет собственных аудиторов. В том, что сам комбинат абсолютно спокоен насчет своего экологического состояния – никто и не сомневался. Сомневались те, кто хода на комбинат не имел, или имел ход, но не имел возможности получить интересующую информацию. А таких людей и такие организации может удовлетворить только внешний аудит – независимый, сторонний, не заинтересованный в том или ином результате исследования. Учитывая, что была приглашена сторонняя организация, занимающаяся экологией Байкала, разумно было предположить, что ее услугами воспользовалась либо администрация города или области, либо сам Общественный Совет (хотя в последнем случае было бы неясно, откуда взялось финансирование исследований). Но оказалось, что аудит заказан все-таки самим комбинатом, хотя выделенное финансирование, по словам М.А.Грачева, и не покрыло издержки на проведение исследований.
Но все это выяснилось потом, после доклада. Вначале же присутствующие заслушали доклад, предваренный просьбой председателя Совета "говорить попроще".
Да уж, "попроще" оказалось совсем уже "простым". Содержимое доклада на 40% примерно состояло из буквального изложения материалов статьи докладчика в журнале "Наука из первых рук" под названием "В поисках большого взрыва", начавшейся словами "Как известно, все химические элементы образовались при сжатии вещества Вселенной после Большого Взрыва"... Затем шла краткая история появления атомной энергетики как результата гонки вооружений, в которой Россия (СССР) не могла не принять участия, поскольку в этом случае атомная катастрофа обязательно бы разразилась... Затем – краткая история самого АЭХК... Напомню, все это рассказывал не физик-ядерщик и не инженер комбината, а ученый-генетик, который, правда, руководит институтом, занимающимся палеоисследованиями Байкала и в этой связи разработавшим уникальные методики обнаружения изотопов урана в водной среде. И только в самом конце речь дошла, наконец, до материалов проверки.
Но, товарищи дорогие, что-то я так и не поняла некоторых вещей. Комбинат просил институт произвести аудит. В докладе же я слышу такие высказывания:
- В Селенге нет промышленности, одна природа... (это по поводу сравнения содержания вредных веществ в разных бассейнах Иркутской области – в Ангаре, Еловке, Байкале, Селенге...).
- Комбинат считает, что в сбрасываемых водах есть превышение ПДК по меди в несколько раз; кто им мерил – не знаю, может быть, сами мерили, но мы считаем, что это погрешности методики, надо исследовать дополнительно...
- Есть превышения по сульфату аммония, особенно в грунтовых водах под шламонакопителем, измерения Политехнического института, но аммония на той же птицефабрике гораздо больше...
- Грунтовые воды на ПДК постоянно промеряются по множеству пробуренных на территории скважин самим комбинатом...
- "Зеленые добились нескольких хороших вещей, в частности, получили грант, на который Сосновгеология произвела замеры выпадения урана снегу (кстати, по имеющимся данным это были собственные, а не заказные исследования Сосновгеологии; еще кстати, именно представители этой уважаемой организации не то не присутствовали на заседании, не то не получили слова).
Извините, я, видимо, чего-то не понимаю: те мерили то, эти – это, а Лимнологический институт-то тут при чем? Аудит предполагает проверку материалов, а не их обзор. А один только перл о чистоте Селенги вообще способен подорвать доверие ко всем сколь угодно авторитетным высказываниям представителя – руководителя! – института, занимающегося исследованиями Байкала.
Когда же в ответ на вопрос из зала "так гексафторид отход или ценное стратегическое сырье?" прозвучало, что продукт, полученный в результате горных разработок, образующих огромные отвалы, труда множества специалистов с применением высочайших технологий и т.п., язык не поворачивается назвать отходами, это чистейший продукт – слова просто иссякли. Гениальная аргументация! А главное, простая – проще некуда... Кстати, осталось непонятным: если обедненный гексафторид урана так ценен, то почему г-н Грачев считает положительным результатом действий "зеленых" ускорение создания установки по переработке его в более устойчивую форму тетрафторида – экспериментальной установки "Кедр", по которой тоже пока не было ни общественных слушаний, ни экспертизы, ни даже просто ясности: если она экспериментальная, то почему сразу и производственная?
После главного доклада, в качестве ответа на еще один вопрос из зала (о грунтовых водах под шламоотвалом) из зала же был приглашен представитель Политехнического университета, который продемонстрировал карты распределения различных элементов в максимально ускоренном темпе, поскольку его сообщение уже не вписывалось в регламент. Хотя, смею заметить, именно ради этих материалов многие и прибыли на заседание. В частности, из-за дефицита времени не удалось уточнить у специалистов, как они оценивают предел насыщения подстилающих грунтов, а грубо говоря – как скоро можно ожидать, что нижние слои почвы, пока что успешно задерживающие просачивающуюся из шламоотвала гадость, начнут ее пропускать? Ведь в том же Свирске ОВ тоже не сразу начали проникать в водоносные слои. Учитывая, что планируется все-таки увеличение производства, вопрос не праздный: даже бетонные бункеры не являются вечными, что уж говорить о естественных грунтах? К тому же, подвижки почвы в нашей области тоже вещь не нулевой вероятности.
Время катастрофически истекало, и остальные вопросы по аудиту были отложены на "как-нибудь потом". Слово предоставили директору департамента по информационной политике ОАО "Техснабэкспорт" С.П.Духанову. Коротко говоря, его сообщение сводилось к двум простым тезисам: во-первых, в мире идет атомный ренессанс, многие страны хотят получать атомную энергию, но не все имеют право производить топливо для своих АЭС из-за принципов нераспространения ядерного оружия. Во-вторых, МЦОУ – это не производство, а просто торговый посредник между АЭХК и мировым сообществом, созданный на тот случай, если какое-нибудь законопослушное государство, желающее получить топливо для АЭС, не сможет купить уран в другом месте (как сказал г-н Духанов – если почему-то ему не захотят продать уран). Площадка для хранения временного запаса низкообогащенного гексафтоида урана, из которого где-то в другом месте будет изготовлен топливный элемент, составит примерно половину баскетбольного поля, что по сравнению с имеющимися площадями хранения ничтожно, и общее воздействие комбината на окружающую среду практически не изменится.
И опять остались не заданными из-за нехватки времени вопросы: а кто будет страховать риски транспортировки всех этих продуктов железной дорогой или другими видами транспорта? Кто их страхует сейчас, в каком размере, входят ли туда риски в случае аварий заражения почв и вреда здоровью? Как меняется и меняется ли вообще концепция работы МЦОУ в связи с тем, что его главный партнер-соучредитель, Казахстан, закупает центрифуги у компании "URENCO" для создания собственного разделительно-обогатительного производства, а Иран, ради которого МАГАТЭ и пошло на создание таких международных центров, уже создал свои технологии обогащения и стремится больше к приобретению центрифуг, чем топливных элементов?
Часть вопросов, касающихся собственно производства, была переадресована представителям комбината и РосАтома. Увы, так и не удалось узнать, какие отчисления "под будущее закрытие" (а запасы урана вполне исчерпаемы) и, соответственно, рекультивацию земель производит комбинат? Какие страховые отчисления и по каким страховым случая предусмотрены, что получат работники комбината и муниципалитеты окружающих земель в случае причинения вреда здоровью или аварийного загрязнения угодий? Куда и в каком виде попадают емкости, в которых были заварены протечки, после их высвобождения, как проводится их деактивация и очистка? Каковы перспективы ликвидации шламонакопителей после их заполнения? Что вообще будет с производством, когда обогащать на его центрифугах будет уже нечего и останется только ОГФУ – отвальный гексафторид урана, – не перепрофилируют ли все-таки, вопреки сегодняшним обещаниям, комбинат на производство топливных элементов для реакторов на быстрых нейтронах или на переработку ОЯТ?
Очень порадовал последний выступающий, представитель Радона, не предусмотренный повесткой заседания, но сделавший самое "существенное" выступление. Тут нужно оговориться, что исследование проводилось в 2005 году, без участия АЭХК и даже вопреки его желанию, по заказу руководства Ангарского МО при подаче документов на конкурс самых благоустроенных городов. По словам докладчика, их даже не пустили провести измерения в ведомственный детский садик АЭХК. Но по всему остальному городу радиационные показатели и выбросы были замерены, составлены карты, все оказалось радиационно чисто (в тех, естественно, пределах, в каких может быть чистым промышленный город).
Все "повисшие" вопросы было предложено задавить в рабочем порядке в другое время либо членам Совета, либо информационным службам АЭХК, которые попеняли общественности за неактивность в получении информации от открытых для гражданского общества атомщиков.
Анна Машерова, БАБР.RU, Байкальское движение
