Легендарному Штирлицу - 30 лет

Сегодня ровно 30 лет тому назад на телеэкранах страны впервые засветились вступительные титры фильма "Семнадцать мгновений весны" режиссера Татьяны Лиозновой. И герой Вячеслава Тихонова вошел в отечественную мифологию наравне с каким-нибудь фольклорным Ильей Муромцем, кинематографическими Максимом, Чапаевым и красноармейцем Суховым.

Это вещь абсолютно сказовая, хоть и поданная в формах документальной хроники. Так можно было бы и историю Христа пересказать с указанием часа и минуты каждого свершения - от возникшего "эффекта присутствия" драматизма только прибавится.

А новаторство здесь в том, что герой русского фольклора Иван-Себе-На-Уме стал невероятно умным и если строит дурака, то так артистично и лукаво, что мы наслаждаемся родной смекалкой. А царство Кощея стало по-европейски отрегулированным и для хаотичной русской души по-своему привлекательным. Что дало потом основание идеологически бдительным критикам писать о том, что, создавая такое красивое царство-государство на материале новейшей истории, авторы вольно или невольно пропагандируют фашизм.

Я не знаю, почему в сознании бдительных критиков цивилизованные формы общения слиплись обязательно с фашизмом, ведь самый обаятельный и привлекательный - все равно наш русский Штирлиц, а, стало быть, цивилизованные формы сами по себе неидеологичны. А то, что режиссер и мудрейшая из женщин Татьяна Лиознова не стала повторять зады того кино, где советские люди воевали с безмозглыми неумехами, и едва ли не первой показала противника умным и по-настоящему опасным, как раз могло бы согреть сердца приверженцев реализма. Но от бдительности до паранойи, как известно, один шаг.

Конечно, за пределами данного фильма остались Треблинка и Освенцим, там почти нет кадров разоренных русских городов, а все бесчеловечие фашизма выражено только коллизией с младенцем, которого грозят заморозить. Но авторы справедливо полагали, что контекст происходящего зрителям, в отличие от критиков, известен и что пока наш человек в тылу врага играет в лощеного офицера СС, пожарища и виселицы зрители держат в памяти и имеют в виду.

В первые показы фильма советские города от Калининграда до Владивостока вымирали в буквальном смысле слова: автобусы ходили пустые, потребление воды падало до нуля, а электроэнергии - подскакивало до критических отметок. Картину закупили все страны соцлагеря, Тихонов стал кумиром берлинцев и варшавян, жителей Бухареста и Праги.

Когда прошла первая волна триумфа, возникла массовая потребность время от времени слушать прозрачную капель конспиративных мелодий Таривердиева, скептичные парадоксы Мюллера - Броневого и мудрое молчание Штирлица - Тихонова. От 1973-го и до наших дней фильм бывал в эфире по три-четыре раза в году, а были годы, когда число показов превышало десяток. Наконец, это первый и пока единственный фильм в мире, который однажды показали с утра до ночи без перерыва, все 12 серий подряд. И люди сидели без перерыва, обедая всухомятку и отбросив в сторону прочие соблазны.

Сколько мгновений весны для нас всех, если сообща, тут промелькнуло - миллионы? миллиарды? - никому неизвестно. По современным критериям это рейтинг беспрецедентный. Рекламным паузам, собравшимся за все годы, несть числа, и подсчитать, сколько денег заработало ТВ на создании Татьяны Лиозновой и ее команды, уже невозможно. Подсчитать, сколько из этих богатств перепало создателям картины, легче: создатели тут в стороне. Они выпустили в свет курицу, несущую золотые яйца, но золотом завладели более шустрые.

А судьба людей такая. Татьяна Лиознова сняла еще несколько картин, среди которых наиболее известна музыкальная лента "Карнавал", и потом, уже в новой России, стала не нужна. Снимая любимейшие народом картины (напомню еще "Память сердца", "Евдокия", "Три тополя на Плющихе"), она была занята искусством и не научилась расталкивать людей локтями, заниматься самораскруткой и не скопила приличного капитала. Поэтому все последние годы работы она не имеет, бедствует, ожесточилась, от интервью отказывается, а теперь серьезно больна. Телевидение ею не интересуется, только стрижет купоны. Союз кинематографистов, где она была всегда в почете и уважении, занят имущественными спорами и коммерцией - коллеги, некогда единые, выживают каждый в одиночку.

А что с замечательными актерами фильма? Замечательные актеры нашему кино тоже не нужны, а нужны натурщики - "антикиллеры" и "богини". Поэтому в последний раз любимый всеми Вячеслав Тихонов появился на экране пять лет назад в "Сочинении ко Дню Победы", а больше ролей ему не предлагают. Леонид Броневой, кумир толп, активно играет в театре, но не в кино. Куда-то исчезла с экранов Екатерина Градова.

Мы в искусстве самая бесхозяйственная страна мира: у нас все золотые жилы заброшены и поросли бурьяном.

Зато ТВ покажет опять "Семнадцать мгновений весны" и закупит на эти деньги какой-нибудь американский сериал про клан Сопрано - и дешево и сердито. Только кто при этом пропагандирует фашизм - еще вопрос.

Вячеслав Тихонов: Теперь моя связь с кино - через телевизор...

Народный артист Вячеслав ТИХОНОВ в последнее время не любит давать интервью. Его сердит, что журналисты искажают его ответы, выбрасывают нужное, придумывают чепуху. Я пообещал строго придерживаться диктофонной записи.

- После фильма "Сочинение ко Дню Победы" вы уже несколько лет не снимаетесь. Почему?

- Я на пенсии. И заниматься в кинематографе ничем не могу. И не хочу. Потому что темы моей нет. Той темы, которой я служил 50 лет. А то, что мне предлагают, меня не устраивает. Поэтому я спокойный пенсионер.

- А какая она, ваша тема?

- Посмотрите мои картины.

- Уже посмотрел, как и все зрители нашей страны. Хорошо, вернемся к теме чуть позже, а пока можно справиться о здоровье?

- Этот вопрос надо скорее адресовать докторам. Ну ничего. По-разному. Зависит от погоды и разных других причин. Меня навещают, опекают. И дочка с мужем, Анна Вячеславовна. У нее своя студия, которая называется "Актер". Так что все нормально.

- Тридцатилетие Штирлица - это эпохальное событие.

- Да, больше такого не будет. Уходит наше поколение, военное, послевоенное. Ему на смену приходит молодежь, которая снимает новые картины, в которые мы никак не вписываемся. И поэтому чувствуем себя немножечко (пауза) одиноко.

- Вы бы хотели сниматься сегодня?

- Конечно! Я же всю жизнь отдал кинематографу. Как же это желание может уйти! Но - смотря что играть.

- "Сочинение ко Дню Победы" прекрасная же была картина.

- Поэтому мы, старики (Ефремов, Ульянов, Тихонов - А.К.), и согласились там играть. А когда мне предлагают играть каких-то мафиози, стрелять, это я не принимаю и даже не смотрю эти фильмы.

- Неужели вам предлагали сыграть мафиози? Трудно поверить.

- Мне много чего предлагали. Все не упомнишь и не перечислишь. Вот сейчас у меня сценарий, который делают американцы совместно с нашими. Опять на все ту же наболевшую тему: мафия, какая-то слежка. Мне предлагают эпизод. Каким образом они решили на меня выйти, сказать трудно. Чем я им могу помочь? Только тем, что я играл разведчиков и контрразведчиков? Я больше доверяю нашим студиям. Они мне и ближе, и понятнее. А ехать в Голливуд никакого желания нет. Хотя картины там есть замечательные. Особенно старые. Я их с удовольствием смотрю.

- Так вы не согласитесь сниматься по этому сценарию?

- Нет и нет! Потому что это опять идет мимо моей темы. Я играл только в таких фильмах и такие роли, которые оставляли надежду на лучшую жизнь. Они говорили зрителям, как ужасен наш мир. Что происходит в современных картинах? Криминал, кровь.

- Итак, вы сказали "ваша тема". Вы всю жизнь играли порядочных людей. Людей, которые служат Родине. Что же получается, сегодня такой герой не нужен?

- Он нужен! Но чтобы он появился, нужна основа - драматургия. Чтобы это было написано. И тогда мы, актеры, в том числе и моего поколения, с удовольствием будем это играть. Вот Михаил Александрович (Ульянов - А.К.) находит достойные роли; ему предлагают. Он играет замечательно. Допустим, в "Ворошиловском стрелке".

- А если бы вам такую роль предложили, вы бы согласились?

- Ну а почему же? Конечно! Не предлагают. Нету.

- Может, это потому, что ваши герои не стреляют, а мыслят. Даже Штирлиц на протяжении всех двенадцати серий делает один лишь выстрел из пистолета - когда казнит провокатора Клауса. А остальное - интеллектуальная борьба.

- Да, да. Я "стрелял" другим: словом, чувствами, которые, как я надеюсь, разделяли и мои зрители. Я люблю мои старые картины, в том числе и "Семнадцать мгновений весны". Смотрю работу моих товарищей, мою работу. Трудно смотреть, тяжело. Но и радостно, что это все-таки было. Так сложилась судьба. Иной раз не удержишь эмоций, вспоминая как это было. Хорошо, что было. Вспоминаю друзей и режиссеров, и актеров, многих из которых уже нет. И наслаждаюсь их работой. Вот такова сегодня моя связь с кинематографом - через телевизор.

Могу одно сказать: если что-то будет, возможно, и не столь объемное как в прежние времена, но полезное для людей, если они снова душой откроются, если я смогу принести им радость своим появлением на экране, я, конечно же, буду снова служить моему зрителю. Я очень боюсь безразличия, которое рождают многие современные картины.

- В "Доживем до понедельника", "Войне и мире", "Белом Биме...", даже в "Семнадцати мгновениях..." вы играли русского интеллигента в высоком понимании этого слова.

- Таким я вижусь зрителям. И слава Богу, что таким. Так вышло из моих ролей. Но сам я всегда помнил, что я из простой рабочей семьи. Учился в ремесленном училище, стоял у токарного станка. Поэтому если вы спросите, какая моя самая любимая роль, я отвечу - "Дело было в Пенькове". Где я играл простого парня, тракториста. Потому что так я был воспитан, таковы мои человеческие корни. Я никогда специально не старался напускать на себя "интеллигентность". Но потом актерская судьба распорядилась по-своему.

- Ваши главные работы в кино производили революцию в сознании миллионов зрителей.

- Эта революционность относится к самой драматургии. Гоша Полонский написал прекрасный сценарий о школе. Очень смелый по тем временам. И готовый фильм долго не выпускали. Все требовали что-то выбросить, перемонтировать. Гавриил Николаевич Троепольский написал добрую повесть о собаке. Он жил в Воронеже, никогда не рвался ни в какие президиумы. Простой, порядочный, очень талантливый, мудрый человек. "Белый Бим..." - это ведь не только о собаке. Это разговор о людях, о жизни. О том, что каждое живое существо индивидуально и нельзя судить всех по одним стандартам. Вот такие роли, глубокие, я люблю и с удовольствием играю. И мучаюсь, когда их играю, поскольку они не дают жить спокойно. И я хожу с ними, порой, забывая все на свете, потому что роль - это главное. Наше поколение актеров привыкло отдавать работе все.

- Мне кажется, что два режиссера сыграли особую роль в вашей судьбе: Станислав Ростоцкий и Татьяна Лиознова. Потому что в содружестве именно с ними вы создали самые народные свои образы.

- В судьбе киноактера очень многое зависит от драматургии и режиссера. Слово "повезло" я не люблю, но мне действительно довелось работать с выдающимися режиссерами, у которых я учился. И рос вместе с ними. Сергей Бондарчук, Михаил Швейцер, Самсон Самсонов... Путевку в большое кино дал мне, разумеется, Ростоцкий. "Дело было в Пенькове" - седьмая моя роль по счету, но первая по значению. Потом были "Доживем до понедельника" и "Белый Бим..." Тут уже возникло душевное родство. Когда я понимал, что он имеет в виду, но не говорит. И особое слово - о Татьяне Михайловне Лиозновой. Это режиссер удивительный и легендарный. Она очень умела подойти к актерам. Не навязывала ничего, но умела из каждого вытащить его индивидуальную суть. Когда надо, мягко поправляла. Очень жаль, что она болеет. Я желаю ей, чтобы она поправилась, вновь обрела силу и порадовала нас новой работой. Мечтаю с ней вновь встретиться.

- Чем вы объясняете, что этот, по нынешней классификации, телесериал обрел столь долгую жизнь и занял столь значительное место в народном сознании?

- Я пытался это проанализировать. Рационального объяснения, по-моему, нет. Поскольку все зависит от тех, для кого это снималось, то есть от зрителей. Явных, бесспорных причин я вижу две - драматургия Юлиана Семенова и режиссура Татьяны Лиозновой.

Лев Дуров: По лицу видно, что ты меня убьешь!

О том, как шла работа над сериалом, рассказывает актер театра и кино Лев Дуров. Именно фильм "Семнадцать мгновений весны" сделал его когда-то популярным. Он сыграл в нем роль провокатора Клауса. Попытавшись понять своего персонажа, он сделал его живым и по-настоящему страшным.

- Когда я впервые прочитал мою роль в сценарии, тут же потянулся к телефону, чтобы позвонить и отказаться. Еще чего - такую мразь играть! И правильно его Штирлиц застрелил! Но потом начал размышлять: что это за явление такое? Откуда они берутся - провокаторы, предатели, стукачи? И ухватился за вопрос Штирлица: "Вы не пробовали сочинять?" И невнятный ответ Клауса, что ему, мол, всегда мешали. Так вот в чем дело! Хотел быть писателем, но не хватило таланта - и теперь он мстит за это всему человечеству. Мол, вы меня не признаете - так я вам покажу! Это страшная вещь. Особенно если провокатор подходит к своему делу "творчески", как Клаус. Говорит, что испытывает призвание оппозиционера, трибуна, вождя, подавляет оппонента своим напором, логикой мыслей. А на самом деле он просто мразь, прикрывающаяся своей мнимой сложностью.

Конечно, я играл не только фашистского провокатора, но и нашего родного стукача. Хотя тогда, разумеется, об этом вслух не говорилось. Природа-то стукаческая одна и та же - хоть в Германии, хоть у нас. Этот характер ни с кого конкретно не делался. Однако в детстве я видел, как сотрудники НКВД арестовывали людей и какие у тех были лица. Это я запомнил.

На меня даже режиссер сердилась: "Что это вы берете нож для разрезания бумаги и делаете такое движение вслед Штирлицу, как будто собираетесь этот нож вонзить ему в спину?!" А дело в том, что Клаус рад бы вонзить нож в спину любому. Просто возможности нет.

Или: когда Штирлиц выходил в другую комнату, я начинал тайком шарить у него на столе, заглядывать в какие-то папочки. Лиознова спрашивала: зачем вы это делаете? Я отвечал: это у него уже рефлекс профессиональный, на всякий случай сунуть свой нос и сюда. Тогда Лиознова махнула рукой - делайте как хотите. А после наш консультант из КГБ признал, что мои действия как Клауса вполне профессиональны.

Я очень рад, что снялся в этом фильме. Это была первая попытка сказать, что мы воевали не с идиотами, а с очень неглупыми людьми. С отлично отлаженной машиной, частью которой и был мой провокатор Клаус. А с другой стороны, этот фильм есть иллюзорное представление о разведке. Вячеслав играл "идеального шпиона" - а на самом деле занятие это довольно циничное и включает в себя много всякого разного.

Однажды у нас даже вышел с ним спор на съемочной площадке. Я сказал: "Слава! Ты понимаешь, что в этой сцене мы с тобой играем в разные игры? По твоему лицу сразу видно, что через 15 лет ты меня угрохаешь". Он ответил: "Я играю советского разведчика". Вопрос был закрыт.

Конечно, он играет в этом фильме лучше всех нас. У каждого из нас была какая-то характерность, которая служила подмогой в работе над ролью. А у него в основном - размышления. Это очень-очень трудно играть. Там много сильных, иногда просто блестящих актерских работ. И все-таки я считаю, что этот фильм сделали три человека: Юлиан Семенов, Татьяна Лиознова и Вячеслав Тихонов.

Однажды мы с Тихоновым снимались вместе, кажется, в Сухуми. Сидели в гостиничном номере, ждали машину на съемку. И вдруг распахнулась дверь, вбежала взволнованная женщина, стала обнимать Тихонова и кричать: "Внукам расскажу, что обнимала Штирлица!" И еще почему-то: "Вы мой сын!". Тут я понял, что он стал народным героем.