Некрещеные дни

На святки нечистая сила приходит к людям. В это время при некотором умении можно разузнать будущее или даже: повлиять на свою судьбу. Так во всяком случае, считали наши предки.

С кануна Рождества Христова (6 января по новому стилю) до праздника Крещения Господня (19 января) длятся Святки. Ряжение, гадания, бесчинства и разнообразные шутки (подчас непристойные), колдовство, пение песен под окнами, одаривание друг друга подарками, купание в проруби – далеко не полный перечень всего, что было принято делать в эти дни.

Нечисть вокруг нас

В кануны больших религиозных праздников, таких, как Рождество, Пасха, день рождества Иоанна Предтечи (Иван Купала) и др., граница, отделяющая мир людей от мира потусторонних сил, становится проницаемой, и перед человеком будто бы открываются неограниченные возможности. Он может обеспечить себя богатством, особым, тайным знанием (увидеть будущее или научиться понимать язык зверей и птиц) и т. п. Начинается хаос, демоны ведут себя как люди, люди – как демоны.

Этот хаос – самое подходящее время для контакта с представителями иного мира: на Святки всегда было принято поминать умерших родственников. Делалось это не на кладбище, как в обычные «родительские дни», а дома. Всех ушедших в мир иной, независимо от степени родства, называли родителями или дедами, готовили для них особую еду, в частности кутью и блины. Угощение ставили на окно и приглашали гостей: «Деды, деды, идите кутью есть!» Считалось, что «гости» питаются паром приготовленной для них пищи. На улице разводили костер из соломы, чтобы предки, пришедшие навестить своих родственников, погрелись у огня; этот обычай так и назывался – «греть покойников». От этого «визита» в значительной степени зависело будущее благополучие семьи: чем лучше примешь умерших, тем удачнее пройдет год до следующих Святок.

Представления о близости иного мира лежат и в основе святочного ряжения. В течение многих веков церковь пыталась противостоять этому языческому обычаю и запретить людям надевать «бесовские личины». Вообще-то такое понимание обряда очень близко к его сути. Участники этого действа становились представителями иного мира: рядились животными (козой, конем, медведем); нечистью (чертом, покойником); надевали «нечеловеческие» одеяния – лохмотья, пришедшую в негодность или вывернутую наизнанку одежду, часто «меняли пол»: мужчины превращались в женщин, а женщины – в мужчин, прикрепляя волосы и бороды из кудели или мочала. Ряженые должны были сохранять «инкогнито», поэтому их лица были закрыты берестяными, бумажными или кожаными масками с большими зубами и длинными языками, просто марлей или платком, а то и вымараны сажей или мукой. Их поведение было открыто вызывающим: они шумели, кричали, задирали окружающих, приставали к девушкам, а подчас устраивали непристойные сцены на виду у всех (например, имитировали половой акт). Это нисколько не осуждалось, даже приветствовалось. В благодарность за визит ряженых одаривали съестным, приготовленным для праздничного (рождественского или новогоднего) стола, а в ответ слышали благопожелания:

Дома ли хозяин?

Его дома нету,

Он уехал в поле

Пашаницу сеять,

Сейся, пашаница,

Колос колосистой,

Колос колосистой,

Зерно зернисто!

Каждый, кто встречался с ряжеными, естественно, понимал, кто на самом деле находится перед ним, но тем не менее принимал визитеров как гостей «с того света», которые в силах обогатить или обездолить его. Хозяин дома старался ничем их не прогневать, чтобы вместо благопожеланий, сулящих богатство, здоровье и урожай, не получить песню-проклятие: Процессии ряженых ходили в течение почти всех Святок. Кроме проклятий или благопожеланий, их участники пели специальные песни – колядки (от латинского calendae – обозначение первого дня месяца), в которых также содержалась просьба одарить пришедших.

Черт его знает

На Святки люди с особым рвением старались узнать свою судьбу при помощи гаданий. Девушек и парней, не вступивших еще в брак, но уже достигших соответствующего возраста, интересовало в первую очередь замужество (или женитьба), старших мужчин в крестьянских семьях, руководящих ее хозяйственной жизнью, – урожай и приплод скота. Традиционные гадания при всем их разнообразии строятся по одной схеме: человек с помощью того или иного ритуала задает вопрос потустороннему миру и получает зашифрованный ответ, который затем предстоит растолковать. К примеру, в канун Рождества или Крещения в избе выпускали курицу и раскладывали перед ней несколько предметов. Если она начинала клевать уголь – считалось, что девушка выйдет замуж за бедного, если монету – за богатого, а если будет пить воду из плошки – за пьяницу. Глава семьи гадал о хозяйстве, урожае, приплоде скота: вечером накануне Рождества к церковным дверям или просто во двор выносили снопы разных зерновых, а наутро смотрели: на каком злаке больше инея, тот лучше уродится будущим летом. Ощущение «вседозволенности» позволяло совершать действия, которые в обычное время были бы восприняты как непристойность. Так, девушки, желающие узнать характер своего будущего мужа, шли к бане, задирали подол и просовывали голый зад в окно, приговаривая: «Мужик богатый, погладь рукой мохнатой». Считалось, что банный дух («банник») должен осуществить эту просьбу. В случае же, если банник гладил голой (то есть пустой) рукой, жених окажется бедным. Шлепок по ягодицам свидетельствовал о крутом нраве суженого. Гадания сопровождались многочисленными шутками: парни пробирались тайком к бане и, «воплотившись» в банника (занятие небезопасное – существует множество рассказов о том, что нельзя париться после полуночи – нечистый может и задушить), хлопали девушек по соответствующей части тела.

Узнавали судьбу и другим способом: девушки усаживались на бычью шкуру, закрывали глаза и прислушивались: залает собака – в той стороне живет жених, раздается звук топора – к смерти.

В этот момент некоторые шутники начинали таскать «подстилку» за хвост, а поскольку открывать глаза было нельзя, то гадающие были уверены, что над ними посмеялись черти. Такие шутки совершенно не возбранялись – на Святки граница между мирами стирается: человек получал право вести себя «по-бесовски», и это проявлялось во всем. Например, по ночам молодежь устраивала настоящие погромы: парни разваливали поленницы, заливали водой входные двери домов (вода застывала, и выйти из избы было невозможно), затаскивали сани или телеги на деревья, сбрасывали их в проруби, затыкали печные трубы, из-за чего утром при протопке весь дым шел внутрь, и т. п. Однако Святки – время, вывернутое наизнанку, карнавальное, поэтому все это воспринималось как должное, но попробовал бы кто-нибудь сделать это после их завершения!

Шутки шутками, но и гадающие, и шутники верили не только в существование потусторонних сил, но и в то, что они принимают непосредственное участие в гаданиях. Девушки, высматривая жениха в зеркале, поставленном перед зажженной свечой, считали, что видят не будущего мужа, а лишь его образ, созданный нечистым. Поэтому его и называли суженый-ряженый. Чтобы вступить в обрядовый контакт с представителями иного мира, девушкам следовало отказаться от общепринятых правил поведения: снять крест, распустить волосы (считалось неприличным ходить с непокрытой головой или распущенными волосами, кое-где в деревнях это и по сей день так), снять пояс (без него ходить было не принято, кроме того, были специальные пояса, которые носили под одеждой, в них подчас даже спали – не случайно и в современной речи под глаголом «распоясаться» подразумевается ненормативное поведение).

Сделав шаг навстречу потусторонним силам, гадальщик ожидал от них ответа. Увидеть суженого-ряженого было, конечно, страшно (многие убегали, не выдержав ожидания), но уж очень хотелось. «Беглецов» нечистая сила якобы преследовала и пугала, бывало, что и до смерти. Сам же суженый-ряженый считался не менее опасным и мог увести с собой в могилу (как Людмилу из баллады Жуковского), если вовремя не «зачураться» и не прекратить сеанс. Активность нечисти в святочный период проявлялась и помимо гаданий. Считалось опасным даже появляться на улице в темное время суток, в особенности около полуночи, когда под видом колядующих можно встретить толпу настоящих чертей. Они, заманив с собой, могут увести куда-нибудь на кладбище или столкнуть в прорубь. Один из самых распространенных сюжетов – рассказ о том, как подвыпивший мужик, возвращаясь из кабака, пристал к веселой толпе и непременно бы пропал, если бы не перекрестился по всегдашней привычке, когда ему предложили выпить. Тут толпа исчезала, а он, неожиданно протрезвев, видел, что находится среди могил с черепом вместо стакана в руке.

Крещение мира

Очевидно, обряды, «закрывающие» границу между мирами и изгоняющие хаос, были и до принятия христианства. Впоследствии в народном сознании они сплавились с переосмысленными евангельскими событиями, лежащими в основе празднования Крещения, которое отмечается 19 января: в Рождество Христос родился, а по прошествии двух недель (как это принято у православных) его окрестили. Этим объясняется и разгул нечисти в святочный период: пока Христос не крещен, бесам позволено ходить по белому свету (сербы так и называют этот период – «некрещеные дни», в России же говорили «страшные вечера»). Но вот когда Христа «окрестили» и священник освятил воду в реке, кончается разгул чертей, и они возвращаются в свой мир. Для этого и по сей день на Крещение в деревнях приносят из церкви или освященной проруби воду и кропят дома и хозяйственные постройки, изгоняя из всех щелей спрятавшихся туда бесов. Наступает конец хаосу, святки/ (так называют и святочную нечисть) «поезжают», временами приговаривая: «В воду, в воду, до Нового году». Но люди и сами должны смыть с себя отпечаток святочного бесчинства: такой смысл приписывается народной традиции купания в иордани – освященной проруби. Большое число купающихся составляли те, кто рядился на Святки, изображая чертей. Они должны вновь обрести человеческий облик.