Спасем ли мы красоту? Заметки профана о Байкале.

"Красота спасет мир".

Ф.М. Достоевский

Позвольте и мне, профану, потолкаться возле спецов и знаменитостей, толкующих о судьбе Байкала. Позвольте и мне сказать, что я Байкал люблю.

Как выразился один из этих спецов, наука только потому и существует, что мы чего–то не знаем. Красиво сказано. Между прочим, обманщики тоже существуют только потому, что мы чего–то не знаем. «Чего–то», это — что? Маленький остаток не познанного наукой со времен Аристотеля? Уж не думает ли этот спец серьезно, что мир представляется нам теперь более простым и понятным, чем Аристотелю?

Не к конечному смыслу вещей, а к предчувствию и признанию непостижимости Вселенной приводит наука истинных ученых. И не гордыня, а глубокое смирение и спокойное преклонение перед недоступным отличает их от ученых-пигмеев. Чувство благоговения перед Бесконечным, из которого берет начало наша жизнь и с которым она сливается, служит почвой, в которой коренится высшая форма сознания — космическое. Это сознание отличало великие умы в русской науке и культуре: К. Циолковского, В. Вернадского, П. Флоренского, А. Чижевского, Н. Рериха. Трудно представить себе этих ученых в роли культур–преобразователей Байкала. Трудно представить, чтобы они, решая сегодня вместе с нами судьбу Байкала, стали бы рассчитывать ПДК и понесенные убытки. Не только планетарная роль Байкала — его космическое предназначение от этих умов не осталось бы сокрытым.

«Что представляет собой Солнце для современного человечества? Не более как явление природы, подобное многим другим. Не тем было оно для наших предков. Солнце было для них мощным богом, дарующим жизнь, светлым гением, возбуждающим умы. Вся мифология древних проникнута слепящей символикой солнечного луча. Интуиция наших предков привела их к тому же заключению, что и завоевания науки!» Только величайшая научная скромность А. Чижевского могла отнести к завоеваниям науки то, чем наука в исключительной мере обязана лично ему. Я не случайно привел высказывание А. Чижевского. Уж больно знакомая ситуация.

Байкал — символ. И теперь уже не только территориальный. Не только Сибири. Байкал у нас на глазах становится символом интернациональным, землянским. Символом нравственным, духовным. Интуиция наших бурятских и русских предков живет в нас, движет нами. Но нет ученых уровня А. Чижевского. Есть ученые, для которых все это — эмоции.

Мы все сейчас поражены недугом бескультурья. Ученые не составляют исключения. Чтобы быть правильно понятым, поясняю, что та культура, которую я разумею, это поэтическое видение мира (т.е. одухотворенность) и абсолютная честность в поступках, чистота намерений. Именно эти свойства были в высшей степени характерны для перечисленных мною корифеев русской науки.

Культурная компетентность. Она должна предшествовать научной компетенции. В некотором смысле наши неученые предки были культурнее нас. Уже замечено, что у людей стало появляться (или проявляться) особое чувство, схожее с ностальгией, — чувство необходимости природы. Это вселяет некоторые надежды. Ничто, даже искусство, не воспитывает так человеческий дух, как природа. Но для этого нужно уметь видеть, как это умеют художники и простой народ. Байкал вдохновит новых творцов на создание новых шедевров взамен утраченных человечеством. Но все творцы человеческие, вместе взятые, не смогут сотворить Байкала, если мы его потеряем. Культура только потому и существует, что мы уже кое–что знаем. Сегодня Байкал — фактор нашей культуры.