Русская деревня - это тот же город, только хуже

Любая высокая культура живет пейзанским мифом, некоторой деревней, неким сельским прошлым. Эта мифология очень сильна у нас в умах.

Все время говорят: «Ах, где наше крестьянство, надо сохранить крестьянство». Но я могу сказать, пусть это и прозвучит несколько цинично, что я, собственно, крестьянства как такового не вижу. Это люди, которые живут в более сложных, чем мы, условиях с теми же желаниями, с теми же амбициями, они хотят лучше жить и именно поэтому уезжают работать или жить в города.

Жить в деревне труднее, чем в городе, потому что сельское хозяйство - это некий образ жизни. Люди, особенно старшее поколение, привыкли опираться на свое хозяйство, привыкли сажать картошку и овощи, даже если это экономически не оправдано. В России по статистике 45% процентов сельскохозяйственной продукции производится мелкими хозяйствами. Это в стране, где 73% городского населения, и половина его живет в крупных городах. Это абсурд - люди при таком уровне урбанизации не должны сами себя кормить. Горожане ездят на дачные участки или к родственникам в деревню копать огороды, а потом тащат картошку в город.

Это задержалось в России по разным причинам и было экономически оправдано. Сначала потому, что в советское время не было продуктов, потом - не было денег в 90-х годах. Сейчас это все больше становится рудиментом, но во многих районах люди продолжают частично жить своим хозяйством, переходя на товарные отношения: продают, чтобы выжить.

В этом есть и ментальные рудименты, которые иногда бывают довольно странными. Например, приезжаешь к какому-нибудь успешному фермеру, который имеет 100 и более гектаров земли, выращивает зерновые, получает прибыль. В селе масса безработных, все сажают картошку, и у этого фермера около дома, тоже есть своя картошка, свои овощи. Спрашивается: «Зачем? Он же может за копейки купить у соседа». Это привычка, часть социального мифа, часть социальной эстафеты, которая передавалась из поколения в поколение. Но и эти эстафеты стали сходить на нет. Молодежь уже не хочет этим заниматься, она не понимает, зачем это нужно, потому что во всех сельских магазинах появились продукты, есть рынки - и лучше пойти заработать.

Тех, кто зарабатывает на жизнь аграрным трудом, становится все меньше; это, в основном, старшее поколение. Если в Америке, Англии, Франции сельская культура сохраняется от богатства, то у нас она сохраняется от бедности и от некого консервативного менталитета, который поддерживается средним и старшим поколением.

Через 20-30 лет деревня станет другой - она не исчезнет, но она будет очень разная. Представление о том, что и сейчас деревня разная, у нас отсутствует, и все время представляется несчастная бабушка, разваливающийся дом и так далее. Да, это есть в Нечерноземье вокруг Московской области, может быть не так далеко от городов. Но у нас есть и другие, очень успешные районы, есть Юг, есть настоящая сельская местность, которая развивается, где есть и крупные предприятия, и фермеры, и товарные личные хозяйства. Если вы спросите чиновника любого уровня, от чего это зависит, он скажет, что от руководителя: хороший руководитель - все хорошо, плохой - все плохо. Но почему-то они не задумываются, что в одном месте хороших руководителей много, а в другом их совсем нет. И даже хороший руководитель ничего не сможет сделать, если у него никто не хочет работать. Есть объективные закономерности, это неизбежно в такой большой стране, как Россия. И это связанно со многими факторами, в первую очередь, конечно, с природными.

В России в начале ХХ века 87% жили в сельской местности

Мы занимались стратегий развития Самарской области. В массовом представлении это южный регион, относительно Москвы. Но если мысленно передвинуть эту область по той же широте на территорию Северной Америки, то она окажется даже не в южной Канаде, а на 800 км северо-западнее Монреаля. Так вот, в Канаде это те территории, которые не распахиваются, эта зона считается не приспособленной для сельского хозяйства.

В России только 14% территорий благоприятно для сельского хозяйства по агро-климатическим условиям. Наиболее благополучные - Краснодарский и Ставропольский края, территория Центрального Черноземья. Сельское хозяйство может развиваться южнее Московской области, и дальше на восток, включая ту самую Самарскую область. Но 86% территории страны имеют разнообразные ограничения, и себестоимость продукции там высока.

Первый фактор, влияющий на благополучие сельского хозяйства - природа, это все понимают.

Второй фактор, который не столь очевиден, но тоже сильно влияет, как это ни странно, - удаленность от больших городов. Чтобы это понять, нужно вспомнить историю.

В России в начале ХХ века 87% населения жили в сельской местности, 75% всех занятых работало в сельском хозяйстве. Это была действительно аграрная страна, которая жила на своем сельском хозяйстве, экспортировала зерно, лен, получая от этого деньги.

Весь ХХ век шла урбанизация, которая была усилена сталинским режимом. Но даже в спокойное время с 1959 по 1989 гг. сельское население уменьшилось в два раза. Происходила серьезная трансформация деревни с колоссальным оттоком населения. Это нормальный процесс, он шел во всем мире. Но у России было очень сильное отличие, которое и повлияло на многие процессы, которые мы сейчас наблюдаем. Россия - это огромное пространство. Когда идет урбанизация, люди едут в города и в пригороды вокруг них. В сельских пригородах гораздо больше условий для развития как хозяйства, так и отдельных личностей, к тому же можно работать в городе. Подобные процессы происходили и в других странах. Если мы посмотрим какие-нибудь книги о первой половине ХХ века в Западной Европе, мы увидим такую же картину, которую наблюдаем в России. Но в Европе города довольно густо расположены, а у нас большие города редкие, и плотность населения гораздо ниже. Когда население, например, Нечерноземья, стянулось в пригородные зоны - то между ними образовывалась социальная пустыня. При этом уезжали-то самые активные и молодые. Это первый фактор, который отличал Россию.

И второй. В Европе уменьшение сельского населения заставляло все больше стимулировать увеличение производительности труда частных хозяйств, появлялись новые технологии и так далее. Улучшалось социальное обустройство села, строились дороги. У нас население уменьшалось, а колхозы все ширили и ширили пашню, увеличивали поголовье скота. При этом сами хозяйственные структуры были не способны меняться, только укрупнялись. А социальное обустройство было на последнем месте. И люди уезжали, потому что им хотелось других условий жизни, они понимали, что так жить нельзя.

Также на эти процессы большое влияние оказала программа «Неперспективные деревни». Было выделено огромное количество неперспективных деревень, где осталось мало жителей. Оттуда выводилась вся производственная инфраструктура - если была ферма, ее переводили в центральное поселение, а люди оставались без работы. А в центральных селах решили строить многоэтажные дома - пусть люди живут, как в городе. Вполне понятно, что в 60-е, начале 70-х годов человека в деревне держало свое хозяйство, свой дом, а ехать в квартиру в многоэтажном доме не хотелось, лучше поехать в город. К тому же рабство кончилось, сельским жителям паспорта стали выдавать.

Сейчас, несмотря на отрицательные последствия подобного решения, делается то же самое, наступаем на те же грабли. Подоплека чисто финансовая - желание сэкономить бюджетные средства. На российских просторах это приводит к тому, что при объединении поселений с какой-никакой социальной жизнью, центральное село со школой, клубом, магазином теперь окажется не в 3-7 км от удаленных деревень, а в 20-30 км без транспортного сообщения при плохих дорогах. Подобные процессы - это гарантированный отъезд населения.

Мы теряем социальный контроль над огромными территориями. При этом люди хотят там жить, и это не три бабушки – это целые поселения из нескольких деревень - 200-300 человек.

Деревни выживают по-разному

А ведь в Нечерноземье идут процессы "реосвоения" даже удаленных мест. Это – не переселение горожан в деревню, до этого Россия еще не дошла. Это городские дачники. Но они в нечерноземной глубинке не могут жить без местного населения. Москве уже тесно в своей области, она переполнена, земля безумно дорогая. В окрестных областях, которые окружают Москву, земли и пустые дома в деревнях уже скуплены, поэтому московские дачники идут все дальше и дальше. Территории осваиваются в пределах от 300 до 600 км, и эти дальние дачники готовы поддерживать покупаемые ими дома в деревнях, сохраняя освоенность территории, хотя и сезонную. Но для этого им нужно, чтобы было местное население и приемлемая инфраструктура.

Опыт показывает, что если уходит местное население, дачные дома начинают разорять, не потому, что три бабушки справятся с жуликами, а потому, что бабушки знают их всех в лицо. И пока эти бабушки там есть, туда не полезут, а как только никого не остается, дома разбирают по частям, и оттуда тут же через два-три года уходят все дачники.

Поэтому поддержка местного населения, пусть даже неработоспособного, необходима. Им нужно не много: автолавка, фельдшерский пункт, возможность вызвать скорую помощь и проезжие дороги, не обязательно асфальтированные, но чтобы можно было доехать до этой деревни. К тому же, все бабушки имеют детей, которые, выходя на пенсию, приезжают в эту деревню, и, возможно, там тоже будут жить, когда унаследуют эти дома. Поэтому когда мы говорим, что деревня умирает – это неправда. Южная деревня процветает, там развивается сельское хозяйство, а нечерноземная деревня выживает, но по-другому, не обязательно сельским хозяйством.