Не все то пожар, что горит
Интервью с министром лесного комплекса Иркутской области Сергеем Шевердой.
– Сергей Васильевич, появилась информация Гринпис, которую цитируют СМИ области, о том, что ситуация с лесными пожарами в нашем регионе якобы напоминает прошлогоднюю и выходит из-под контроля властей. В чем неправы те, кто так утверждает, а может быть, в чем они правы?
– В одном своем сообщении Гринпис делал ссылку на Качугский район, где у нас складывается и складывалась самая тяжелая обстановка. Термические точки, о которых идет речь, в Качуге от наших данных могут отличаться только по количеству пожаров. Дело в том, что, по данным ИСДМ-Рослесхоз (системы дистанционного мониторинга пожаров. – Прим. авт.), которые использует и Гринпис, есть определенная площадь. Эта площадь всех лесных пожаров на территории Иркутской области, в том числе в Качугском районе. Больших расхождений с данными ИСДМ у нас нет, они могут быть только по времени. Потому что когда мы тушим пожары, мы все площади не можем знать в принципе: где-то сильная задымленность, где-то летчик-наблюдатель не видит границы очага. Когда мы начинаем тушить пожар, мы, соответственно, можем его обследовать, и перед ликвидацией ставим ту площадь, которая есть на самом деле. Поэтому разница у нас небольшая.
– Тем не менее, она есть. Читая сводки, я вижу, что космомониторинг дает, допустим, 40 термически активных точек, а мы говорим о 16 действующих пожарах. Как вы это объясните?
– Есть термические точки, особенно на севере, которые действуют постоянно. Это буровые, где сжигают попутный газ. Таких точек там около 20. Кроме того, из космоса фиксируются термические точки, связанные, например, с горением сухой травы вне земель лесного фонда или сжиганием остатков лесопиления на крупных площадях. И наоборот, бывают случаи, когда космомониторинг не показывает термически активные точки, а мы их обнаруживаем. В этом году мы увеличили кратность авиапатрулирования и выявили много возгораний, которые не высветились на ИСДМ и не были даже как термические точки зафиксированы, потому что не было тех площадей, которые фиксируются как термическая точка, для этого нужно примерно пять гектаров.
– То есть, из космоса только пять гектаров видно?
– Да, примерно пять гектаров, в зависимости от прогрева и температуры. Пожар может быть и 20 га, он тихонько горит по болотам, и его тоже не видно будет. Сейчас в основном горят труднодоступные места.
– Я как раз по этому поводу хотел задать вопрос. Весенний период лесопожарного сезона мы прошли достаточно уверенно, почти со стопроцентной ликвидацией пожаров в день их обнаружения. Министр природных ресурсов и экологии России Сергей Донской даже поставил нас в пример перед соседними регионами. И вдруг у нас площади, количество пожаров стали расти. Судя по тому, что дают сводки Региональной диспетчерской службы, мы уже ненамного отстаем от прошлого года по аналогичному периоду. В связи с чем такая перемена?
– В весенний период мы предусмотрительно стянули в южные районы силы и средства, хорошо ими маневрировали и тушили эти пожары быстро. Сейчас основные площади нам дал Качугский район, который, к большому сожалению, оказался совершенно не готовым к тушению пожаров, в том числе и наш лесхоз. Нам срочно пришлось стягивать туда силы и средства практически со всей области. Там сейчас работает техника из Тайшета, Усть-Кута, Куйтуна, Заларей, Зимы. Мы стянули туда очень большие силы, в том числе десантников. Практически 80% всех десантников Иркутской базы авиаохраны лесов работают там, а также 80 специалистов федерального резерва.
Ситуацию нам удалось нормализовать. Сейчас мы дорабатываем кромки пожаров. Из девяти очагов шесть уже локализовано. Пока действуют три, один из которых в Национальном парке. Думаю, в ближайшее время эти пожары будут доработаны и ликвидированы.
– Они находятся вдали от населенных пунктов, в труднодоступных местах? Почему туда нельзя быстро добраться наземной техникой?
– Мы туда наземные силы привлекаем, часть техники у нас застревает в болотах, приходится брать дополнительные единицы, чтобы вытянуть застрявшие. Мы их ремонтируем и снова задействуем на пожарах. Там очень большие болота, населенные пункты, в которые можно только зимой доехать, где живут эвенки. Там как раз мы и тушим пожары.
– А в других районах?
– В остальных территориях у нас по одному-два пожара возникает, мы их тушим, локализуем. Это все закономерно: стоит жара, происходят возгорания, мы их тушим.
–Как определяется то, что пожар начался из-за гроз?
– У нас в региональной диспетчерской службе есть программа, которая называется «Грозопеленгатор». Она фиксирует все грозы по области, и мы начинаем мониторить самолетами места, где у нас прошли грозы. Основное количество июньских пожаров связано именно с этим природным явлением в труднодоступных местах.
– Сил и средств достаточно? Все ли они используются, те, что заявлены в сводном плане пожаротушения?
– Сейчас основная масса лесных пожаров возникает на незакрепленных территориях. Там используются силы и средства лесхозов, подведомственные министерству лесного комплекса. Эти силы и средства мы привлекаем очень активно и в большом количестве. Когда возгорания происходят на арендованных лесных участках, там привлекаются люди и техника арендаторов. Так было на участках «Группы «Илим», где действовало два крупных пожара, и предприятие выделило большое количество техники. Эти пожары были ликвидированы. Поэтому в динамике, если арендатор «загорается», он тоже реагирует. У нас нет такого количества пожаров, чтобы одновременно даже на 50% задействовать силы и средства сводного плана.
– Столько пожаров нет, но есть крупные, свыше трех тысяч гектаров…
– Свыше трех тысяч только один пожар на землях Министерства обороны. Там работает самолет Ил-76, там работают люди. Мы готовы предоставить наших летчиков-наблюдателей для того, чтобы координировать действия «Илов». Также мы попросили соседнего арендатора на границе с военным лесничеством сделать опашку, но, к сожалению, две единицы техники не смогли через реку пройти, а дороги там нет. Река Кова – она поймистая в том месте, и техника не смогла пройти.
– Два пожара в Катангском районе. По силам и средствам стоят «нули». Почему?
– Там на одном пожаре 11 человек работает – сотрудники парашютно-десантной службы, потому что это в 30 км от поселка Непа. Другой пожар действует в зоне первого космического мониторинга, сейчас она называется зоной контроля. Населенных пунктов, объектов экономики там вблизи нет. Предложили мэру Катангского района принять решение о нецелесообразности тушения этого пожара, и мы возьмем его под наблюдение. Такие действия предусмотрены законодательством.
– А если он начнет разрастаться?
– Если он начнет подходить к объектам экономики и населенным пунктам, тогда привлечем силы и средства для недопущения перехода пожара.
– Не поздно будет, если он распространится на большие площади?
– Населенные пункты мы в любом случае от него отстоим.
– Можно ли сейчас прогнозировать, как дальше будет развиваться лесопожарная обстановка: будем прирастать количеством и площадями природных пожаров или на спад пойдем?
– Прогнозировать, конечно, сложно. Но могу сказать одно: мы сделаем все для того, чтобы не допустить в дальнейшем разрастания лесных пожаров на огромных площадях.
Новости Прибайкалья - в Вайбере. Только эксклюзив! Подписывайтесь!
